Двор мёда и пепла - Келли Сент-Клер

чем мы начнем, я хочу посмотреть, из какого вы слеплены теста. Во-первых, мне нужно знать, что вы будете выполнять мои приказы, даже если не понимаете их смысла. Что вы не будете со мной спорить, когда я отдам приказ. Что вы будете выполнять приказы даже в разгар битвы.

Да, я повторялась, но я говорила о важных вещах. И именно это Брес сказал мне и другим своим ученикам перед тем, как начал с нами работать.

Мужчины переглянулись и снова посмотрели на меня. Некоторые кивнули, остальные просто молча ждали с непроницаемыми лицами. Я с трудом сглотнула и вздернула подбородок.

— Нужно проделать во льду полынью. Тридцать футов на тридцать, как можно быстрее. И без помощи магии.

Толпа потрясенно застыла. Никто не двинулся. Обернув магию индиго вокруг своего горла, я приподняла брови и грянула громче пушки:

— Быстро!

Наверное, этот крик отдался у них даже в костях — но заставил двигаться.

У некоторых было оружие, а у некоторых — инструменты, и все они, включая Дрейка, отправились работать на льду толщиной в четыре дюйма.

Я стояла по стойке смирно — руки за спиной, ноги на ширине плеч — и наблюдала.

Взмахи меча черноволосого мужчины были неточными, парень рядом с ним скособочился, а тот, что с бритой головой, едва мог держать молоток, которым колол лед.

Богиня, все еще хуже, чем я думала.

Однако я продолжала наблюдать, надеясь, что замечу кого-нибудь выдающегося. У парня, низко надвинувшего на лицо капюшон, имелся потенциал. Он взмахивал киркой плавными движениями, говорившими о том, что он в относительно хорошей форме. Я смогу развить его задатки, обучив правильно обращаться с оружием. Мужчина рядом с парнем тяжело дышал, раскрасневшись от холода и напряжения, живот выпирал из слишком тесной туники.

Забыв о холоде, я смотрела на учеников, подмечая как их сильные стороны, так и отсутствие таковых.

Первые пять футов на тридцать, вырубленные во льду, дались не так уж тяжело, учитывая, что никто даже не намочил ног. Но следующие пять…

Теперь все стояли в ледяной воде выше щиколотки, нравилось им это или нет.

Я вспомнила, как безжалостно вода действовала на мои мускулы.

Я могла бы положить конец их страданиям, но для них это был единственный способ научиться. Времени осталось в обрез. Мы и глазом не успеем моргнуть, как оба двора обрушатся на нас. Значит, нельзя было ни нянчиться с парнями, ни жалеть их.

Темп работы начал замедляться.

— Я хочу, чтобы вы двигались так, будто вам подпекает задницы и у вас горят волосы! Нужно немедленно вскрыть эту ледяную глыбу, — сказала я, не двигаясь с места.

Пятеро из тридцати пяти, дрожа от холода и усталости, спотыкаясь, побрели к берегу. Они проработали меньше тридцати минут.

Наблюдает ли за мной сейчас Фаолан? Если его послали присматривать за Бродягами, он должен наблюдать, такого шанса он не упустит.

Надо бы спросить у Рубезаля, как обнаружить Фаолана; раз Руби обнаружил его в доме, он должен знать. Я могла бы побиться об заклад, что в стены вплетено заклинание, срабатывающее при появлении незваного гостя.

Те, кто продвинулись дальше всего, выстроились плечом к плечу и под руководством Дрейка продолжали дюйм за дюймом раскалывать лед. Еще один фут, потом еще один и еще. Через пять футов они были на полпути к цели.

Еще семеро отступили, дрожа так сильно, что стук их зубов был слышен на берегу. Инструменты и оружие выскользнули из посиневших пальцев, эти семеро сдались.

С каждой минутой все больше фейри бросали тяжелую задачу. Я знала, что им трудно, и отчасти имело смысл сдаться, но в них, ну… как будто не было мужества. Со слабыми я смогу работать, но с теми, в ком нет мужества? Нет твердости?

— Можно развести огонь? — Мужчина, который небрежно размахивал мечом, подошел ко мне. Он одним из первых вернулся на берег. — Мы замерзаем.

Я встретилась с ним взглядом, стараясь сохранить непроницаемое выражение лица.

— Когда задание будет выполнено, вы сможете разжечь костер и съесть то, что осталось от еды.

— Сука! — выпалил он.

Ах, так? Брес никому не позволил бы дерзить.

Все приостановили работу, чтобы посмотреть, что будет дальше.

Мужчина поднял меч.

— Ты жадная до власти сука, и я скажу это, даже если другие не скажут. Нас должен тренировать Дрейк, а не ты.

Я могла отступить и уйти. Я могла нажаловаться Руби и позволить ему разобраться в случившемся. Или я могла преподать этому типу урок — что бывает, когда дерзишь сильным женщинам.

Я медленно, натянуто улыбнулась.

— Ты понятия не имеешь, какой сукой я могу быть, когда меня провоцируют.

Еще не договорив, я обнажила оба меча и нанесла два удара по его клинку. Металл с визгом сломался, мужчина споткнулся, а я рукоятью левого меча ударила его по руке, заставив выронить обломок.

Мужчина с ревом бросился на меня с голыми руками… Яйца Балора, значит, он притворялся, что изнемогает?

Я прошмыгнула под руками противника и, развернув мечи клинками назад, ударила рукоятями в спину, по почкам. Он упал на колени. Я приставила острие одного меча к его шее, а другого — к середине позвоночника.

— Сдавайся.

Он натужно дышал. Я даже не вспотела.

— Никогда не сдамся женщине и чужачке.

Он сплюнул в сторону, кровь брызнула на снег.

Я отступила назад, посмотрела на остальных мужчин и увидела в их глазах гнев. Недоверие. А я-то думала, что они могут стать моей новой семьей. Какой резкий контраст с радушным приемом и помощью, которые я до сих пор получала от Бродяг!

Я даже не осознавала, как сильно хотела войти в их семью, пока не стало очевидно, что этому не суждено сбыться. Что я еще раз не вписалась в чей-то круг. Изгой среди изгоев.

У меня защемило сердце, закровоточили старые раны.

Стиснув зубы, я вложила оба меча в ножны и покачала головой.

— Я не буду тренировать тех, кто не призна´ет, что женщина может сражаться так же хорошо, как и мужчина. — Я сделала паузу, не желая разочаровывать Руби. — Уходи сейчас же. Любой, кто не согласен признать меня тренером, — тоже уходите.

Мужчина встал, проклиная меня на нескольких языках.

— Пойдемте, все. Она нам не нужна. Пошли, парни.

Только… никто больше не пошевелился. Ни один.

— Брось, Иоанн, — сказал другой Бродяга. — Ты сам создаешь проблемы.

На душе немного полегчало. Может, недоверие, которое я увидела, было не ко мне, а как раз к этому придурку.

Тот, кто не умел обращаться с мечом,