Хроники Академии Сумеречных охотников. Книга I (сборник) - Робин Вассерман

Томас положил голову на стол.

– И как же у тебя это получилось?

Мэттью дотянулся и похлопал Томаса по спине, а другой рукой выхватил из-под руки Кристофера горящую свечу – иначе рукав точно загорелся бы, – и с виноватой улыбкой передал свечу Джеймсу.

– Если когда-нибудь увидите Кристофера рядом с открытым огнем, держите его подальше от пламени. Ну, или пламя уберите подальше от него. Творите добрые дела вместе со мной. А то мне вечно самому приходится быть начеку.

– Должно быть, это нелегко, когда тебя все время окружают… м-м… обожатели, – заметил Джеймс.

– Ну-у… – протянул Мэттью и помолчал. – Может быть… – он снова помолчал. – Может, я и правда немного… хватил лишку. «Ты что, не хочешь дружить со мной? Но ведь остальные-то уже дружат. Так что ты совершаешь большую ошибку». Может, я действительно перестарался? Вполне вероятно.

– Ты закончил? – спросил Томас. – Слава Ангелу. Ты же знаешь, как меня нервирует, когда вокруг много народа! Ты знаешь, что я никогда не могу придумать, что бы им сказать! Я не остроумен, как ты, не могу оставаться выше всего этого, как Джеймс, и не витаю вечно в облаках, как Кристофер. Я приехал в Академию, чтобы сбежать от собственных сестер, которые вечно мной помыкали, но даже сестры бесили меня куда меньше, чем эти летающие кругом тараны и вечные сборища по вечерам. Можно мы хоть иногда будем сидеть в тишине и покое?

Джеймс уставился на Томаса.

– Неужели кто-то и вправду считает, что я «выше всего этого»?

– Нет. Большинство считает тебя «дьявольским отродьем», – с готовностью отозвался Мэттью. – Или уже забыл?

Томас как будто хотел снова повесить нос, но воспрянул духом, увидев, что Джеймс на него не обиделся.

– А почему они так считают? – вежливо вклинился Кристофер.

Джеймс удивленно воззрился на него.

– Потому что я превратился из живого человека в призрачную тень?

– О-о, – отозвался Кристофер. Его задумчивые лавандовые глаза на мгновение сфокусировались. – Это очень интересно, – обратился он к Джеймсу. – Может, ты разрешишь нам с дядей Генри поставить на тебе кое-какие эксперименты? Мы могли бы начать прямо сейчас.

– Нет, не могли бы, – возразил Мэттью. – Никаких экспериментов до завтрака. Добавь это в свой список, Кристофер.

Кристофер вздохнул.

Вот так у Джеймса и появились друзья. Он полюбил Томаса с Кристофером именно так, как всегда себе представлял.

Но из новых друзей Мэттью все-таки нравился ему больше всех. Фэйрчайлд всегда охотно разговаривал о книгах, которые Джеймс прочел, или рассказывал им истории – ничуть не хуже тех, что в книгах. Он всегда старался разыскать Джеймса, когда того по тем или иным причинам с ними не было, и столь же усердно защищал Джеймса от остальных, когда они были все вместе. Прежде Эрондейлу почти не о чем было писать домой, а теперь во всех своих письмах он рассказывал о Мэттью Фэйрчайлде.

Правда, Джеймс подозревал, что Мэттью, скорее всего, испытывает к нему только жалость. Ведь он всегда присматривал за Кристофером и Томасом – так же заботливо, как за своим отцом. Мэттью просто был добр.

Но теперь все шло именно так, как должно было пойти с самого начала. Теперь Джеймс с огромным удовольствием разделил бы комнату с Мэттью – если бы этот вопрос сейчас вообще стоял.

– Почему тебя зовут Дьявольскими Глазами, Джеймс? – однажды спросил Кристофер, когда они все сидели вокруг стола и изучали рассказ Рагнора Фелла о Первых Договорах.

– Потому что у меня золотые глаза, словно горящие зловещим адским пламенем, – ответил Джеймс. Он как-то подслушал эту фразу у одной из учениц и посчитал, что это звучит очень поэтично.

– А-а, – протянул Кристофер. – Стало быть, ты похож на своего дедушку? Того, который демон, я имею в виду.

– Слушай, нельзя вот так запросто спрашивать у человека, похож ли он на своего дедушку-демона! – возмутился Томас. – В следующий раз ты, видимо, спросишь профессора Фелла, не похож ли он случаем на одного из своих родителей – того, который демон! Ой, ты только смотри не задавай ему этот вопрос! У него язык раздвоенный, как у змеи, – кто его знает, вдруг он и ужалить может?

– Фелл? – заинтересовался Кристофер.

– Наш учитель, – отозвался Мэттью. – Зеленый.

Кристофер, казалось, искренне удивился:

– У нас есть зеленый учитель?

