Вождь и призрак - Колин Форбс

Линдсей выпустил в эсэсовца и третью пулю, но человек, вцепившийся ему в запястье, резко притянул Линдсея к себе, и пуля пролетела мимо. Однако это уже не имело значения. Эсэсовец упал рядом со своей жертвой.

— Если ты не сядешь в машину, я тебя застрелю! — крикнул по-английски незнакомец. — Ты что, не видишь? Ее убили!

Линдсей прыгнул в машину, захлопнул дверь и только тут осознал, что творится вокруг. Дворник схватил свой чемоданчик, нырнул в «мерседес», уселся на переднем сиденье возле водителя и тоже закрыл дверь. «Мерседес» сорвался с места.

Линдсей обернулся и посмотрел назад. Ему удалось взглянуть на Кристу в последний раз лишь мельком. Ее изрешеченное пулями тело, скрючившись, лежало на мостовой. Ноги были неестественно раскинуты.

— Она спасла мне жизнь, — сказал Линдсей.

Однако его слова, похоже, никого не заинтересовали. Мощный мотор «мерседеса» урчал, мча их на бешеной скорости по улицам Мюнхена. Человек в каракулевой шубе, сидевший сбоку от Линдсея, держал на коленях автомат; открытый футляр от скрипки валялся под сиденьем: очевидно, оружие прятали в футляре.

Линдсею было уже безразлично, удастся им удрать или нет. Все его мысли были только о Кристе. Она заслонила его собой, как живым щитом, спасая ему жизнь. А он буквально за пару минут до этого обозвал ее дурой! Машина притормозила, въезжая на безлюдную улочку, а затем повернула налево в тупик.

Незнакомец накрыл ладонью его руку. Линдсей опустил глаза и понял, что до сих пор сжимает пистолет. Он напрочь позабыл про проклятую штуковину — про «люгер», который раздобыла для него Криста!

Новый товарищ строго произнес:

— Ты его не поставил на предохранитель…

— Да-да, конечно…

Линдсей щелкнул предохранителем и опять посмотрел вперед. Они проехали тупик почти до конца. Он заметил открытый гараж. Машина заехала внутрь и остановилась. Шофер выпрыгнул из «мерседеса» и запер гаражную дверь. Все молча ждали, пока он зажжет фонарь. Резко запахло бензином. Человек в каракулевой шубе и меховой шапке обошел вокруг машины и пристально поглядел на Линдсея. Он был одного роста с англичанином. Незнакомец резко спросил:

— Нам велели забрать только тебя. Что это была за девушка?

— Секретарша Гитлера. Без нее я бы сюда не добрался.

— Cʼest la guerre.[1]

Незнакомец снял шапку, и внезапно показались густые светлые волосы, красивый нос и подбородок и зеленые глаза. Перед Линдсеем стояла девушка! На вид он дал бы лет двадцать семь, она была очень стройной и удивительно хороша собой.

— Я — Пако, — сказала девушка. — Теперь тебя нужно будет переправить к союзникам. Как, по-твоему, это просто? Да или нет?

Глава 23

— Создаем оперативный штаб! Исключительно для поимки беглецов! Я лично буду командовать операцией…

Раскрасневшийся Борман, одетый, как обычно: брюки, заправленные в высокие сапоги, — осекся на полуслове, заметив, что фюрер махнул рукой, явно не соглашаясь с ним.

— Да полно вам, Борман! — умиротворяюще сказал Гитлер, и стало ясно, что он даже несколько позабавлен. — Мы же не с Жуковым и его армией сражаемся! Ну, я имею в виду — в данном случае. Речь ведь идет всего о двух людях!

В Бергхофе царила суматоха, и устроил ее Борман. На военном совете он принялся обсуждать побег Линдсея и пригласил для этой цели совсем не тех людей, что обычно присутствовали в зале заседаний. В просторной гостиной Бергхофа, откуда открывался живописный вид на окрестности, сидели восемь человек.

Кейтель и Йодль расположились рядышком на диване и даже не пытались скрыть раздражение. Четверо остальных были: полковник Ягер со своим помощником Шмидтом, гестаповец Грубер и офицер абвера Густав Гартман.

— Я понимаю, мой фюрер, — торопливо согласился Борман.

Он откинулся на спинку кресла, скрестил короткие ноги, и вдруг раздался резкий телефонный звонок. Борман набросился на телефон, словно ястреб, и прижал трубку к уху.

— Да, Майр, это Борман. Ну что, вы их поймали?

Последовала пауза. Борман слушал; Гартман, внимательно наблюдавший за выражением его лица, и без слов понял, что произошло. Ему ужасно хотелось закурить, но в присутствии Гитлера об этом нечего было и мечтать. «Да, ну и вид сейчас у Бормана!» — подумал Гартман.

