Казнить нельзя помиловать - Натаэль Зика

— Согласен, — поддакнул Сагар. — Когда вы были на Даластее и Соноре, не слышали новостей о правителях этих планет?

Гест, будто не расслышал вопроса, увлекся содержимым своего бокала. Торвис быстро засунул в рот ложку и, набив рот, принялся усердно жевать.

Отвечать пришлось Ревье.

— Ничего такого, что заслуживало бы внимания, — пожал он плечами. — Все говорят, что скоро правители породнятся: дочь дес Дэссена выйдет за ира дес Ашанти. Но это, по-моему, не новость — я бывал на Даластее шесть месяцев назад, и уже тогда об этом все говорили.

Рей кивнул, помолчал.

— А про вдову предыдущего правителя ничего не слышно?

— Нет, — Ревье насторожился — к чему такие вопросы? — Кому интересно сплетничать о пожилой иртее? Народ моет кости молодым, кто на виду. Думаю, о старушке уже все позабыли, где-нибудь доживает свой век.

Сагар посмурнел еще больше.

— Вдова предыдущего правителя не старушка, а молодая женщина. Она так странно пропала сразу после гибели супруга — тогда об этом все говорили. Выходит, за время, что до меня не доходили новости, ничего не изменилось, и о вдове не вспоминают? Может быть, что-то слышали ваши подчиненные?

Торвис отрицательно помотал головой и отправил в рот новую порцию.

— Я ничего не слышал, — ответил Гест и ювелирно перевел разговор на другую тему. — Кому интересна какая-то вдова? А как вы будете считать обмен продуктов на концентраты — по ценам Союза или Терры?

Разговор перешел на хозяйственно-торговые темы, но Ревье показалось, что их ответы рея не удовлетворили.

Арсианин задумался — странно все это!

Они подбирают на Даластее женщину, которая оказывается беглой вдовой предыдущего правителя. Потом случайно, спасая эту же беглянку, берут фрахт на Терру, где рей оказывается выходцем с Даластеи. Положим, он этого не говорил, но раз его супруга родом оттуда, и поженились они раньше, чем поменяли планету, то логично предположить, что и Саган дес Терра какое-то время жил на Даластее. Или Соноре. То-то он так интересуется новостями именно этих планет! Родовое имя у него свежее, новоизобретенное, не то, что досталось от отца…

Перед глазами встала бледная Кайли, упавшая в обморок, как только вошла в гостевую.

Ревье подумал, что разгадка где-то рядом, но пока кусочки никак не складываются в картину. Одно он понял четко — чем скорее они уберутся с Терры, тем лучше.

— Рей, благодарим за чудесный ужин и приятную беседу, — Ревье решил, что настало время попрощаться. — Мы замечательно провели время, но нам пора. Я немного беспокоюсь за члена экипажа, который сейчас в одиночестве, да и нам надо отдохнуть перед завтрашним взлетом.

— Не буду задерживать, — Сагар поднялся из-за стола, давая сигнал, что ужин закончен, и все могут покинуть свои места. — Мне жаль, что наш воздух оказался слишком чистым для четвертого члена вашего экипажа. И раз вашей спутнице не довелось попробовать местные блюда, я прикажу упаковать некоторые, чтобы она полакомилась, когда окончательно придет в себя.

— Благодарю, — с достоинством легко поклонился арсианин.

Все встали и гуськом проследовали за хозяином в гостевую, где коротали время до ужина.

— Уже уходите? — Мицури вошла одновременно с ними, только через другую дверь, и протянула Ревье коробку. — Это для вашего помощника механика. Тут шампунь и мыло из натуральных ингредиентов, такие она нигде больше не достанет. Их делают только у нас! К сожалению, мы не смогли познакомиться и пообщаться, собственно, я даже лица ее не увидела, только чудесные золотые волосы, когда вы, капитан, держали ее на руках. Поэтому и решила сгладить неприятное впечатление от визита и подарить в память о Терре то, что ей наверняка придется по душе.

— Благодарю! — снова поклонился капитан, на этот раз ниже. — Уверен, Дея оценит подарок!

Гест и Торвис на долю секунды замерли, услышав имя, но быстро взяли себя в руки, ничем не выдав удивления.

— А я не прощаюсь, — промолвил рей. — Завтра рано утром должна закончиться разморозка. Мои люди примут и оценят состояние животных, после чего я лично привезу вам плату и отдам разрешение на взлет. Мой флаер уже ждет вас. Грев, проводи!

На «Млечном» было темно и тихо.

Ревье, потоптавшись возле двери в каюту Кайли и не услышав оттуда ни звука, решил, что беглянка на самом деле заснула. Он отправился на камбуз, откуда доносились голоса команды.

— О, кэп! Спит?

— Видимо, я не стал беспокоить.

— Правильно. Утром сама выйдет, — согласился Торвис. — Почему Дея?

— Первое имя, которое на ум пришло, — пожал плечами Ревье. — Не могу объяснить, почему мне не захотелось называть ее настоящим. Возможно, подсказала интуиция — не нужно, чтобы они обратили внимание, что имя поммеха и вдовы предыдущего правителя странным образом совпадают. Уж больно дотошно рей о той выспрашивал.

— Да, я тоже заметил, что у него повышенный интерес к правящим Домам Сонора и Даластеи, — согласился Гест. — Так что на самом деле случилось с нашей девочкой?

— Сложно сказать, но точно не отравление кислородом, — Ревье потер подбородок. — Мне она сказала, что так подействовал на нее ребенок Сагара и Мицури. Мол, он почти такого же возраста, каким был бы сейчас ее погибший мальчик.

— О…

— Мать можно понять…

Мужчины помолчали некоторое время, потом капитан рывком встал и скомандовал:

— Все по койкам, подъем с рассветом! Надо убираться из этого рая, уж слишком много тут соблазнов и загадок!

Кайли дождалась, когда за арсианином захлопнется люк, на ватных ногах перешла в свою каюту, заперла для верности и дверь, и только тогда отпустила себя.

Долго сдерживаемая боль грозила выплеснуться, по пути разворотив организм.

Женщина упала на пол, согнулась, будто получила жестокий удар в живот, обхватила себя руками за плечи и закричала.

Горько, безнадежно, надрывно.

Как кричит мать, на чьих глазах погиб детеныш…

Полный боли и отчаянья вопль пронесся по всем ярусам, многократным эхом отражаясь от переборок.

Кайли судорожно вдохнула и снова закричала, раздирая ногтями плечи — этого не может быть!

Невозможно!

Немыслимо!

Неправильно!

За что?!

Если бы Ревье увидел ее сейчас, он решил бы, что она сошла с ума, но Кайли давно так ясно не соображала. Она полностью отдавала себе отчет в своих действиях.

Боль раздирала, сжигала ее изнутри, выворачивала душу и рвала сердце в клочья. Надо выпустить ее наружу, выкричать, вытолкнуть, выплеснуть всю горечь, стужу и огненный лед, кромсающие ее изнутри. Промолчать сейчас — значит сгореть заживо. Истлеть в огне ненависти и ярости.

Потому что она не ослепла, не ошиблась и не придумала — там, в гостевой дома рея Сагара и его жены,