Феечка для железного дракона (СИ) - Дашкевич Софья

А еще Рондар вспомнил, как Эйлин еще тогда, задолго до Найлы, заявила ему, будто Готрид вступил в сговор с золотыми за его спиной. И сегодня в спальне кричала то же самое…

— Но Эйлин… — ошарашенно пробормотал дракон. — Она же… Пыль была у нее…

— Мы можем поговорить где-то еще? — Найла покосилась на двери в зал, которые ходили ходуном, видно, кто-то из гостей рвался наружу, или в пьяных стражниках взыграла совесть, и они решили вернуться на пост.

Словом, Рондар и сам понимал, что место не самое удачное. Рано или поздно кристаллический засов кто-нибудь выломает и застанет картину маслом: железный герд в клетке, как какая-нибудь канарейка.

— Моя комната, — кивнул он. — Только убери эту дрянь, не позорь меня!

Найла принялась водить кистью по воздуху, словно нарезала невидимую морковку, — короткими частыми штрихами, — и уже через пару мгновений прутья осыпались на пол кучкой сверкающих камешков. Та же участь ожидала и засов.

Как только Найла убрала его, двери распахнулись, и из зала кубарем выкатился стражник. Распростерся плашмя, икнул, а потом в поле его зрения попал один из осколков клетки.

— Ой! — обрадовался он. — Светится…

Рон закатил глаза: не хотел ведь превращать свадьбу в попойку, но Готрид настоял, что подданных надо порадовать… И тут в голове железного снова что-то щелкнуло. А если дядя нарочно это устроил? Если хотел сделать так, чтобы в случае переворота от верных Рону бойцов не было никакого толку?!

Нет, больше он спешить с выводами не станет. Выслушает сначала Найлу с ее муженьком, допросит слуг, которые тоже могли что-то знать… Он должен разобраться во всем раз и навсегда.

— Я знал, конечно, что вы, железные, дикари, но такой бардак… — протянул Тарвин, оглядывая разруху в спальне Рондара. Картина его так впечатлила, что он чуть не споткнулся о спящего Свара. — Еще и трупы разложил! Для красоты, что ли?

— Нет, его Эйлин усыпила своей музыкой. Случайно. Напала на Талею, а этого рикоше… — Рон запнулся на полуслове, пораженный внезапной догадкой. — Талея! — и он обратился к Найле: — Ты можешь ее разбудить?

— Если это магический сон, то нет, — пожала плечами лазурная. — Как ты себе это представляешь?

— Ну, нарисуй что-нибудь… Ты же фея живописи!

— Вот именно! Что бы я ни нарисовала, глаза у ректорессы закрыты! — и Найла фыркнула, явно подумав что-то нелестное про умственные способности железного герда.

— Но она ведь наверняка в курсе! Эйлин же не просто так ее вырубила! И кстати… — Рондар прищурился. — Если твоя подруга не участвовала в заговоре, то с чего бы ей нападать на собственную тетушку?

— Потому что в отличие от тебя она не доверяет слепо кому-то только из-за родственных уз! Талея была заодно с Готридом!

И Найла, наконец, изложила Рондару свою версию событий. Точнее, пересказала то, что якобы услышала от Эйлин.

Сводилась ее краткая, но малоприятная речь к следующему: ректоресса фейской академии убедила свою племянницу, что золотые готовы пересмотреть условия, отнестись с уважением к личному выбору фей и получать вожделенную силу исключительно в браке — и по обоюдному согласию. Тарвин решил сделать из академии рынок невест — вполне в его духе! Ну а что? Не можешь завоевать — купи! И единственным препятствием на пути золотых якобы оставался железный клан в лице Рондара.

— Этого я Талее не говорил, — вмешался в рассказ жены Тарвин. — Только озвучил свое предложение — и дал ей время все обдумать. Я планировал, что она просто пошлет железных в пекло. Не вижу в этом никаких проблем! Сама позвала — сама послала. Детали она должна была уладить с Логнаром…

— И почему тогда ты его не допросил?! — пожурила его Найла. — Он плетет козни у тебя за спиной…

— Он меня хотя бы не пытался сместить! — отбил Гульдброк.

Придумал ли план Логнар, или в игру вступил Готрид и как-то припугнул Талею суровым нравом Рондара, — но все свелось к тому, что герда железных надо лишить драконьей ипостаси и убрать. И именно для этого Талея передала племяннице фейскую пыль.

