Ловец богов - Александр Матюхин

Кувыркаясь, он пролетел по воздуху, зацепив ногой заднюю фару интермобиля, и упал на дорогу. Левое плечо болезненно хрустнуло, в голове вдруг что-то лопнуло с чудовищным звоном, и глаза наполнил кровавый туман. Антон еще чувствовал, как щека скользит по асфальту, острому и шершавому как наждачная бумага… а затем провалился в пустоту.

Что-то с напором вытолкнуло его из собственного тела, сила тяжести испарилась, Антон повис в темноте, не зная, что сказать. Вернее — как и чем говорить (пожалуй, обе проблемы весьма серьезны).

«Вот, собственно, и все, — раздался из ниоткуда голос Цета, — теперь ты бессмертен. Каждый раз как будешь умирать, твое сознание и наша душа окажутся здесь. А потом, через определенное время, мы вернемся обратно».

«Где мы?» — мысль вырвалась из ниоткуда, не оформившись как следует, непонятно как возникшая, но тем не менее это была его, Антона, мысль.

«Пока еще нигде, — ответил Цет, — после смерти происходит какое-то время, прежде чем твой разум сам решит, куда ему отправится. Если бы мы не держались за твое тело, братишка, твой разум давно разорвало бы на куски. У нормальных людей после смерти так и происходит. Потому что нет надежды на возвращение. А у тебя есть надежда. Есть сдерживающий фактор. Как ты думаешь, какой?» «Я не знаю» «Вера в нас, брат. Это и называют раем. Когда вера в тебе сильна, бог в твоей душе не позволит твоему разуму раствориться в бесконечности или чтобы его разорвало на куски. Ты сам сможешь выбрать то место, где бы ты хотел провести вечность. Место, понимаешь, брат? Рай для вас, людей. Только мы, боги мелкого разряда, можем позволить тебе взять бессмертие, держим твое тело, и в результате ты все еще остался личностью. А все остальные, кому не повезло, забудут себя в новом мире, исчезнут, растворяться в море информации. А ты, брат, не исчезнешь. Побывав в каком-нибудь мире, ты вернешься в свое тело и продолжишь существование. И тело твое, братишка, никогда не состарится. Цени, Антон, цени все то, что мы для тебя делаем…» Цет замолчал, но отзвуки его голоса продолжали звенеть в пустоте, затихая медленно, будто звон колокольчиков. Потом Цет сказал вновь:

«Ой, блин. Кажется, мы сейчас попадем в то место, куда бы хотел отправиться твой разум» «Это какой-то мир?» «Если бы ты умер окончательно, то да, а в данный момент мы не знаем, братишка. Все может быть».

«Интересно было бы увидеть».

«Сейчас увидишь».

Неожиданная яркая вспышка света ослепила Антона. Он зажмурился. А когда открыл глаза, увидел перед собой ровную кирпичную стену. Кое-где между кирпичами вывалился цемент, а в некоторые щели можно было без труда просунуть палец. Чуть выше уровня головы находилось окно, закрытое изнутри плотными шторами, а снаружи вертикальной решеткой из толстых прутьев.

Обыденные формы слегка вывели из равновесия. Антон повернул голову и обнаружил, что стоит в узком переулке, заканчивающимся тупиком.

— Интересно, — пробормотал он, разглядывая чистую стену, без единой надписи или рисунка баллончиком с краской, которым изуродованы почти все стены Такера, — интересно.

Тихо было вокруг. Никаких звуков, никаких движений. Казалось, даже воздух замер в ожидании чего-то… какой-то мертвый город, честное слово.

Потирая шею, Антон вышел из переулка и остановился, осматриваясь. Город, похоже, действительно был давно покинут людьми. Вдоль улицы тянулись многоэтажные дома какой-то странной, старинной конструкции, высились фонарные столбы (с круглыми лампами вместо рекзаторов света), стояли желтые таксофонные будки, урны, киоски, знак пешеходного перехода… взгляд Антона замер на припаркованном у тротуара автомобиле. Бог ты мой! Такие драндулеты не выпускают уже лет сто! А этот как новенький, сверкает на солнце свежей краской.

— Неужели мой разум хотел оказаться в далеком прошлом? — пробормотал Антон, — в полном одиночестве, в прошлом, да еще с тройкой богов за пазухой… занятно.

— Во-первых, это не совсем прошлое, — сказал кто-то.

Антон резко обернулся и увидел небольшую скамейку в тени здания, у стеклянной витрины какой-то забегаловки. Скамейка перекрывала двери в забегаловку, но сидящему на ней было, похоже, наплевать.

Худой длинный человек с вытянутым лицом, острым подбородком, узкими глазками и абсолютно лысым черепом, он улыбался. Человек был одет в майку и джинсы, подвернутые до коленей, сидел, закинув ногу на ногу. На кончике левой ноги болтался домашний тапочек.

— Во-вторых, братишка, боги сейчас не в твоей душе, потому что ты, в некотором роде, умер. Боги вот они, перед тобой, это мы!

И хотя ни одна мышца на лице человека не дрогнула, Антон ясно услышал голос. Голос Цета.

Сидящий на лавочке бог развел руки в стороны, словно хотел обнять Антона, и улыбнулся еще шире. Слова определенно принадлежали ему, но губы не шевелились.

— Да и не город это, Антоша, не совсем город. Честно сказать, я и сам толком не понимаю, что это за место, но живых людей я пока не видел. Мы немного порылись в твоих воспоминаниях, ну, пока ты валялся на асфальте и умирал, и нашли там что-то о Нише… помнишь?

— Ниша? Ну, конечно! — Антон хлопнул себя по лбу ладонью, — вечное солнце, пустой город! Да, да!

— Объясни, — потребовал Цет, поднимаясь с лавочки.

— Несколько лет назад военные придумали новую виртуальную систему защиты информации. При помощи современных технологий они создали виртуальный город. Каждый дом здесь, каждая забегаловка на самом деле является ячейкой для хранения чьей-нибудь информации. А охраняют все это добро офицеры Службы Охраны. Их виртуальные матрицы сканируют специальным прибором — скретчетом — и помещают на время дежурства сюда. Они следят, чтобы софтеры ничего не украли.

Улыбка Цета слегка увяла:

— Мы ничего не поняли, брат.

— На самом деле этого города нет. Он… эээ… виртуален. И все, кто здесь находятся, тоже не настоящие. Матрицы с реальных тел.

— Души, — кивнул Цет, — разум отправляет их сюда. Люди в реальном мире умирают, чтобы нести здесь дежурство… а мы-то думали, что дали тебе бессмертие. У вас в Такере все так могут делать?

— Нет. Только те, у кого есть скретчеты и кто знает пароли защиты. Офицеры Службы входят во время дежурства, а софтеры ломают защиту и входят с домашних вироматов когда им захочется.

— Захочется… — задумчиво повторил Цет, — все упирается в желание. Ты, получается, тоже захотел?

— Получается так. Проект-то засекречен. Все о нем знают, но попасть мало кто может. Вот и раздирает любопытство. Я даже хотел в Службу Охраны пойти, но потом передумал.