Коллекция ночных кошмаров - Галина Куликова

Федоренков равнодушно смотрел в сторону.

– Раньше за ним сроду не водилось такого, – тихо сказала Яна. – Не был он суеверным. И надо мной всегда насмехался…

– Правильно, не был. Он стал им. Из-за денег, жадности, страха. Ведь известно, что богатые суеверны и до ужаса боятся смерти.

К тому же он знал от матери об исключительных возможностях шаманов и теперь не сомневался, что люди, которые могли путешествовать по иным измерениям и общаться с сущностями потустороннего мира, в состоянии наложить любое заклятие. Тем более если речь идет о сокровищах Тамерлана, имя которого окружено ореолом мистической таинственности.

– А что было после того, как нашли тело того охотника? – спросила Яна.

– Думаю, пасечник все понял. И как-то сразу скис, разболелся. А наш герой уехал обратно в Москву. Однако мысль о том, что несметные сокровища ждут его недалеко от Коплина, сводила с ума.

– Но между ним и кладом стояли еще четыре души, – констатировала Маша.

– Вот именно. Повторять финт с залетными охотниками и рыболовами он не рискнул. Это было бы более чем подозрительно! Приезжает человек уток пострелять, отправляется на урочище и умирает. Потом то же самое случается со вторым приезжим. И каждый раз в это самое время в Коплине гостит Федоренков! Он же не дурак, чтобы так подставляться. Нет, жертвы должны были приезжать издалека, держаться обособленно, чтобы никто их потом не искал.

– Хочешь сказать, что, пока все сходили с ума в Москве, – снова набросилась Яна на Федоренкова, – ты сидел здесь, как паук, и ждал, пока клад освободится от заклятья?

Федоренков усмехнулся ей в лицо.

– Ты совершенно права, – сказал Ливнев. – Но перед этим он провел большую работу. Ему нужно было подготовить четырех женщин, вынудить их приехать сюда и выкопать сокровища.

– И я тоже была одной из намеченных жертв?

– Разумеется, – кивнул Ливнев. – Поэтому-то мне и пришлось вмешаться. Я сидел, слушал, слушал, как вы с кузиной пытаетесь докопаться до правды, и честно не вмешивался. Но когда погибла Дарья, дело приняло слишком серьезный оборот, пришлось начать собственное расследование. Думал, мне удастся вас запугать и на время вывести из игры. Но вот – просчитался.

– Ведь ты же все равно не допустил бы… – начала Яна.

– Конечно, не допустил, – вздохнул Ливнев. – Спас же я сегодня Любовь Федоровну. Для правосудия.

– Да что со мной могло случиться? – вызывающе спросила Енькина.

– Практически что угодно, – ответил ей Пыляев. – Могла свалиться в овраг, в озере утонуть, попасть в капкан и сгинуть… В лесу много страшных вещей происходит.

– Итак, рассказываю дальше, – продолжал Ливнев. – Про то, как наш герой намечал свои жертвы. Поразмыслив, он решил, что успешно манипулировать сможет только женщинами. Причем женщинами, которые испытывают к нему романтические чувства.

– Таких у него было как раз четыре, – подсказала Маша.

– Ошибаешься, в тот момент только три. Яна, его официальная невеста, Альбина и Зоя. Любовь Федоровна тогда еще жила мирно и ведать не ведала о супружеских изменах.

Как раз в ответ на эти слова Енькина шмыгнула носом. Хотя глазки за стеклами очков у нее были злющими-презлющими.

– А потом Федоренкову сообщили, что умер его дед-пасечник, – рассказывал Ливнев. – В доме осталось множество ценных вещей. В том числе тот ларец с царскими червонцами. Федоренков рвется в Коплино, но отпуск он уже отгулял, а дополнительный ему не дают. Вот такая забавная закавыка получилась! Поездом сюда добираться, как вы все знаете, больше трех суток. А если лететь самолетом, то потом все равно тащиться сотни километров по бездорожью. То есть сгонять быстренько туда-обратно и уладить дела с наследством никак не получится.

Поэтому ваш Федоренков, – Ливнев вздохнул, – начал готовить командировку в это привлекательное для него место.

– Ерунда все это, – протянул пленник лениво.

– Да ладно тебе! Ведь ты же специально пробил командировку, я навел справки. Долго уговаривал директора подписать не предусмотренную планами института экспедицию. Докладную специальную составил, с обоснованием поездки. В итоге группа сотрудников Института исследований биоресурсов и экосистем России в составе ведущих сотрудников Федоренкова и Енькиной, а также лаборанта Мелентьева отправилась в путь. По дороге лаборант весьма кстати заболел – тяжелейшее отравление, чуть не завершившееся смертью молодого человека.