— Эйлин не хотела тебя травить! — с горячностью убеждала Рондара Найла. — Она готова была рискнуть собой, только бы не идти на преступление!

— И в чем риск? — Рон хмыкнул, хотя его уверенность в своей правоте таяла с каждой секундой. — Тетя бы оставила ее на второй год?

— Иногда я вообще не понимаю, почему она тебя полюбила! — нахмурилась лазурная. — Может, под пылью ты был бы хоть немного приятнее… Погоди! — она вдруг округлила глаза и хлопнула в ладоши. — Она еще здесь?!

— Нет! Улетела, как только я велел ей убираться…

— Да я не про Эйлин! — Найла раздраженно цокнула. — Пыль — здесь?

— Наверное, — Рон повел плечом. — Там, в соседней спальне. А зачем?..

Но Найла дала ему закончить вопрос — стремглав бросилась в коридор, оставив двух драконов в полном недоумении.

Находиться наедине с Тарвином Рону не улыбалось, — рано или поздно ему бы точно захотелось врезать золотому по морде, — а потому во избежание междоусобицы он поспешил следом за феей.

Когда Рон перешагнул порог соседней комнаты, Найла уже сидела на корточках возле ректорессы и сжимала в руках пузырек. Вид у лазурной при этом был крайне возбужденный.

— Ты только посмотри! — она торжествующе подняла находку и помахала перед Рондаром.

— Ну да, я знаю, как выглядит эта дрянь. Дальше что?

— Он запечатан! — фея ковырнула ногтем сургуч на пробке. — Его даже не открывали!

— Может, это уже второй… — Рондар нервно сглотнул: от мысли, что он зря обвинил и прогнал Эйлин ему стало не по себе. — Я же чувствовал, что со мной что-то не так! Превратился в какого-то идиота… На рассветы любовался, цветы собирал…

— Не хочу тебя расстраивать, Рон, но в идиота ты превратился задолго до этого, — подал голос Тарвин. — Я тоже прошел через цветы и рассветы, и к пыли они не имеют никакого отношения, — золотой усмехнулся и похлопал Рондара по плечу. — Крепись, Янброк. Ты просто влюбился.

Пока Рондар пытался понять, издевается над ним Тарвин или говорит серьезно, Найла откупорила пузырек, подцепила немного пыли на кончик мизинца, а затем поднесла к лицу Талеи. Дунула — и резко отстранилась, прикрыв рот и нос ладонью, чтобы ненароком самой не вдохнуть.

Сначала ничего не происходило: пожилая ректоресса лежала, не шелохнувшись, — даже во сне ее бровь была надменно изогнута, словно она собиралась отчитать очередного студента. Но вдруг розоватые ресницы задрожали, Талея пошевелила губами — и села так резко, что Рондар вздрогнул от неожиданности.

Зрачки ректорессы расширились, отчего глаза стали почти черными. Выглядело это жутковато даже по меркам Рондара, — а уж он-то повидал немало отвратительного. Чего стоила только физиономия Тарвина, когда ему вручали награду в драконьей академии!

— Эйлин! — выдохнула Талея, бешено вращая глазами. — Эйли-и-ин! Надо зашить твое платье!

Будто не замечая никого вокруг, Талея подскочила и принялась метаться по комнате, периодически взрываясь истеричным смехом.

—Ленты-ленты из атласа повяжу тебе сейчас! Будет-будет муж твой ласков, прыгать станет, как пегас…

Какую именно магию пыталась сотворить этим загадочным стихотворением Талея, никто из присутствующих так и не понял. Но все длинные предметы в комнате, — ленты на кровати, поясок Эйлин на стуле, шелковый шнур на знамени железного клана, — начали завязываться бантиками.

— Талея-тэй! — Найла кинулась к одурманенной старухе, развернула ее лицом к себе и бесцеремонно тряхнула.

Талея замерла, поджав губы, но тут же снова расплылась в блаженной улыбке.

— Моя ми-и-илая… — она потрепала лазурную по щеке. — Тебе сейчас нельзя тут быть! Понимаешь, у моей девочки свадьба, — и она перешла на заговорщический шепот. — Она должна выйти за этого варвара… Тс-с-с! Только ему не говори! Он ужасно-ужасно жесток!

При этом Талею нисколько не волновало, что этот ужасно-ужасно жестокий варвар стоит сейчас в двух шагах от нее.