Тень - Квинтус Номен

а во всей стране и, возможно даже, лучшим в мире? Она не нормальная, она — гений. А что у гениев в голове, то нам, нормальным людям, не понять. Те же ее станки: пока она не покажет, как они действуют, никто понять не может зачем они вообще нужны. А когда она все покажет и расскажет, никто понять не может почему до этого раньше не додумались и как раньше без них обходились.

На самом деле Тане Ашфаль, как и Шэд Бласс, победа в войне была… безразлична. То есть она (или они) знали, что эта победа произойдет, а когда именно — этого «попаданка из будущего» не знала. Победили — и хорошо, теперь можно в спокойной обстановке своей работой заняться. Не особо спеша, зато выполнить ее качественно. А всякие попутные дела — они же попутные.

В понедельник тридцатого апреля Таня снова зашла в КБ и положила на стол Семену Владимировичу два очень странных изделия:

— Я сделала что вы просили. Это — карабин самозарядный, а это — автомат. Сразу скажу: автомат Горюнова, за мелкими не особо важными деталями, получился практически идеальным, да и карабин Симонова, насколько я с ним ознакомиться смогла, у меня вопросов не вызвал. А эти игрушки и в производстве гораздо сложнее и дороже, и ресурс у них весьма ограниченный…

— А… зачем…

— Зовите Петра Максимовича, я покажу их в работе на стрельбище. Только обратите внимание, — продолжила она уже по дороге, — я тут патроны тоже немного доработала. Так, мишени установлены, смотрите…

Оба конструктора лишь едва бросили взгляды на принесенные мишени, в которых — практически лишь в «десятках» — очень кучно собрались дырки от пуль.

— Ну что, нравится? Звука нет потому что и пули дозвуковые, и вот тут глушитель интергированный. Сами понимаете, в армию такие штучки отправлять не стоит, а вот спецназу, мне кажется, они очень даже пригодятся. Ладно, сами разберетесь: я их вам оставляю, можете порезвиться. Только стандартный патрон в них все же пихать не стоит: глушитель после пары выстрелов разнесет. А теперь извините, мне пора… да, конструкторскую и технологическую документацию я вам по внутренней почте отправила…

Утром девятого мая Таня снова отправилась в Березники. Потому что оттуда пришла телеграмма о том, что завод готов отправлять в Ковров «всю сверхплановую соду до пятидесяти тонн в сутки» — и торжества по этому поводу Таня пропустить не могла. Правда Ира во время полета тихонько ругалась сквозь зубы: в телеграмме говорилось, что полоса возле города «расширена для приема самолетов СБ», но девушка опасалась, что сейчас эта полоса состоит больше из грязи, чем из земли.

Однако все оказалось не так грустно: взлетную полосу действительно хорошо расчистили и укатали, так что посадка прошла без проблем. И даже самолет получилось закатить в сарай — а уж предоставленная экипажу гостиница оказалась вообще выше всяких похвал. Только вот майору Ереминой Таня «предоставила почетное право» выступить на митинге, посвященном отправке соды в Ковров, резонно заметив, что выступление на митинге «совершенно гражданской девочки пятнадцати лет от роду» народ может неправильно понять. Да и время нужно беречь: пока майор выступает, Татьяна Васильевна сумеет решить уже сугубо производственные вопросы на азотно-туковом заводе.

На этом, двести тридцать седьмом, заводе Таня плодотворно пообщалась с директором, главным инженером, начальником отдела строительства и рядом других специалистов: из Минска она связалась (через Голованова) с Ватутиным, а затем и непосредственно с Мерзликиным, которого — вместе с повышением в звании — назначили начальником трофейной службы в Венгрии. Григорий Григорьевич Таниным запросам откровенно удивился, но пообещал «по возможности их обеспечить» — и еще неделю назад прислал достаточно подробную спецификацию «обеспечения».

— Я все же не пойму, почему нельзя поставить генераторы, как на содовом заводе, прямо на территории? — недовольным голосом высказал свое мнение главный инженер.

— Потому что там электростанцию ставили мои специалисты, которые таких же уже три поставить в Коврове успели. Конечно, если вы будете настаивать, и я у вас могу поставить один генератор на шесть мегаватт, но ведь два по десять будет лучше?

