Нисхождение короля (СИ) - Пар Даша Игоревна "Vilone"

— Стой! Не бросай меня здесь! — закричала позади Флакса. — Прошу! Селеста!

Меня что-то схватило под водой и попыталось утащить вниз, меня с головой накрыла паника и я безостановочно замолотила свободной ногой куда только можно, руками пытаясь хоть за что-то ухватиться, чтобы не быть утянутой на глубину, но всё такое скользкое, мыльное, что не получалось, и стоило твари сильнее дёрнуть, как я ударилась подбородком о край ступеньки, теряясь и уходя вниз.

Там во тьме так много проклятых существ. Они хватают каждую часть моего тела, разрывая одежду, накрывая чернотой и пряча свет. Здесь нет воздуха. Только шёпот, бесконечный шёпот: «Аргэ ктуан лэху». Он опасен, он залезает в голову и ворочает там всё, мешая и превращая в густой суп. А эти твари, бывшие когда-то русалками, теперь как угри вились вокруг, и мгновения не давая опомниться, телами держа с такой силой, что даже импульса сопротивления не было. Сплошная заразная гнилостная тьма.

Вода на вкус как стухший фрукт. И я больше не могу держаться. Кажется, что твари уже не кружат вокруг, а как-то сливаются со мной, забираясь под кожу, и будто это не угри вьются, а моё собственное тело изгибается как их. Шёпот такой громкий, оглушительный, напористый, он льётся вместе с водой в рот и мне никак от него не избавиться. Он повсюду и везде.

Но им не ведомо, что внутри меня. И когда тьма наталкивается на моего спутника, шёпот превращается в визг, похожий на крик шелки. И разливается свет как взрыв, разлетаясь во все стороны, слепя глаза. Это больно. Но не мне. Меня разрывает на миллионы маленьких кусочков, вывернутых наизнанку, кристально-белых, звонких как струны скрипки. Они натягиваются и собираются вновь, составляя целостную меня.

И всё кончается.

Открываю глаза, обнаруживаю себя на ступеньках лестницы у самого края воды. Резким движением отталкиваюсь подальше и прижимаюсь к мокрой стене. Здесь темно и единственный источник освещения — моё тело. Я вижу, как ариус путешествует по венам, подсвечивая кожу. Таким образом вижу, что комната опустела. Пропали подводные демоны и Флакса исчезла вместе с цепями и крюком в потолке — осталась только дырка. Давящее присутствие шёпота пропало. Вместо него пришла головная боль и неприятный привкус во рту. Я лишилась нескольких нижних зубов и от удара сильно болит подбородок.

Со стоном медленно поднимаюсь и иду наверх. Меня немного шатает, будто поднялась в горы и не хватает кислорода. Дыхание через раз, мысли путаются. Но мне легче. Как-то резко стало легче, и разрыв, от которого хотелось выть и плакать, немного затянулся, и я могла справиться с ним. Нет этой оглушающей боли, из-за которой хотелось всё бросить и бежать.

Я дивилась собственным таким разрозненным чувствам, когда вышла на первый этаж, и увидела тела Акроша, Богарта и Райво, разложенных на полу в центре круга из магических свечей. По периметру комнаты стояли небольшие медные чаши с чем-то чёрным внутри, а чуть поодаль лежали слуги — им перерезали глотки и распотрошили грудную клетку. Люди в чёрных костюмах и масках зверей заполонили пространство полуразрушенного продуваемого ветрами зала, их было, наверное, человек сорок. Они молчали, словно ждали кого-то, а моё появление стало сюрпризом. Видимо, морвиусы не ожидали, что я переживу столкновения с заразой.

Не двигаюсь, чуть дышу. Малейшее движение может спровоцировать, а никто не знает, как поступить. Только ариус сходил на нет — после подводной драки, он потерял много сил и теперь свет гас. Мне потребуется время, чтобы вытащить его, а они смогут сто раз меня заколоть своими странными, похожими на стекло, кинжалами.

Надо бежать, пока не опомнились. Но я не успела — сектанты набросились в момент, как набралась смелости, — одна из морвиусов стояла слишком близко и успела ухватиться за голое плечо. Стоило ей коснуться кожи, как девушка завопила, отскакивая, прижимая к груди обожжённую руку. Прямо на глазах она стала рассыпаться пеплом, причиняя ей невыносимые страдания.

