Офисный роман, или Миссия невыполнима - Наталья Валенидовна Колесова

Полуголый взъерошенный хубэ огрызается:

- Омони сама меня сейчас раздела! Я никого не приглашал, что это за ночная полиция нравов?

- Мы тебя потеряли! В выходные домой не явился, на звонки не отвечаешь!

- Я же говорил, что работаю! И вам, и брату! Я ра-бо-тал! – повышает голос хубэ. – Слышите меня?

Матушка Ючона – невысокая, довольно упитанная, в стильном, явно дорогом розовом костюме – тычет в мою сторону пальцем:

- Работал он! Ха! Видим-видим, как ты работаешь! – и, обмахиваясь ладонью, падает в кресло. – Какая же ты заноза в шее! Омо, аж давление подскочило!

Так, тут дела семейные, пора убираться! Бочком прохожу к столу, хватаю сумку и собираюсь на цыпочках ретироваться, но Ючон сдает меня:

- Минхва-нуна, ты куда это?

Вижу два повернувшихся ко мне лица: матери и еще ни слова не промолвившей бабушки. Отступаю к двери с извиняющейся улыбкой:

- Мне пора, поздно уже…

- Да, проваливай, и поскорее! – раздраженно командует родительница и поворачивается к Ючону: - А ты…

Не будь этой реплики, я бы мирно удалилась, оставив все расхлебывать хубэ, но тут, как обычно, взыграло. Останавившись, отвешиваю умеренный поклон.

- Хальмони, саммоним[4], Ючон правду говорит. Не знаю, почему он не отвечал на ваши звонки, но в субботу и воскресенье мы действительно были на тимбилдинге… то есть выездном мероприятии от нашего отдела. Руководитель Ли может это подтвердить. После поездки хубэ приболел, я принесла ему лекарство, а сейчас, раз вы здесь и присмотрите…

- Агасши, подожди-ка. Вернись, - бабуля тяжело, опираясь на палочку, опускается в кресло – внук тянется ее поддержать, та шлепает его по руке: - Прикройся или пойди оденься! Ты же не младенец, взрослый мужчина, должен понимать!

Ючон укутывается в одеяло, ворчит:

- Ну да, я уйду, а вы тут вдвоем на нуну накинетесь!

- Могу предложить всем чая! - громко объявляю я, чтобы притушить новую ссору. – Вы перенервничали, отдохните немножко…

Старушка кивает, младшая женщина раздраженно отмахивается, но обе внимательно следят, как я достаю кружки, мед и выставляю на столик между диваном и креслами.

- Часто здесь бываешь? – спрашивает бабушка.

- Первый раз сегодня.

Мать фыркает:

- Что-то не похоже! Прямо как хозяйка тут распоряжается, знает, где что…

- Омони, хватит уже! – прикрикивает почтительный сын, я быстро сую ему под нос полную кружку, приказав одними губами: «заткнись и пей!» Обнаруживаю, что стою перед Ючоновскими родственницами, как виноватая прислуга, но сесть некуда, разве что высокий табурет принести от стойки. Ючон сдвигается в своем одеяле-коконе, приглашающе похлопывает ладонью по дивану, я опускаюсь рядом…

И по тому, как женщины переглядываются, понимаю, что совершаю ошибку. Но не метаться же теперь по всей комнате в поисках более приличного места!

Хальмони делает пару глотков, одобрительно кивает:

- Отвар от простуды?

- Да. Там еще имбирь и немного женьшеня добавлено…

- Вы вместе работаете?

- Это моя сонбэ Ким Минхва, - вставляет Ючон, - так что будьте повежливей, а то она потом на мне отыграется!

Бабушка пристукивает палочкой:

- Помолчи-ка, мальчишка!

- То я ей взрослый мужчина, то мальчишка! - бурчит внук, но умолкает. Ого, кажется, нашелся человек, который может заткнуть даже Ким Ючона! Присматриваюсь к бабуле внимательней. Если ее… дочь? невестка?.. вся из себя в каннамском стиле, эта типичная хальмони: из тех, что ранним утром торопятся в парк заниматься гимнастикой и ожесточенно торгуются на рынке за каждую вону. Разве что без традиционных широких цветастых штанов-блузы и крутой завивки на голове. Белоснежные волосы уложены волнами, глаза за стеклами очков в золотистой оправе поблескивают, цепкие.

- То есть ты старшая коллега Ючона? Молода для менеджера по персоналу…

- Я еще не в штате, стажер, как и ваш внук. Просто пришла в компанию пораньше.

- И как он там работает?

Покосившись на притихшего хубэ, злорадно подмигиваю ему правым, не видным женщинам глазом: сейчас я все-е выложу! Но отвечаю дипломатично:

- Поначалу были некоторые сложности, но вы же понимаете, для новичка это нормально. Сейчас Ючон отлично со всем справляется.

Кажется, или со стороны хубэ доносится вздох облегчения? Так боится своих родственников? Его матушка пренебрежительно фыркает:

- А с какой это стати нашего Ючона учит какой-то новичок? В таком возрасте – и все еще стажер? Чем же ты тогда занималась раньше?

Еле удерживаюсь от напоминания, что ее дорогой сыночек, ненамного меня младше, вообще вышел на работу впервые в жизни. А она сама, похоже, никогда и нигде. Мысленно пожимаю плечами: да что мне за дело, как меня оценивает Ючоновская семья?

- Училась. Работала.

- А… - кажется, сейчас будет следующая ехидная реплика, но хальмони обрывает раздраженную женщину:

- Помолчи-ка, мама Ючона! Значит, мой внук заболел, и начальство послало тебя его проведать?

Не сообразив подтвердить эту версию, удивленно возражаю:

- Почему «начальство»? Я сама, я же его сонбэ! Ючон сказал, дома никого и лекарств никаких, вот я после работы и заехала ему отдать… Еще привезла, – киваю в сторону кухни, - кашу и супчик на утро. Но раз вы здесь, - вновь делаю попытку ретироваться, - я, пожалуй…

Но старушка опережает меня: неожиданно шустро поднимается.

- Мы уже уходим.

- Но… - теряюсь я.

- Но, омони… - начинает и розовая родительница, однако бабушка опять воинственно пристукивает палкой – может, та нужна ей не для опоры, а для устрашения? – и с нажимом повторяет:

- Мы уходим! Вижу, здесь все под контролем, внук в надежных руках, так что идем, Суок-а!

Надувшаяся Суок хватает свою сумочку (стоимостью с мою годовую зарплату, а то и больше) и тоже направляется к выходу. Моргая, гляжу им вслед: узнали, что ребенок болен, и преспокойно сваливают? Уже начинаю верить, что Ючону никто никогда не готовил…

- А Минхва остается? – кидает от двери родительница, я спохватываюсь:

- Нет-нет, зачем же? Ючону уже лучше, лекарства и еда есть…

- И нисколько мне не лучше! – капризно заявляет хубэ. – Мне было лучше, но меня разбудили и расстроили…

Трогаю его лоб. Уже не такой горячий: лекарства подействовали или семейная свара. Заметив новую многозначительную переглядку, отдергиваю руку, словно обжегшись. Говорю подчеркнуто деловито:

- Выпей на ночь таблетки, я оставила на столе, и чаю пей побольше. Завтра с утра обязательно поешь супа, он должен быть еще горячим. Руководитель Ли разрешила тебе взять отгулы