— Майр, но такого просто быть не может! — запротестовал Борман. — Я не звонил вам и не сообщал ни о какой встрече Линдсея с агентом союзников. Что там у вас творится? Почему вы не перезвонили мне? Погодите минуту…

Борман прикрыл трубку пухлой ладонью и поглядел на сидевших в зале.

— Кто-то из обитателей Бергхофа позвонил Майру и заявил, что это я. — Взгляд рейхслейтера остановился на Кейтеле и Йодле.

Кейтель — он сидел, положив подбородок на верхушку жезла, — смотрел в сторону, словно Бормана вообще не существовало. Йодль скрестил руки на груди и мрачно воззрился на Бормана. Атмосфера создалась крайне напряженная. Борман продолжил телефонный разговор.

— Послушайте, Майр! — негодующе завопил он. — Вы, значит, утверждаете, что кто-то выдал себя за меня и рассказал вам об этой встрече? И что Линдсей действительно оказался в назначенный час на площади? Но надеюсь, в таком случае вы его поймали?.. Хорошо, я вас слушаю…

Остальные по-прежнему хранили молчание. Фюрер со скучающим видом рассматривал свои ногти. Гартман сделал непроницаемое лицо, но в душе веселился.

— Что-что? Сегодня утром?.. — Борман, похоже, не верил своим ушам. — Погодите-ка… — повторил он и поглядел на присутствующих. — У входа в собор Божьей Матери была настоящая бойня, убито много солдат.

— Дайте мне трубку! — рявкнул Гитлер.

Его апатия вдруг — как всегда, непредсказуемо — сменилась страшным возбуждением. Он выпрямился и поднес трубку к уху.

— Говорит фюрер. Вы слишком долго объясняете. Расскажите мне в двух словах, что произошло.

Гитлер напряженно слушал, иногда вставляя в рассказ собеседника короткие «да» или «нет».

«Вот вам, пожалуйста, очередной миф о фюрере», — подумал Гартман, доставая трубку и засовывая ее в рот (закурить он, правда, поостерегся). — «Миф о том, что Гитлер якобы не умеет слушать. Если ему интересно, он слушает как никто другой!»

— Делайте все, что в ваших силах, — наконец произнес фюрер. — Прочешите весь район. Англичанин не должен покинуть Германию. И лучше его взять живым. Регулярно докладывайте Борману о том, как продвигаются поиски. Приложите все усилия к тому, чтобы поймать его, Майр.

Гитлер повесил трубку и взволнованно, размашисто зашагал по комнате, заложив руки за спину. Лишь через несколько минут он смог вымолвить первое слово.

— Какое ужасное несчастье… Кристу Лундт, мою бесценную секретаршу, убили…

— Ее убил англичанин Линдсей, да? — торопливо вставил Борман.

— Да нет же! — Гитлер бросил на него презрительный взгляд. — Я буду вам очень признателен, если вы помолчите, пока я не закончу. Вам, наверно, будет небезынтересно узнать, что Кристу застрелил эсэсовец…

Гартман посмотрел на полковника Ягера и увидел, что от его лица отхлынула кровь. Фюрер явно старался лишить своих собеседников присутствия духа. Он остановился возле Грубера, который торопливо приподнялся со своего места.

— Сидеть! — рявкнул Гитлер. — Сегодня утром, явно на основе полученной информации, была устроена засада. А гестаповцы отличились тем, что их на площади не оказалось. Похоже, они понятия не имеют о том, что творится даже в Мюнхене…

Фюрер повернулся к Гартману. Офицер абвера спокойно выдержал его взгляд, сжимая в зубах нераскуренную трубку. Настроение Гитлера опять резко переменилось, и он сдержанно поинтересовался у Гартмана:

— А ваши люди знали о том, что намечается? Они знали, о встрече, которая должна была произойти в центре Мюнхена?

— Нет, им ничего не было известно, мой фюрер. Иначе вы бы первый об этом услышали…

Это был далеко не факт, но Гартман не мог упустить столь прекрасной возможности обскакать гестапо и СС. Фюрер кивнул, словно подтверждая, что он ничего другого от Гартмана и не ожидал. И тут же помахал рукой, давая понять, что пора расходиться.

— Поступайте, как считаете нужным, Борман. Я оставляю это на ваше усмотрение. Проследите, чтобы родственникам Кристы послали цветы и передали мои соболезнования. Я пойду к себе, отдохну…

После того, как Кейтель и Йодль выметнулись вслед за Гитлером из зала заседаний, между двумя организациями, оспаривавшими пальму первенства в поимке англичанина, разыгралась целая битва. Гестапо и СС — Грубер и Ягер — злобно пререкались, а Гартман сидел и молча слушал.

Борман частенько прибегал к тактике, которую перенял у фюрера: он натравливал одну сильную группировку на другую. Но сейчас Борман нарушил свое обыкновение и сам позвонил Майру, чтобы отдать новое распоряжение: