Стальные пещеры - Айзек Азимов

Доктор Джерриджел похлопал по своему книгоскопу и слегка улыбнулся, как будто перспектива небольшой научной работы в полевых условиях воодушевляла его.

— Это мой справочник по роботехнике. Я всегда ношу его с собой. Он стал частью моей одежды, — сказал он и застенчиво хмыкнул.

Он приник к окуляру книгоскопа и стал осторожно настраивать свой аппарат. Книгоскоп застрекотал и смолк, опять застрекотал и опять смолк.

— Встроенный алфавитный указатель, — с гордостью сообщил роботехник. Он говорил, не отрываясь от прибора, и от этого голос его звучал приглушенно. — Я сам его сделал. Экономит массу времени. Впрочем, сейчас не это главное. Давайте посмотрим. Мм… подвиньте, пожалуйста, ваш стул поближе ко мне, Дэниел. Р.Дэниел подвинулся. Всё это время он спокойно и внимательно наблюдал за приготовлениями роботехника.

Бейли держал его под прицелом.

То, что последовало дальше, обескуражило и разочаровало его. Доктор Джерриджел начал задавать какие-то странные вопросы и производить действия, в которых, казалось, не было никакого смысла. Иногда он прерывался, чтобы посмотреть на свою логарифмическую линейку или в окуляр книгоскопа.

Он спрашивал, например:

— У меня двое детей с разницей в возрасте пять лет и младший ребёнок — девочка; какого пола старший ребёнок?

Р.Дэниел ответил («Ещё бы ему не ответить», — подумал Бейли): «Основываясь на данной информации, это невозможно определить».

В ответ на это доктор Джерриджел лишь взглянул на свой секундомер, а затем отвёл правую руку как можно дальше в сторону и попросил:

— Прикоснитесь, пожалуйста, к кончику моего среднего пальца кончиком третьего пальца вашей левой руки.

Дэниел сделал это легко и быстро.

Минут через пятнадцать, не больше, доктор Джерриджел закончил проверку. Он в последний раз молча подсчитал что-то на своей логарифмической линейке и быстро разобрал её. Затем убрал секундомер и сложил книгоскоп, предварительно достав из него «Справочник».

— И это всё? — спросил Бейли нахмурясь.

— Всё.

— Но это же смешно. Вы не задали ни одного вопроса, касающегося Первого Закона.

— О дорогой мистер Бейли, разве вы станете отрицать, что врач, ударяя по вашему колену резиновым молоточком так, что оно подпрыгивает, получает таким образом сведения о состоянии вашей нервной системы? Разве вы удивляетесь тому, что он может сделать вывод о вашей возможной склонности к употреблению определённых алкалоидов, когда внимательно осматривает ваши глаза, наблюдая за реакцией радужной оболочки на свет?

— Итак, каково же ваше решение? — спросил Бейли.

— Дэниел снабжен Первым Законом в полном объёме!

Роботехник резко кивнул головой, как бы в подтверждение своих слов.

— Не может быть, — хрипло проговорил Бейли.

Он и представить себе не мог, что доктор Джерриджел способен выпрямиться в кресле ещё больше, чем обычно.

Глаза доктора сузились, и взгляд их стал жёстким.

— Уж не собираетесь ли вы учить меня роботехнике?

— Я вовсе не подвергаю сомнению вашу компетентность, — проговорил Бейли, умоляюще вскинув руку, — но разве вы не можете ошибаться? Вы сами сказали, что никто ничего не знает о теории роботов, не оснащенных Первым Законом. Слепой может читать, используя шрифт Брайля или звуковой аппарат. Предположим, вы не знаете, что шрифт Брайля или звукозапись существует. Разве не могли бы вы со всей уверенностью в своей правоте заявить, что у человека есть глаза, потому что тот знает содержание определённого книгофильма?

— Да-да. — К роботехнику вернулось его прежнее добродушие. — Я понимаю вашу мысль. И всё же, если позволите продолжить вашу аналогию, слепой не мог бы читать при помощи своих глаз, а как раз это я и проверил. Речь сейчас не о том, на что способен или не способен робот, у которого отсутствует Первый Закон. Поверьте мне, нет никакого сомнения, что Р.Дэниел этим законом снабжен.

— Не мог ли он фальсифицировать свои ответы? — спросил Бейли.

Он словно утопающий хватался за соломинку.

— Конечно, нет. В этом и состоит разница между роботом и человеком. Человеческий мозг, да и мозг любого млекопитающего, невозможно полностью проанализировать ни одним из известных ныне математических методов. Поэтому наверняка предугадать его реакцию невозможно. Мозг же робота полностью поддаётся анализу, в противном случае его не могли бы построить. Мы знаем точно, какой должна быть реакция на данное стимулирующее воздействие. Ни один робот не способен фальсифицировать ответы. То, что вы называете фальсификацией, просто не существует в пределах умственного горизонта робота.

— Тогда давайте обратимся к реальным фактам. Р.Дэниел действительно направил бластер на толпу людей. Я это видел. Я сам присутствовал при этом. Даже если он не стрелял, разве действие Первого Закона не должно было вызвать у него нечто вроде нервного потрясения? Этого, как вы знаете, не произошло. Впоследствии он вёл себя абсолютно нормально.

Роботехник в растерянности потёр подбородок:

— Это действительно странно.

— Ничуть, — внезапно вмешался Р.Дэниел. — Коллега Элайдж, посмотрите, пожалуйста, взятый у меня бластер.

Бейли взглянул на бластер, который держал в левой руке.

— Откройте патронник, — настаивал РДэниел. — Проверьте его.

Бейли взвесил все «за» и «против», затем медленно положил собственный бластер на стол рядом с собой и быстрым движением открыл бластер робота.

— Он пуст, — озадаченно проговорил он.

— В нём нет заряда, — подтвердил Р.Дэниел. — Если вы присмотритесь повнимательнее, то увидите, что там его никогда и не было. В этом бластере нет запала, его нельзя применить по назначению.

— Вы угрожали толпе незаряженным бластером? — воскликнул Бейли.

— Бластер был мне необходим, чтобы выполнять роль сыщика, — объяснил РДэниел. — Однако, имея настоящий заряженный бластер, я мог бы случайно причинить вред человеку, что, конечно же, немыслимо. Я как-то пытался объяснить вам это, но вы были чем-то раздражены и не пожелали меня выслушать.

Бейли уныло посмотрел на недействующий бластер, который всё ещё держал в руке, и тихо сказал:

— По-моему, на этом можно поставить точку. Благодарю вас за помощь, доктор Джерриджел.

Бейли послал за завтраком, но, когда его принесли (кекс с дрожжевыми орехами и нелепого вида кусочек жареного цыпленка на крекере), он только и мог, что бессмысленно уставиться на него. Мысли вихрем носились в его голове. На его длинном лице застыло выражение глубокого уныния.

Он словно бы жил в нереальном мире, в жестоком, перевернутом вверх дном мире.