Страховщики - Владимир Перемолотов

— Стой! — прошипела пустота за моей спиной. — Стой, дурак!

Какая-то связь между ними существовала. Кибер прекратил жужжать. В нем загудело и он, мягко оттолкнувшись от склона, упал вниз. Это не походило на падение камня. Скорее — падение орла. Плавное, хищное… Его движение всколыхнуло землю, волна спрессованного воздуха прокатилась через нас, сбив пламя с горящих кустов и обрушив прогоревшие ветки вниз. Похоже, что он безмолвно кричал, отыскивая своего маленького собрата. Метатель вертелся туда-сюда, раздвигая дым, но цели для него не находилось.

Чен схватил меня за руку и держал, не отпуская, словно боялся, что я сделаю еще что-нибудь не то. Повинуясь его толчкам, я обошел башню и оказался с другой стороны. Позади нас что-то лязгало, а Чен все толкал и толкал меня вперед. Оглянувшись, я увидел, что наш враг почти полностью загорожен кусками железа. Нас и метатель разделяло несколько метров бронированных обломков.

— Быстрее!

Пользуясь моментом, мы бегом добрались до гребня и спустились. Уже не боясь метателя, я выглянул.

Чёрт! Контуженая «крыса» потихоньку двигалась. Выходя из глубокого паралича, она сперва дергалась, но уже через секунду, словно напуганная этим ударом бросилась под защиту хозяина в открывшийся в боку люк.

Все оказалось напрасным.

Крыса оказалась такой же бессмертной, как и её хозяин…

…После печальных событий в окрестностях Колдовской Железной Башни жизнь в Сааре замерла. Нет, она не прекратилась, но именно замерла. Жители города словно пришибленные смертью Императора Аденты и коронацией нового императора — Мовсия, сына Аденты, никак не могли переварить таких громадных событий. Доселе Саар считался тихим городишкой, и не замечалось за ним никаких серьезных событий — ну пожары, наводнения и чума не в счет. Этого добра хватало по всей Империи, то после того, что случилось каждый мог ехать хоть в столицу и жить там оставшуюся жизнь за деньги рассказывая о событиях последних дней — о Появлении Колдовской Железной Башни, о противостоянии с колдунами и демонами, о смерти старого императора Аденты и воцарении нового императора — Мовсия, с рассказами о скорбных торжествах, о коронации… Этим каждый житель мог бы хвастаться и, не уезжая в столицу, однако тут гордиться было не перед кем.

Все жители изрядно обезлюдевшего города провожали скорбный караван с телом злодейски убитого Императора Аденты, присутствовали на поспешной коронации, все видели нового Императора, и почти каждый мог смело говорить о том, что дотронулся до Императорского плаща, когда Мовсий, согласно обычаю, проходил по городу.

Эвин тоже все это видел и теперь считал себя почти коренным жителем развалин.

Он жил у эркмасса, но, дорожа вольностью, во дворец приходил только ночевать. Бродя по городу, наблюдал, как потихоньку проходит ошеломление от удара Злых Железных Рыцарей.

Ощущения победы, что жило в нем последние дни, неожиданно пропало. Мысль, отравившая жизнь, оказалась настолько проста, что он задним числом удивился, что она не пришла ему в голову раньше. Если сам он уцелел во время сошествия на землю колдунов и Злых Железных Рыцарей, то отчего бы не уцелеть и Бомплигаве?

Эвин отбрасывал её, объяснял сам себе, что невозможно, чтоб получилось по другому, что Бомплигава не просто мертв, а, скорее всего, сгорел в обломках запылавшего дома, но мысль сидела в голове, как червяк в яблоке и покидать не желала.

Поддавшись наваждению, он задумался, что же делать в таком случае? Как найти человека в незнакомых развалинах?

Мысль сообразив, что услышана, бросила грызть его и теперь только изредка помахивала хвостом, напоминая о том, что враг, возможно, жив и ждать удара в спину занятие не такое уж и бессмысленное. Пока сам не посидишь на трупе врага и не почувствуешь, что тот остыл, то вполне можно рассчитывать на привет от него в виде обоюдоострой железки.

Сжившись с этой мыслью, Эвин стал ходить по городу с оглядкой. Карха это увидел и помог….

Уже три дня он ходил по городу, огибая по протоптанным тропинкам развалины, не помышляя даже о том, чем снискать хлеб насущный. Радушие эркмасса часто оборачивалось серебром и золотом и от этого он мог позволить себе просто несколько дней пожить, радуясь, что остался цел, после того, что произошло на берегу Эйбера, после того, что стоило жизни старому Императору и десятку его войнов. Он даже начал задумываться о выгодной женитьбе, чувствуя, что пожелай он остаться при дворе эркмасса, то так оно и будет. Может быть без золотой тучки над головой, но будет…

И только эта проклятая мысль не давала покоя….Жив Бомплигава или мертв?