— Кровь! Дайте ей кровь! — закричала фигура в центре, нависающая над Райво. — Задержите её!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И тогда же один из них ухватился за чашу и плеснул ею мне в лицо, однако я успела отскочить назад, но потеряла равновесие — под ноги попались камни от разрушенных стен, а упав, ударилась затылком и эхом отозвалась боль в подбородке. Застонав, разозлилась на собственную никчёмность. Я мокрая, грязная и мне очень страшно, будто обычная тряпка-размазня!

Где же ты, ариус, когда так нужен! Я внутренне напрягаюсь и белый свет возвращается, вновь заставляя кожу светиться. Его хватило, чтобы оттолкнуть парочку рьяных служителей старых богов, что попытались, укутав руки в тряпки, вновь схватить меня.

— Не подходи! — закричала на них, в ужасе глядя на маски — они были сделаны как из чучел животных, ужасающе-мерзко обработанная кожа с шерстью, от которой ещё шёл сладкий запах гниения.

Я была окружена кольцом морвиусов, но сила ариуса росла, и я попыталась направить её в них, когда почувствовала, как что-то плеснули на спину. А обернувшись, получила новую порцию в лицо. Закашлялась, отплёвываясь от мерзкого сладковато-медного привкуса. Это была кровь. И меня вырвало, что дало им время схватить за плечи и удержать на месте.

Женщина в центре запела на незнакомом, но смутно понятном языке и я похолодела — вместе со вкусом крови, пришло что-то ещё. Что-то мерзкое, вонючее, от которого никак не отплеваться, не избавиться, и оно как идея засело в голове. Злая мысль. Знакомое чувство ненависти. И погас белый огонь. Ариус исчез.

А их предводительница взмахнула стеклянным кинжалом и по рукоятку опустила в грудь Райво. Он только глаза успел распахнуть, просыпаясь от боли и из его рта потекла струйка крови. И тогда прямо на моих глазах его бездыханное тело поднялось в воздух, раскрываясь, а служители культа помчались подставлять чаши под него, наполняя их стекающей кровью.

Тогда же меня удобнее схватили за подмышки и поволокли вперёд, и как бы я не пыталась сопротивляться их напору, стараясь замедлиться, ничего не получалось. А потом один из них схватил камень и ударил по моим коленям.

От собственного крика заложило уши и частично ушло сознание. Я видела только тени, чувствовала на себе руки, которые тащили куда-то прочь из помещения. Когда зрение слегка прояснилось, увидела, что через дыру в потолке выволокли на крышу, где находились огромные валуны, бывшие когда-то обзорной комнатой. Сейчас их приладили друг к другу, как стол, и меня потащили прямо на него, укладывая и разводя руки в стороны.

— Ты станешь проводником его воли, — прошипела их лидер, наклоняясь надо мной. — Позови и он откликнется. Не упорствую, иначе спустим вниз и ахийские твари закончат то, что начали.

Я попыталась вновь вызвать ариус, но пришла слабость — кровь как-то повлияла на меня, лишая чувствительности. Первая вспышка закончилась и теперь нещадно раскалывался затылок. Сквозь полуприкрытые ресницы видела тускло-серую полоску над горизонтом — скоро рассветёт. На лицо падали мелкие капли дождя, чуть сглаживая раздражение от соли и крови на лице.

Нет, так не может быть, я не могу умереть вот так, как жертвенный ягнёнок на дурацкой, мокрой крыше!

Близящийся рассвет не нравился морвиусам. Они заторопились, затаскивая наверх чаши.

— Хватит! Пора начинать, иначе не успеем! — раздражённо заявила их предводительница. И они спешно окружили импровизированный жертвенный стол. Каждый держал в руках по чаше, полной крови. По команде женщины, к ним подошёл ещё один сектант — в руках у него был горящий факел, которым он поочерёдно макнул в чаши, отчего они вспыхнули.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И когда морвиус закончил, они без команды, разом вылили это на меня.

— Зови его! — кричала женщина, пока я крутилась в огне, извиваясь от яростной боли, вспыхивающей в каждой части тела. Боль проникала в меня, ослепляя. И я опять завопила, ощущая, как поднимаюсь в воздух. Не было во мне равновесия, не было танца с огнём. Мне просто было очень больно и не хватало сил сделать вдох — огонь добрался до лёгких, он глубоко проник внутрь, прожигая внутренности, высушивая до состояния угольков.