Разноцветные педали - Елена Нестерина

Сок не спасал ситуацию, хоть Валера проглотил его в один миг. На ватных ногах он прошёл в прохладный бар и обратился к Мамед-Бабаевой:

– Налей водки.

– Тоже за Арину Леонидовну волнуешься? – добрым голосом спросила бармен.

– А ты тоже знаешь? – закинул информационную удочку Валера.

– Так чего ж не знать? – пожала круглыми плечами Мамед-Бабаева. – Поехала.

– Так может, она по делам.

– Конечно, по делам. Это ж такое дело. Ей давно было рожать пора, – на лице Мамед-Бабаихи появилось противное бабское таинственно-знающее выражение, которое Валера просто терпеть не мог. Он бы тут же ушёл, но ситуация требовала прояснения. Поэтому он подавил брезгливую гримасу и деловито спросил:

– По возрасту пора?

– По срокам! – Мамед-Бабаиха торжествовала. Она посмотрела на Валеру с таким удивлением и превосходством, типа хотела спросить: верный ординарец, ты что, не знаешь?

Чтобы она не задала этого вопроса вслух, Валера быстро ухнул:

– Так я и думал! Пора! – выпил водку и ушёл из бара.

Не доверяет. До чего же, оказывается, Арина ему не доверяет! А Валера о себе так хорошо и уважительно думал... Верный пёс, Малюта... Малютка, дурачок! И ведь все знали про беременность, все видели, нет бы ему тоже сказать...

Ха – может, Арина была уверена, что и Валера всё видит и понимает, а потому не заводила дополнительных поясняющих разговоров! Но. На недомогания не жаловалась – бывают же у беременных недомогания! И темы разговоров её с подружками и родственниками были какими угодно, только не про беременность. Зато. Зато она по больницам каталась – Валера же её чуть ли не каждый день самолично возил! Но он-то думал, что это всё фитнес, массаж, приятные дамские удовольствия... Эх, вот хотел спросить когда-то у Лили об интересных медицинских терминах, которыми Арина в разговорах оперировала, да забыл, болван... Они-то наверняка и были из раздела беременностей. А это значит что? Арина при нём о своих беременных проблемах говорила, ничего не скрывала, он просто сам не понимал. Сам.

Вообще в своей жизни Валера старался об этих самых беременностях не думать. Подобные темы вызывали у него брезгливую неприязнь. Конечно, дети нужны, он же нормальный мужчина, его род должен продолжаться. Но Валера планировал пустить всю эту репродуктивную байду в свою жизнь, когда ему будет лет эдак сорок. И не раньше.

В первый же день сожительства они с Лилей сразу договорились о том, что она не имеет права даже заикаться о возможности возникновения детей. На глазах у Валеры умиляться младенцами из телевизора, со страниц журнала и на улице. Демонстративно обсуждать это с подругами по телефону. Лиля приняла условия. Молчала. Наверное, страдала, но очень хотела семью, а потому терпела. Парадокс. Хотя чего парадокс – наверняка надеялась, что когда-нибудь мнение Валеры изменится, он передумает, её женская судьба наладится...

Так или иначе, но Валера жил себе спокойно вне проблем младенцев и их матерей.

А тут вдруг... И кто – императрица Арина!

И сразу Валере стало стыдно. Он вспомнил ту ночь, когда Арина просила с ней посидеть. Ведь ей, наверное, было настолько глобально страшно, что Валерин мозг этого страха и вместить не мог. У Арины же на тот момент было два мозга, один существовал в тумане ожидания собственного рождения, а другой, способный мыслить в стольких направлениях, устал от всех этих тревог, проблем и волнений. Но продолжал переживать за людей, которые ехали той ночью в Москву по важным делам. Да и до этих самых родов оставалось, стало быть, меньше месяца, Арине наверняка даже физически было тяжело, не говоря уже о непрерывной ответственности за всё и вся.

А он, Валера, продумывал способы расслабления с Ариной...

Выдержал бы, интересно, он сам такое? Если бы был женщиной, естественно?.. Да наверняка – миллион лет миллиарды людей рождаются на земном шаре, и в основном без проблем для их матерей. Так что ничего оригинального и опасного.

И всё же – даже думать о том, что Арина сейчас делает в этом роддоме, Валера не мог. Мозг предупреждающе пищал – что планирует выйти из строя, если его такими мыслями перенапрягут.

Вот Валера и старался не думать. В аварийном состоянии он бродил по клубу, отметил, что вернулся Витя, что в зал симуляторов прошёл Лёха Быков.

Выбрался на улицу, принялся считать на кустах крашеных воробьёв, заметил красного грача, зелёно-жёлтую сороку, понял, что сбой в голове всё-таки произошёл – жарко сегодня, и вернулся в прохладное помещение.

