Тайная жизнь полукровки (СИ) - Дарья Адаревич

бабушкой. У меня никогда не было бабушки, я даже не знала, как с ней полагает общаться, как вести себя, что говорить.

— Лил, если хочешь, я постучу.

— Не надо, хочу сама.

Сделала глубокий вдох. Глубокий выдох.

— Как я выгляжу? — спросила я.

Мы оба переоделись. Теперь я стояла в очаровательном белом платьице чуть ниже колен, с причесанными волосами и в ободке. Проклятье, я снова выглядела, как студентка профессора Париса. И мой профессор стоял рядом. В черном костюме, выглаженный, разве что без очков.

— Ты хорошенькая, — улыбнулся Нолан.

— Все неправильно, — пробормотала я, — что я хочу им показать? Это не я, а это не ты. Все ложь. Все ложь. Кругом ложь, — я вздохнула, — я же другая. Проклятье, я даже сама не понимаю, какая я.

— Я уже говорил тебе. В тебе есть жажда жизни, в тебе есть страсть и смелость.

Я улыбнулась, а в глазах снова встали слезы.

— Прости, это все эмоции.

— Все в порядке, — Нолан взял меня за руку, кивнул, — давай.

И я постучала.

— Вы к кому? — открыла горничная.

— К хозяйке этого дома. Передайте, что я по поводу ее дочери. Анны.

— Минутку.

Я вся дрожала. Сейчас мы познакомимся. Сейчас. Проклятье. Проклятье!

— Мне сказали, что вы хотите поговорить об Анне, — послышался тихий, но уверенный голос.

В просторной зале на диванчике сидела женщина лет шестидесяти — семидесяти в длинном черном платье, с пучком на голове и поразительно прямой спиной. Моя бабушка. Она застыла, глядя на меня. В глазах встали слезы.

— Анна, — прошептала она.

— Если бы, — выдохнула я, — меня зовут Лил, и я ваша внучка.

Да, лучше сказать сразу. Лучше оторвать пластырь от раны сразу, чем медленно причинять себе боль. Бабушка рвано вдохнула. У меня ком встал в горле. Как странно, я виделась с этой женщиной впервые, но почему-то она показалась мне такой родной. Наплевав на все правила приличия, я бросилась к ней в объятия.

— Ты так на нее похожа, — шептала бабушка, — на мою Анну.

— Знаю. Знаю.

В тот миг я была счастлива, что не стала красить глаза, что позволила бабушке признать во мне мою мать. Это было верное решение.

— Я слышала, слышала о тебе, но никогда не видела, — продолжала бабушка, — и не думала, что однажды увижу… не после смерти Анны.

— Простите, — шептала я, — мама умерла из-за меня. Она пожертвовала своей жизненной энергией, чтобы спасти мне жизнь, чтобы я стала здоровой.

— Не вини себя, не надо… Это все было так давно.

— Но это же правда…

Скоро мы сидели за столом и говорили о жизни. Бабушка много рассказывала о моей матери. О ее детстве, о ее увлечениях. Оказалось, что моя мама была одной из немногих, кто освоил навык становления невидимым. А потом бабушка заплакала.

— Анна так забавно смеялась, она всегда смеялась. Она была солнышком. Солнышком для всех. Она видела лучшее в каждом. Она верила в людей и умела любить. Любить всем сердцем. Любить других, больше, чем себя.

Я неловко улыбнулась, закивала так, словно помню, словно понимаю.

— За что моей девочке такое наказание! Зачем она встретила того негодяя?!

Опа! Пошла речь о моем дорогом и любимом отце. Что ж, наверное, для девушки из приличной семьи связаться с таким человеком, как папа — не лучшее решение.

— Они сбежали, — продолжала бабушка, — нет, этот негодяй похитил твою мать, а она дурочка и влюбилась. Совсем голову потеряла.

Мы с Ноланом неловко переглянулись.

— Прости, милая! — Бабушка погладила меня по щеке, — ты ни в чем не виновата, девочка, ни в чем. Как же я рада, что ты пришла. Расскажи мне о себе, расскажи все.

Так. Вот мы и пришли к главному. К разговорам обо мне. Светлый дом. Большие окна. Мы сидим здесь, притворяясь приличными людьми… Что я могла рассказать? Как побеждала на рингах? Как варила зелья?

— У меня все хорошо, — неловко начала я, — вот учусь в Академии Света.

Краем глаза заметила недовольное лицо Нолана. Он словно говорил: «Лил, от тебя ждут правду! Правду! Хватит лгать!». На миг мне стало обидно, что уже прошел эффект зелья истины, так бы правда лилась сама…

— Как я рада! — воскликнула бабушка, — боялась, что в тебе совсем не останется светлой магии!

Нолан прав. Я должна быть честной. Я — это я, и нет смысла стыдиться того, кем я являюсь. Глубокий вдох. Глубокий выдох.

— Ее и не осталось, — ответила я, — у меня всего пять единиц. И так как мама отдала мне свою жизненную энергию, то у меня по пять единиц и темной, и светлой магии.

— Очень мало.

— Ага.

— Лил варит зелья, — сказал Нолан за меня, — она лучшая в этом. Неподражаемая. Благодаря тому, что полукровка, она видит магию и видит линии, а благодаря тому, что магии мало, она может управлять эмоциями, а также брать эмоции для создания зелий.

Спасибо. Хорошо, что Нолан заговорил.

— Зелья? — озадачилась бабушка, — Анна одно время увлекалась этим.

— Правда?

— Да, но у нее никогда не получалось, и моя девочка бросила затею. Ничего не получалось, а у тебя получается… Бывает же в жизни такое.

— Бывает.

— Ничего, — сказала бабушка, глядя на меня, — магия не равна жизненной энергии, это нормально.

Тут меня как по голове ударили.

— Как это не равна? — спросила я.

— Так. Магия — это магия, жизненная энергия — это жизненная энергия, они текут по разным каналам. Я думала, тебя научили этому в Академии.

— Постойте, — присоединился Нолан. Хотя нет, присоединился профессор Парис, — это всего лишь теория. Были проведены многие эксперименты, но ничего не выявлено, как Вы можете быть так уверены?

— А разве Лил не доказательство моих слов? — улыбнулась бабушка.

В голове складывалась картинка. Как пазл, в котором внезапно каждая делать встала на свое место. Золотые рыбки. Зелье. Чужая энергия. Сожженная энергия. Магия — не равно жизненная энергия, значит преступник Гайс крал не жизнь, лишь магию. Я знала, как разбудить тех пострадавших. Я знала, как их излечить.

— Прости, надо идти, — пробормотала я, — это важно. Но я вернусь, клянусь тебе, вернусь!

— Лил, постой, — бабушка схватила меня за руку, — спасибо тебе.

— За что?

— Я посмотрела на тебя и увидела дочку, это бесценно.

Мы с бабушкой снова обнялись. А сердце стучало все быстрее. Я знала, как их всех спасти. Знала. Оставалось лишь изготовить нужное зелье.

Глава 45: Мне жаль, но я не стану извиняться

Я стояла за стойкой и готовила зелье. Народ в баре прибывал, все косо поглядывали в мою сторону,