Закон подлости - Кира Оллис

Вокруг меня такая толпа, что я не сразу понимаю, как сзади ко мне кто-то начинает откровенно прижиматься. Сначала я думала, что это недвусмысленное трение мне привиделось. Ну мало ли… Вдруг человек в пространстве не может сориентироваться. Но, когда мне на живот ложится его рука, ещё сильнее прижимающая к чему-то твёрдому, сомнений не остаётся. Застываю и медленно поворачиваю голову, чтобы посмотреть в лицо этому смертнику. Им оказывается «Бэтмен22» с пьяными глазами, проглядывающими через отверстия в маске.

— Киска хочет пошалить? — заплетающийся голос и сальная улыбка — отличное комбо для флирта.

Смахнув с себя его потную ладонь, разворачиваюсь всем корпусом и, сдвинув пальцем ткань его маски, недовольно кричу ему в ухо:

— По-моему, мышь — не самая подходящая пара для кошки!

Этот идиот, похоже, воспринимает мои слова как остроумную шутку, потому что, рассмеявшись, с силой притягивает меня к себе за талию и проходится языком по моей шее, оставляя мокрый след. Видит Бог, я предупреждала! Без долгих раздумий бью его коленом в пах, и он сразу же разжимает свои лапы, сгибаясь пополам:

— С-с-у-ука! — читаю по губам, потому что через грохот музыки сложно что-либо расслышать.

— Мяу! — злостно бросаю этому придурку и спешно ретируюсь в сторону туалетов, чуть не врезаясь в «ночного стража», который, наверное, хотел мне помочь.

К счастью, очереди в туалет нет. Немудрено, ведь вечеринка только началась. А мне уже хочется домой. Когда я шла сюда за сменой обстановки, я не подразумевала под этим смывание чужих слюней со своей шеи. Забавно, раньше я не гнушалась знакомиться в клубах и даже целоваться со случайным понравившимся парнем, пригласившим на танец. Теперь же меня передёргивает от отвращения. Моя кожа ещё помнит прикосновения и поцелуи другого мужчины, буквально заклеймившего меня ими. Мне противно и брезгливо от того, что кто-то другой сейчас прикасался ко мне. Чувствую себя какой-то осквернённой, хотя ничего страшного даже случилось. Меня не покидает ощущение, что я предаю саму себя.

Боже, помоги мне забыть его! Каждый раз, когда я вспоминаю Макса, тоска обрушивается на меня с удвоенной силой. Она не даёт мне свободно дышать, сдавливая грудную клетку и тот орган, что бьётся внутри неё. Я скучаю по нему. Ещё не было и минуты, чтобы я не думала о нём, пытаясь разгадать ребус «Почему он так со мной?». Как бы я не храбрилась и не пыталась делать вид, что не произошло ничего из ряда вон выходящего, это не так. Совсем не так. Сначала он собственноручно взрастил крылья за моей спиной, а потом сам же и отобрал их, дав упасть на землю с большой высоты. Ходить пешком после того, как тебя научили летать, уже не приносит такого счастья.

Закрываю воду и делаю глубокий вдох, опираясь на раковину. Когда я стала такой слабачкой? Может просидеть тут до конца вечеринки? Чувствую себя чужой на этом празднике жизни.

Вдруг со стороны крайней кабинки слышу приглушенные стоны. Или всхлипы. Не могу точно определить природу этих звуков. Прислушиваюсь, пытаясь понять, от боли эти стоны или от удовольствия. Жалобный скулёж сразу активирует во мне тревожный режим, и я спешу в ту сторону.

— Эй, всё в порядке? — осторожно стучу в дверцу кабинки, которая оказывается незапертой.

Медленно открываю её и обнаруживаю девушку, сидящую на полу боком ко мне. Два белокурых хвоста с разноцветными прядями немного растрепались из-за того, что она склонила голову к коленям, сцепив пальцы в замок на затылке. Она безостановочно раскачивается туда-сюда, постоянно всхлипывая и причитая что-то нечленораздельное. Могу разобрать только: «Почему я?», «Ублюдки», «Товар». Она наркоманка? Приседаю на корточки и, положив ладонь на её руку, предпринимаю ещё одну попытку:

— Тебя кто-то обидел? Вызвать полицию?

Девушка отрывает голову от колен, поднимая на меня свой поплывший взгляд. Я стараюсь не показывать своего удивления, потому что несмотря на тушь, размазанную под её ярко накрашенными глазами, я узнаю её. Это та самая «кокосовая вкусняшка» из Саус-бич.

— Пол-лицию? — из-за рыданий её речь прерывается. — Мне не пом-может пол-лиция. — Её несчастный вид и плечи, подрагивающие от сдерживаемой истерики, вызывают во мне жалость.

Тяну её за руку и предлагаю умыться прохладной водой. Она явно пьяна или под чем-то, потому что без конца бредит.

— Как тебя зовут? — спрашиваю, вытирая бумажным полотенцем потёки под её глазами. Пытаюсь отвлечь, чтобы она успокоилась.

— Шерил, — отвечает еле слышно, насторожившись от моих действий.

— Красивое имя. Ты здесь одна?

Девушка грустно улыбается и опускает голову, опёршись на столешницу возле раковин.

— Одна, — получается даже довольно чётко. — И не только здесь, — добавляет уже с агрессией. — Я после такого никому не нужна, пон-нимаешь? — из её глаз снова ручьи слёз. — Я шарахаюсь от всех мужчин, как прокаж-жённая! Ответь мне, когда это кончится?

Она вцепляется в мои плечи и начинает трясти меня, как куклу, добиваясь ответа, которого у меня нет. В её глазах такое безумие, что меня это пугает. Припадочная какая-то. Отдираю от себя её пальцы и в тот момент, когда она снова кидается ко мне, влепляю пощёчину. Шерил каменеет и, вполне возможно, даже трезвеет, потому что её взгляд мгновенно проясняется. Приложив к пострадавшей щеке свою ладонь, она уныло опускает голову, по-видимому, собираясь с мыслями. Ну, или она просто не в состоянии её удерживать в вертикальном положении.

— Извини, — прошу у неё прощения больше из вежливости, чем из-за чувства вины.

Да что же за вечер такой! Одному между ног зарядила, второй — по лицу. Третьим никто быть не желает? Кстати, про третьего. Достаю из поясной сумки смартфон и набираю единственному человеку, который является нашим общим знакомым. Он отвечает после первого гудка, будто ждал:

— Лили? — его встревоженный голос, как бальзам для моей души. Не одной же мне ходить в подавленном настроении.

— Не думала, что скажу это, но мне нужна твоя помощь.

— Где ты? — На фоне раздаётся звук захлопывающейся двери машины.

— В «Стори». Мы будем ждать у выхода.

— Мы?

Сбрасываю вызов. Не собираюсь вести с ним тёплые беседы, как ни в чём не бывало. Сотрудники, так сотрудники.

Минут через пятнадцать мы с Шерил под ручку выходим на свежий воздух. Её было довольно непросто увести из клуба, потому что она с воплями рвалась в котёл к танцовщице, наверняка думая, что это врач, который вылечит её от непонятной хвори. Как я могла ревновать Макса к этому неадеквату? Я, конечно, сочувствую её непростой истории, но вести себя так — это слишком. Спасибо Рейву, который помог мне.