Мыслей не было. И Валера понял, почему – мозг благородно перешёл в щадящий режим, отключив функцию хода этих самых мыслей.

Валера стоял у монитора электронного календаря педальных событий, тупо листал архив фотографий последних месяцев. Выискивал фото Арины, тщательно рассматривал – заметно или не заметно. Вроде и нет, а вроде и да. Нет – совершенно точно да! Заметно, особенно в костюме Елены Прекрасной. В смысле Премудрой...

Опа! – в руках Валеры оказался мобильный телефон Вити.

– Как увидишь, что Арина мне звонит, сразу принеси! – скомандовал Витя.

Валера широко кивнул. Сжал телефон, некоторое время бессмысленно шёл вслед на Витей, затем осел в первом попавшемся кресле и замер.

Прошло минут пятнадцать, прежде чем он понял – Витя и Лёха Быков сидели в педальных ящиках-симуляторах на программах «Имитация родов». От одного к другому бегал Счастье, следил за показаниями на дисплеях.

Время шло. Ребята сидели.

– Им там как? – Валера точно зомби подошёл к Счастью.

– Думаю, фиговенько, – ответил тот.

– А ты не пробовал?

– Не-а.

– А хочешь? – этот вопрос Валера задал скорее себе. Потому что понимал: хоть ничего особенного в этом привычном для людей процессе и нету – но он нет, нет и нет.

– Не хочу, – ответил за него Счастье.

Валера слонялся. Тупо слонялся по клубу. Вошёл в апартаменты. Пустые, как ничьи.

Гнуся затаилась в шапке и в руки не давалась. Растопырилась – и ни в какую.

– Ну и сиди, – махнул на неё Валера.

Гнуся села. Валера опустился на стул, упал головой на рабочий Аринин стол.

Чирикнул в клетке воробей. Сдавленно. Подавился, что ли, чем?

Хорошо Валере было без мыслей – у-ух, подхватил он клетку, выбежал на улицу, раскрыл дверцу и вытряхнул псевдо-Кеку номер восемь в кусты.

– Живи там, дурак! – скомандовал кустам Валера, махнул клеткой – и походкой победившего повстанца зашагал в кабинет.

И тут же – чего Валера совершенно не ожидал, дёрнулся в его кармане, как поплавок, Витин мобильный. Дёрнулся и зазвонил.

«АРИНА» – самыми большими буквами, какими было только можно, высветилось на экране.

Как ошпаренный гепард рванул Валера в первый автоматный зал.

– Витя, Арина звонит! – закричал он, взмахивая телефоном.

Счастье метнулся к Витиной будке, нажал на белую педаль. Но выпускать мученика из аппарата не торопился. Телефон, такой же работящий и ответственный, как его хозяин, надрывался.

Арина ведь волнуется – звонит, а ей никто не отвечает! Валера покрылся испариной. Витя, конечно, сейчас выберется, но пока ответить-то надо – зачем Арине волноваться!

– Да! – крикнул Валера в трубку.

– Витя, у нас всё хорошо! – послышался голос Арины. – У нас – ВСЁ!

– Арина, сейчас... – растерялся Валера.

– Витя. Ой...

Всё, сейчас Арина расстроится... Но Витю уже вытащили. Он подскочил к Валере, выхватил телефон и рухнул в кресло.

Валера растерянно стоял посреди зала. Надо было что-то делать. Он подошёл к Витиной пыточной камере, сам не зная, что хочет увидеть, заглянул туда.

– Процесс прошёл благополучно, – сообщил Валере Счастье, отключая аппарат. – Витя там родил мальчика.

– Замечательно... – Валера шарахнулся от аппарата и плюхнулся на диван.

Витя разговаривал по телефону и улыбался. Оценив это как благополучный исход и в реальности, Счастье помчался сообщать новость по клубу. Скоро первый зал наполнился народом.

– Как, Витя, как там она? – спрашивали начальника охраны.

Витя переключил телефон на громкую связь – и по залу понёсся весёлый голос Арины:

– У меня родился мальчик, хороший такой, здоровенький! Слышите, это он кричит. Его помыли и одевают. Спасибо, что болели за нас! Я скоро вернусь! Спасибо!

Аринины сотрудники закричали поздравления и пожелания. Валера видел, как слезоточат с довольными лицами женщины, радостно приплясывает, гремя железяками, дядя Коля по вызову, утирает набежавшую слезу Тунец, душа-человек. Не себе вытирает, Настеньке.

Люди радовались, Витя разговаривал с Ариной, а Быкова всё ещё беспощадно колбасило в родовых муках... Или о нём специально забыли – из вредности или случайно, на радостях.