Самый младший лейтенант - Юрий Валин

  - Неинтересный случай, точно тебе говорю, - пробормотала Катрин, не поднимая взгляда от винтовки. - Лучше о чем-то другом спроси, если делать нечего.

  - Спрошу, - Женька набрался духу. - А вы меня по каким параметрам отобрали? Или это секрет?

  - Естественно. Но ты допуск подписал, следовательно, имеешь право знать. Подходишь ты Отделу. В смысле - по большинству характеристик подходишь.

  - Цвет глаз, форма носа?

  - Глаза у тебя ничего. Особенно в окулярах. Такой милашка, - начальница хихикнула. - Лично мне больше всего импонирует, что ты сексуально на меня не реагируешь. Очень удобно. Честно говоря, просто душой отдыхаю.

  - Я не то чтобы совсем не реагирую, - слегка оскорблено уточнил Женька. - Особенно поначалу. Были мысли.

  - Были и прошли, - Катерина улыбалась. - Хороший ты мальчик. Понимающий и адекватный. Воспитанный. При этом несклонный к аналитике и выстраиванию глобальных теорий. Очень нам подходишь.

  - Потому что не склонен к аналитике? - изумился Женька.

  - Думать ты умеешь, и даже делаешь это регулярно. Но если допустить, что мы с тобой задумались глубоко и надолго, начали анализировать ситуацию с личностной точки воззрения, то получится однозначно нехорошо. В лучшем случае нас будут долго лечить. Действительно, что нормальному человеку делать в соседней реальности да еще в неуютном месте в неуютное время? Единственный выход - принять ситуацию как данность. Тебя выперли из института, на улице тебя поймал офицер и попытался загрести в армию. Ты не стал вопить о правах человека, заламывать руки, а мгновенно дал деру. Размышлять и задумываться не стал. Здесь по тебе стреляют, швыряют мины, ты пыхтишь, ползешь, перебегаешь, не пытаясь втолковать себе и миру, что вообще-то ты совершенно ни при чем. Ты вообще не отсюда, ты не местный. Для большинства индивидов именно искреннее возмущение и неверие в происходящее являются заданной реакцией в подобных обстоятельствах.

  - Так, значит я в Отделе, потому что недоумок?

  Начальница хихикнула:

  - Осторожнее, Земляков. Или получится что я недоумок со стажем, а на такое начальству не намекают. Мы - элита. Очень специфическая элита, Женя. Толстокожая. Способны работать в ситуации, когда нормальные люди офигивают от возмущения. Это я, естественно, сугубо научно-популярно выражаюсь. Можно развозить сопли о способностях к адаптации, о подходящем психотипе, но оно нам нужно?

  - Слушай, я, наверное, не очень подходящий тип, - прошептал Женька. - Я войны боюсь.

  - Нормально. Кто её не боится - полный псих. Вроде меня, шизанутой.

  - Тогда не сходится, - растерянно возразил Женька. - Ты-то, тоже здесь сидишь.

  - Я - исключение. Аномальное и временное. У меня наличествуют некоторые индивидуальные способности, но к специфике работы Отдела это отношения не имеет.

  - Что-то сплошь случайности, - Женька начал собирать "Вальтер".

  - Случайностей не бывает, тебе товарищ капитан доходчиво объяснил. У тебя актуальная специальность, ты подходишь по биометрическим данным, с тобой беседовал психолог. Что еще нужно?

  - Какой психолог?

  - Ты в клинике лежал? - насмешливо поинтересовалась начальница. - Полагаешь, платные клиники свято хранят врачебную тайну?

  - Вот суки! - возмутился Женька. - Еще денег содрали.

  Катрин пожала плечами:

  - Такова суровая проза мирной жизни. Куда ты затвор суешь, когда "флажок" поднят?

  С оружием закончили. Катрин пошла к бойцам, а Женька сидел, почесывался под телогрейкой и думал, что случайностей действительно не бывает. Еще тогда, в клинике, психологша подозрительной показалась. Уж чересчур красивая, холеная. Впрочем, докторша не из штата клиники была, посторонняя какая-то, приглашенная. Можно было догадаться.

  Нет, красивых женщин нужно подальше обходить. Еще неизвестно какие опаснее - на каблучках и с маникюром, или с винтовкой СВТ.

***

  - Эй, ты к суициду примеряешься?

  Женька вздрогнул, - сидел себе мирно, об Иришке думал. В руках вертел бритву с костяной ручкой.

  Начальница, как водится, скользнула в подвал призраком неслышным.

  Женька показал бритву:

  - В телаге нашел, в кармане. Видно, того бойца.

  - Хорошая вещь, - начальница поскребла грязным ногтем рукоять. - Старинная. Я, знаешь ли, больше старым вещам доверяю. Они не одноразовые. Бриться будешь? Я мыла достану. Вода из лужи, но без головастиков. Не сезон еще.