– Джеймс похож на своего отца, – неожиданно заявил Фэйрчайлд и задумчиво перевел на Джеймса взгляд сощуренных смеющихся глаз. – Или будет похож, когда покажется из-за книги и перестанет смахивать на обложку, торчащую углами во все стороны.

Джеймс медленно поднял открытую книгу еще выше, чтобы совсем спрятать лицо, но тайно порадовался тому, что услышал.

Теперь, когда Джеймс подружился с Мэттью, многие переменили о нем свое мнение. Эсме, перехватив Джеймса в одном из темных углов, извинилась за то, что Майк выставил себя идиотом. И попросила, чтобы он, Джеймс, не толковал это проявление дружеского участия в каком-то романтическом смысле.

– Потому что вся моя нежность – для Мэттью Фэйрчайлда, – добавила она. – Пожалуйста, замолви там за меня словечко.

Жизнь с каждым днем становилась все лучше и лучше. Но до идеала ей было еще далеко. Некоторые по-прежнему его боялись, по-прежнему шипели в спину «Дьявольские Глаза» и бормотали что-то о нечистых тенях.

– Pulvis et umbra sumus, – однажды вслух заметил Джеймс, когда услышал уже неприлично много шепотков. – Отец иногда это повторяет. Мы – всего лишь прах и тени.

Некоторые ученики принялись тревожно переглядываться.

– Что он сказал? – громким взволнованным шепотом спросил Майк Смит.

– Это не язык демонов, клоун, – резко ответил Мэттью. – Это латынь.

Но несмотря на все усилия Фэйрчайлда, шепотки раздавались все громче и громче. Джеймс ждал неминуемой катастрофы.

А потом настало время очистить лес от демонов.

– Я встану в пару с Кристофером, – тоном смирившегося узника заявил Томас на следующей тренировке.

– Отлично. Я тогда выбираю Джеймса, – отозвался Мэттью. – Он все время напоминает мне о благородстве Сумеречных охотников. Не дает сбиться с пути истинного. Если я когда-нибудь с ним расстанусь, мне тут же придется разрываться между истиной и красотой. Так что никуда тут не денешься.

Преподаватели, кажется, были ужасно рады, что Мэттью Фэйрчайлд теперь принимал участие в тренировках, кроме тех, которые устраивались исключительно для элиты. На них, как сообщал Томас, Мэттью по-прежнему оставался совершенно безнадежным.

Джеймс понятия не имел, почему преподаватели так беспокоились. Ведь очевидно же было, что, стоит только кому-нибудь из них оказаться в опасности, Мэттью тут же грудью встанет на защиту.

Эрондейл лишний раз порадовался, что Фэйрчайлд идет с ними, когда они все отправились в лес. День был ветреный, и Джеймсу казалось, что каждое дерево наклоняется, чтобы провыть ему в ухо что-то угрожающее. Старшекурсники развесили по деревьям пиксиды – ящики-ловушки с самыми маленькими и практически не опасными демонами. Но все-таки это были настоящие пиксиды с настоящими демонами, и студентам предстояло сражаться с ними. Такие ловушки уже практически вышли из употребления, но по-прежнему иногда использовались для безопасной перевозки демонов с места на место. Хотя, конечно, употреблять в одном предложении слова «безопасный» и «демоны» по меньшей мере странно.

Тетушку Джеймса, Эллу, которую он даже никогда и не видел, убил демон из такого точно ящика, когда она была совсем маленькой, младше, чем Джеймс сейчас.

Казалось, даже деревья нашептывают им о демонах.

Но Мэттью шел рядом, тоже вооруженный с головы до ног. Джеймс был практически уверен, что он сам сможет убить маленького, лишенного практически всей своей силы демона. А раз уж он был уверен в себе, то в Мэттью сомневаться ему и вовсе не стоило.

Они ждали, прислушиваясь; шли вперед; снова прислушивались. Среди деревьев раздалось шуршание, через пару секунд оказавшееся всего лишь возней одинокого кролика и шелестом ветра в ветвях.

– Может, старшекурсники забыли открыть наш буфет с демонами, – предположил Мэттью. – Ведь сегодня прекрасный весенний день. В такое время голова забита любовью и цветочками, а не демонами. Хотя кто я такой, чтобы судить…

Он резко замолчал и сжал руку Джеймса, крепко сплетя пальцы. Джеймс посмотрел туда же, куда смотрел друг, и увидел то, что Мэттью заметил в вереске.

Клайв Картрайт, друг Аластора.

Мертвый.

Глаза у него были открыты, пялились в пустоту. Одной рукой он сжимал пустую пиксиду.

Джеймс вцепился в руку Мэттью и потянул его по кругу, лихорадочно оглядываясь и выжидая, не появится ли откуда-нибудь демон. Он мог точно сказать, что тут случилось. Клайв решил: пусть-ка Дьявольские Глаза чуть поволнуется – все равно демоны не тронут себе подобного. А он тем временем избавится от «дьявольского отродья» раз и навсегда, отправив по его следу демона посерьезнее.