Итак, Федоренков и Енькина работают вдвоем. Не знаю уж, что повлияло на Любовь Федоровну – природа, свежий воздух или обаяние коллеги, но именно в этой экспедиции она потеряла голову от любви.

– Прекратите! Заткнитесь! Я вам запрещаю об этом говорить! – завопила Енькина.

– Ну, Любовь Федоровна! – почти ласково проговорил Ливнев. – Разве я не прав? Только потеряв голову, можно верить мужчине, у которого есть официальная невеста. И только окончательно ее потеряв, можно убить соперницу. Что-то не так? Зою вы отравили разве не из ревности?

– Она убила Зою?! – Федоренков так поразился, что с него слетело напускное хладнокровие. – Что за чушь! Да она ее даже не знала!

– Не знала, – согласился Ливнев. – Но недавно услышала о ее существовании. Любовь Федоровна, мне вас искренне жаль. На этом страшном пути вы успели сделать первый шаг – узнали всего лишь про одну любовницу Федоренкова и тут же расправились с ней. Невесту вы терпели, так как любимый Юра обещал с ней в ближайшее время расстаться, правильно? А тут – здравствуйте! Любовница с непредсказуемыми последствиями.

– Откуда она узнала про Зою? – спросила притихшая Маша. – Выследила?

– Несчастливый случай. Ваша подруга Дарья разговаривала в институте по телефону с Яной.

– Точно! – вскинулась та. – Она сказала, что Федоренков и Зоя – любовники и что мне следует с этим разобраться. Продиктовала Зоин адрес…

– Любовь Федоровна все это слышала. И вынесла Зое смертный приговор – девушка была отравлена. Енькина ведь у нас замечательный микробиолог, ей составить какую-нибудь отраву – раз плюнуть. Эх, Любовь Федоровна, наивная женщина. Если бы вы знали о реальном количестве пассий вашего сердечного друга, то по количеству трупов обогнали бы Джека-потрошителя!

– И я такая же наивная дура, как и она, – грустно сказала Яна.

– Но ты ведь не побежала никого убивать, – уточнила Маша.

– Между прочим, Любовь Федоровна, – обратился к Енькиной Ливнев, – а это не у вас случайно Федоренков разжился снадобьем, от которого едва не умер лаборант Мелентьев?

– Не докажете, – подал голос Федоренков. – Все эти сомнительные доводы любой адвокат разобьет в два счета. Про Енькину не знаю, но что касается меня…

– Юра! – словно пароходная сирена, взвыла Любовь Федоровна. – Ты что? Я же тебя люблю! Я ничего им про тебя не скажу!

– Да мне плевать, – ответил Федоренков. – Говори, что хочешь. Что ты вообще про меня знаешь? Вот я, например, знаю, где ты готовила свои препараты. Наверное, там и сейчас все в полной сохранности вместе с твоими отпечатками.

У Енькиной непроизвольно открылся рот, который потом еще долго не хотел захлопываться.

– Рыцарь, – сказал Ливнев. – Как есть рыцарь.

– Ты рассказывал про командировку, – напомнила Маша. – И про то, как на берегу Слепого озера эти двое убийц влюбились друг в друга.

– Федоренков показал Любови Федоровне место, где, возможно, зарыт клад. И пообещал, что когда-нибудь они вдвоем вернутся сюда, выкопают его и станут богатыми и счастливыми. Ну или что-нибудь в этом роде. Но по дороге домой весь измучился сомнениями. Правильно ли сделал, что раскрыл секрет? Вдруг Енькина ускользнет из-под его наблюдения? Тогда он начал привязывать ее к себе интимными узами все крепче и крепче. И Любовь Федоровна влюбилась как кошка.

Енькина молчала, из-под оправы вытекали тонкие струйки слез.

– И вот Федоренков придумал весьма интересный ход, который можно условно назвать «Разговоры во сне». На идею его натолкнула сама Любовь Федоровна, рассказав любимому про бред, который он нес во сне, когда температурил.

– А травяной сбор вы действительно взяли у шамана? – поинтересовалась Маша. – И он играл какую-то роль в деле?

– Я… Нет, – помотала головой Енькина. И едва слышно добавила: – Я его купила у старухи-травницы.

– Шаман вряд ли передал бы снадобье племяннику. Он с ним в последнее время не общался. Может, тоже знал о том охотнике, а может, просто не до того было, – вмешался Ливнев. – Трава эта хорошо помогала от простуды. Но когда у Федоренкова был жар, он метался во сне, бормотал всякую чушь. Любовь Федоровна ему об этом рассказала. И тогда ее дружок подхватил и творчески развил эту мысль. Он купил одинаковые банки, насыпал в них травяную смесь и демонстративно пил ее и у Зои, и у Альбины, и у Яны. Все девушки думали, что этот чаек вызывает у него ночные кошмары. Так он акцентировал их внимание на самом главном.