Поместье Лок-Даун - Бет Коуэн-Эрскин

– Мы не оставляем попыток, леди Джорджина. Нам поступило еще одно предложение, но оно абсолютно невыгодное. – Фергюс и леди Джорджина принялись что-то говорить, перебивая адвоката, но Лолис выставил вперед ладонь, призывая их успокоиться. – Этих денег не хватит, чтобы заплатить налог на наследство. Недостающую сумму пришлось бы восполнять из средств, вырученных за винокурню, и тогда вообще никому ничего не останется. – Он подчеркнуто посмотрел на леди Джорджину: – И я беспокоюсь прежде всего за вас, миледи. Остальные смогут о себе позаботиться, но вам нужны доход и крыша над головой.

Леди Джорджина сильно поразилась этому факту: ее судьба была предметом многочисленных споров между Лолисом и Имоджен. Адвокат искренне тревожился за ее будущее. Вся жизнь вдовствующей графини проходила в особняках, в окружении прислуги, объяснял он. Она никогда не думала о деньгах и уж тем более не считала их. Леди Джорджина была далека от реального мира, не знала, как с ним взаимодействовать, и, разумеется, понятия не имела, как зарабатывать на жизнь. Остальные трудоспособны; им придется нелегко, но они выживут. Однако леди Джорджина была из другого мира, доказывал он. Это все равно что бросить котенка в лесу.

Фергюс прежде никогда не видел, чтобы бабушка теряла дар речи. Это его испугало.

– Я позабочусь о бабушке, за это не волнуйтесь. Жить на улице ей не придется.

– Я по-прежнему пытаюсь организовать негласную сделку купли-продажи, и у нас в запасе еще два месяца. Но я хотел бы расширить зону поисков покупателя. Да, мы договорились не афишировать торги, но, на мой взгляд, нам стоит заявить о себе чуть громче. Есть немало американцев, готовых заплатить бешеные деньги, и…

– Ну уж нет! – вскричала леди Джорджина, мгновенно оправившись от шока. – Пусть нам суждено потерять поместье, но иностранцам мы его не продадим. Шотландия достаточно настрадалась от чужаков, и я не допущу, чтобы в наших родовых владениях хозяйничали варвары.

В комнате воцарилась тишина, но ее слова продолжали звенеть в ушах. Фергюс понимал: за согласие вдовствующей графини придется побороться. И опять у него возник вопрос: станет ли кто-то считаться с ее мнением. Фактически дом и поместье принадлежали Ангусу, и именно он, а не мама или бабушка, обязан был решать проблему с уплатой налогов. Ангус, который, как всегда, отсутствовал, предоставив другим искать выход из тяжелого положения, пока он играл в теннис или бог знает еще чем занимался целыми днями. Фергюс почувствовал, как в нем опять нарастает ярость. Не зря девиз их клана – Nous Commandons, D’autres Servent. Мы повелеваем, другие служат. Но сейчас нужно было придумать, как допустить к торгам американцев. Или кого-то из приличных канадцев. Они тоже богатые.

Втроем они пытались переубедить леди Джорджину, но та упорствовала. В результате долгого и напряженного спора было решено дать Лолису две недели на то, чтобы найти покупателя из местных и втайне договориться с ним о сделке. Ну а если не получится, тогда уже объявлять аукцион.

Провожая к выходу Лолиса и Имоджен, Фергюс поинтересовался у адвоката, имеет ли бабушка законное право наложить запрет на продажу поместья тому или иному покупателю.

– Нет, не имеет, но и у вас тоже нет юридических прав, – указал Лолис. – Владелец дома – Ангус.

Фергюс тяжело вздохнул.

– Значит, если я стану использовать этот довод, мне тоже придется устраниться от участия в решении судьбы поместья и ждать, когда Ангус соизволит что-либо предпринять. Что ж, в этом наш общий интерес. Я найду способ ее уговорить. А вы ищите покупателя. Любого. Кем бы он ни был. Кеттеринг уже составил отчет о стоимости произведений и предметов искусства? Я попросил, чтобы он включил в коллекцию все, что есть ценного в доме, не только картины. Если скатерти имеют высокую ценность, он должен их включить.

– Мы будем сообщать любые новости. Но на данный момент, думаю, нужно объявить даты торгов, на всякий случай. Я скажу Кеттерингу, чтобы он поторопился с оценкой. Возможно, коллекция сыграет ключевую роль.

Подавленные, они тихо попрощались, и Фергюс побрел в географический зал. Ему казалось, что он, как Атлант, держит на плечах земной шар, но шаг его чуть пружинил. Маски имели и свои преимущества: они подчеркивали выразительность ее глаз.

– Что значит вообще нельзя заказать? – Миссис Макбейн сомневалась, что она правильно поняла слова миссис Бернсайд. Нелепость какая-то. Такого просто не могло быть.

– Он так сказал. Видимо, вся страна ее скупает, как бесплатные билеты на вход в рай. Он вынужден ограничить продажи до двух штук на семью.

– Но у нас не простая семья…

– Я на это указала, но он даже слушать не стал. Выдал мне нашу норму на неделю, и все.

Миссис Макбейн покачала головой в полнейшем изумлении.

– Сколько обычно вы заказываете на неделю?

– Двадцать четыре. Мы кладем новые по вторникам, когда доставляют бакалею. Неполные рулоны идут прислуге.

– Ладно, – глубоко вздохнула миссис Макбейн. – Чего дальше ждать? Я поговорю. Спасибо, что сообщили. – Она прямиком отправилась искать леди Джорджину. Миссис Бернсайд ей не завидовала.

Отводя глаза от вдовствующей графини, миссис Макбейн пересказала ей разговор о нормировании туалетной бумаги.

– Но у нас ведь наверняка есть свои запасы?! – вскричала леди Джорджина.

– Нет, миледи. Мы запасов не держим, потому как они занимают много места и в сырости подвалов плесневеют.

Женщины в молчании долго смотрели друг на друга.

– Так… разумеется, не ждите, что мы станем делиться со слугами. Им придется вернуться к тому… чем они пользовались до появления туалетной бумаги.

– Газетами, миледи. – Миссис Макбейн невольно поморщилась. – Но, боюсь, проблему это все равно не решит.

– Почему же?

– Во-первых, мы покупаем «Скотсмэн» и «Таймс», а они не совсем подходят для этой цели.

– «Скотсмэн» я не уступлю, – негодующе заявила леди Джорджина, выпрямившись во весь рост.

– Нет, конечно. Но, может быть, вы позволите, чтобы мы покупали «Дейли мейл» вместо «Таймс».

– Почему именно «Мейл»?

– Бумага «Таймс» плотная, образует жесткие складки. А в «Дейли мейл» страниц больше, и бумага ее мягче, хорошо сворачивается.

– Понятно. Мне противно поддерживать «Мейл». Она недостаточно резко критиковала Ллойда Джорджа[25] и Бьюкенена[26]. – Миссис Макбейн усмехнулась под маской. – Хорошо. Пусть будет «Мейл». Я всегда говорила, что это жуткая газетенка. Проблема решена?

Миссис Макбейн замялась.

– Что еще? Кажется, все уже обсудили. – Леди Джорджина начинала терять терпение. Чем дальше, тем сложнее.

– Чтобы никто из членов семьи не попал… э-э… в затруднительное положение…

– Да, не хотелось бы.

– Разумеется, миледи. Так вот, чтобы этого не случилось, желательно… э-э… пользоваться определенными комнатами.

Лицо леди Джорджины