Жизнь-то в городе не стояла на месте, налаживалась.

Оттого, что где-то рядом обитали демоны, она не казалась менее желанной, а малый Императорский двор и ополчение, что стояло за разбитыми городскими стенами, давали горожанам возможность заработать. Поэтому кроме корчмы Пузатого Кавы расторопные горожане открыли еще пяток, щеголяя друг перед другом заковыристыми названиями. Эвин, в своих розысках ходил то в одну, то в другую, открывая для себя попутно местную кухню.

Эту вывеску он заметил еще вчера, но со временем вчера не получилось — эркмасс повел его к Императору Мовсию, чтоб своими губами он рассказал о том, что видел собственными глазами. А сегодня время нашлось.

Остановившись в дверях, Эвин огляделся.

Шесть ступенек приглашали его вниз в большой, на удивление хорошо освещенный зал. Факелов хозяин не жалел и они полыхали, освещая два ряда громоздких столов и тяжелые лавки рядом.

Народу тут сидело не много — несколько городских стражников, похоже недавно сменившихся с караула и зашедших сюда погреться и разогнать кровь стаканчиком вина да десятка два горожан. В глубинку зала уходило несколько длинных, на десяток едоков столов, а в самом конце зала, совершенно на своем месте, стоял наполненный огнем очаг. Рыжий вал пламени облизывал немалый котелок, висевший на цепи и разливной ковш. В довершение соблазнительной картины какой-то достойный старик, оберегая седую бороду от пламени, как раз орудовал черпаком, наливая себе кубок. Эвин потянул носом. Запах шел с той стороны. Точно! Горячее вино! Вот это сейчас будет в самый раз!

В брюхе появилось ощущение, что он уже отведал из кубка и ноги сами собой шагнули вперед.

Он прошел ближе к огню, знаком показал чего хочет, и уже через мгновение в руке уже умащивался вместительный деревянный кубок. Торопясь и обжигаясь, он сделал первый глоток, расслабленно вытянул ноги и огляделся.

Что его удивило — так это то, что медные солонки, что стояли на каждом столе, блестели словно золотые. Такое усердие заслуживало одобрения и поддержки деньгами. Учитывая, что творилось за стенами заведения — это было подвигом.

Хозяин, похоже, тут знал свое дело.

«Может и стряпня у него ничего себе?» — подумал Эвин, носом выбирая запахи из воздуха. Тут, кроме вина, пахло хлебом, хорошо жареным мясом и совсем рядом с ним жил пивной дух. Кто не мог позволить себе вина пил пиво. Судя по запаху тоже неплохое… Он поднял руку, чтоб подозвать бегавшего меж столов мальчишку, но замер, услышав за спиной злой шепот.

— Ты какое зелье сварил, гад? Я тебе за сонное зелье платил, а ты что подсунул?

Старческий голос что-то пробормотал в ответ, но Эвин ничего не разобрал — слова тут же сменились хрипом.

Лоэр не стал оборачиваться, а только повернул солонку так, что в отполированном боку отразился соседний стол. Искаженные сверкающей медью, в ней возникли два человека. Рыжебородый недружественно держал за горло седобородого. Сердце Эвина дрогнуло. Седобородый до боли походил на бедного покойного Брата Вельта. Он разевал рот, но рыжий его и не собирался слушать. Этот нуждался не в оправданиях, а торжестве справедливости так, как он ее себе представлял.

Эвинова рука сама собой дернулась, и струя из деревянного кубка окатила рыжебородого. Тот зашипел, словно был горячее вина, но соседа своего не выпустил. Эвин повернулся, положив ладонь на рукоять меча. Оба смотрели на него с удивлением, только у одного во взгляде плескалось больше злобы, а у другого — благодарности.

— Вон отсюда! — не громко сказал Эвин рыжебородому. — Мразь…

Рыжебородый наконец сообразил чего от него хотят, отпустил стариковское горло и нехорошо скаля зубы полез из-за стола. Еще двое или трое за соседними столами привстали, обозначая, что пришли вместе, и передвинулись поближе, одинаковым движением сунув руки под одежду.

Драка тут никого не удивила. Все остались на своих местах, только привстали, чтоб лучше видеть.

Уже жалея, что ввязался, Эвин быстренько прикинул шансы. Понятное дело, старик на Вельта похожий, ему не помощник, сам он тут чужак и вряд ли кто вступится за чужака. Во всяком случае, он сам не стал бы вмешиваться, окажись кто другой на его месте — затевающий драку должен представлять, как из нее выбраться….