  Воду Женька на всякий случай прокипятил. Подождали, пока остынет, сидя у костерка.

  - Кать, ты ходить очень тихо умеешь. Учили в спецшколе?

  - А как же. И в спецшколе, и у индейцев уроки брала.

  - Что ты смеешься? Я серьезно спрашиваю. С ножами у меня вряд ли получится, так может, хоть топать отучусь.

  - Какой тут смех? Я же за океаном училась. Там полно краснокожих. Вернемся - глянь в энциклопедии, если не веришь. Там сплошь индейцы или метисы.

  - Понятно. У англосаксов тебе учиться было нечему?

  - Археологии я у бледнолицых училась, - вполне серьезно пояснила начальница. - А ходить там белые не умеют. Все на автомобилях разъезжать норовят. Зажиточные, гады. Даже в кампусе, из-за руля выползут и сразу на велосипеды норовят взгромоздиться.

  - Серьезно? Ты в университете училась?

  - Не похоже? - начальница почесала щеку. - Наверное, и мне еще разок умыться не помешает. Меня тамошние бледнолицые учили раскапывать могилы тамошних краснокожих. Очень познавательно. Почти два курса успела прослушать. Потом замуж вышла, да дальше не сложилась жизнь.

  - Извини.

  - Евгений, мне кажется, ты много подслушивать стал.

  - Так сквозняк. Слышно все, я же не нарочно.

  - Да ладно. Я из своего вдовьего положения тайны не делаю. Иди бриться, сплетник.

  Брила сама начальница. Брала за нос скользкими пальцами. Движения у нее были уверенными, безошибочными. Женька жмурился и думал, что у командирши и без всякого маникюра пальцы изящные. Не зря она перчатки носит, руки бережет.

***

  Сидели умытые, готовые. Женька даже телогрейку успел на спине заштопать. Приходили поочередно бойцы охранения, дремали в тепле. Вместе пообедали, - в банках оказались сардины, вкусные даже с каменными сухарями.

  Катрин возилась над планом центра города. Вела огрызком карандаша по улицам - знакомая Чернышевского и Дзержинского, Костомаровская, Каразина. Заставила вспоминать, какие из домов разбомблены. Опергруппа опасалась неожиданностей. Женька знал, что начальница не очень-то верит, что рандеву состоится. Катрин вообще крайне мнительно относилась к планам руководства. По её наблюдениям, чем тщательнее прорабатывалась операция, тем непредсказуемее были результаты её проведения.

***

  Варварин приехал в 16:40. На сей раз начальство прибыло на растрепанном "Хорьхе" 48  в сопровождении четырех бойцов. Машину загнали под защиту кирпичных гаражей, бойцы пока остались при транспорте. Варварин зашел в подвал:

  - Готовы?

  - Старались, товарищ капитан.

  Варварин был в боевой амуниции: в телогрейке, с запасным диском у пояса. Даже саперная лопатка висела на бедре. С сомнением глянул на вещмешок со спецтехникой:

  - Зря мы, наверное, на технологии надеялись. Как считаете?

  - Может и поработает, - неуверенно сказал Женька. - У меня пистолет хоть разок, но выстрелил.

  - Ну, тут техника несколько сложнее "Токарева". Что у нас вообще с интуицией?

  - Не придет фриц, - без особого огорчения сказала Катрин. - Так вербовку вообще не проводят. Нужны явочные квартиры, чашечки кофе, на подоконнике сигнальная герань в глазурованном горшке.

  - Герань оставим на следующий раз. И горшок с перламутровыми пуговицами, - настроение у капитана было хорошее. - А ты, Земляков, что проинтуичишь?

  - Какая у меня интуиция? - удивился Женька.

  - На вопрос отвечай, рядовой младший лейтенант.

  - Аппаратура сработает. Только насчет аккумуляторов сомневаюсь.

  - Подзарядим, лишь бы держали. Вот из товарища Мезиной утром искры так и сыпались. Подсоединим последовательно...

  - Ну, это уже хамство, - Катерина неожиданно манерно выпятила губки. - Я только параллельно соединяюсь.

  Поулыбались, и капитан сказал:

  - Настроение у нас боевое, а вид еще лучше. Пленное бандформирование. Никакого уважения не вызываем. Жень, ты хоть бы погоны сберег. Ты же главный переговорщик, а из спины вата торчит.

  - Про погоны не подумал, - сокрушенно признался Женька. - Надо было с шинели снять. Правда, они уже выглядели, будто молью тронутые.

  - Что уж там, основательно нас "калька" оттрахала, - сказала Катрин. - Три-четыре дня - крайний срок для шмоток. Проверяли, перепроверяли - аксиома.