— Гораздо лучше…

— Я тоже так думаю. Проблема же в том, что генераторы будут венгерские, нам незнакомые, и ставить их будут именно венгры. Проще говоря, недобитые фашисты. Ну, не совсем уж фашисты, однако таких пускать на оборонное производство…

— Теперь понятно…

— Я вижу, что не до конца понятно. Генераторы… весь комплект электростанции будет доставлен уже в первых числах июня, и к этому времени по крайней мере фундаменты должны быть уже полностью готовы. Стены и крышу электростанции тоже было бы неплохо иметь, но их-то можно и позже поставить, по крайней мере никто не запретит их поднимать пока венгры будут оборудование монтировать. А если не будет готовых фундаментов, то венгры оборудование просто сгрузят и домой уедут. И, поверьте мне, без них вы эти электростанции еще год запускать будете!

— Вы, Татьяна Васильевна, вероятно не совсем себе представляете объем необходимых работ…

— Я-то представляю. Я, между прочим, руководила зимой сорок четвертого строительством госпиталя на тысячу раненых, и этот трехэтажный госпиталь был выстроен меньше чем за три месяца в чистом поле. Знаете что? Дайте мне покопаться в кадровых документах отдела капстроительства, и я уже завтра-послезавтра смогу сказать, каких специалистов для этой стройки вам не хватает. Тогда смогу их, понятное дело, от сердца оторвав, вам из Коврова прислать.

— Вы серьезно?

— Дяденька, я на своем втором заводе только за эту весну подняла два новых цеха и выстроила отдельный стекольный завод. Конечно, строитель из меня вообще никакой, но как раз с кадрами, для строительства необходимыми, я разбираюсь очень хорошо. Так, по вашим сияющим физиономиям вижу, что вы мне не верите. Но вон телефон простаивает, позвоните по ВЧ Курятникову, он вам в деталях и красках расскажет, кто на стройки второго завода людей набирал…

Спустя час Шэд Бласс с огромным интересом просматривала личные дела строительных подразделений завода. Пожилая кадровичка, скривив губы, по очереди передавала ей папки с бумагами, искренне считая, что девочка лишь притворяется, будто что-то читает — но та время от времени некоторые «дела» откладывала в сторону, а иногда, изображая откровенное недовольство увиденным (или прочитанным), что-то записывала в блокноте. Впрочем, продолжалось это занятие не очень долго: прибежала секретарша директора и позвала Таню на обед.

— Я, конечно, только немного дел успела просмотреть, — заметила Таня, закончив с очень неплохим вторым, — но, кажется, догадываюсь, кого вам остро не хватает. И, боюсь, среди оставшихся дел я нужную кандидатуру не найду, но это не страшно: я пришлю своего прораба. Он, правда, немец, из пленных, но уже подал заявление о приеме в советское гражданство и успел заработать орден «Знак почета». В любом случае с ним приедет и наш НКВДшник, который будет его охранять, так что эта кандидатура вам проблем не создаст.

— Отрадно это слышать.

— А вот кого вам придется искать на месте, так это землекопов и грузчиков: я не думаю, что вам сверху отсыпят цемента для такой стройки, у нас полстраны в цементе остро нуждается — но в Коврове есть собственный завод, и я, отправляя назад вагоны из-под соды, погоню их не порожняком, а загруженные цементом. На постройку электростанции вам хватит, а вот где конкретно ее строить… Я еще денек похожу тут вокруг, посмотрю, подумаю…

— Ну уж не знаю, ходить вокруг оборонного завода…

— Во-первых, майор Еремина не только мой личный пилот, но еще и чемпион ВВС по стрельбе из пистолета. Во-вторых, я же не одна ходить буду, обязательно приглашу сопровождающих из отдела капстроительства: сквозь землю-то я глядеть не умею, а кто мне про грунты еще рассказать сможет?

— Про грунты? Это, пожалуй, вам не строители нужны будут, я пришлю вам Зыкова. Он токарь, но раньше, когда еще завод строили, у геодезистов подвизался и все про территорию эту знает.

— Договорились, я с бумагами завтра до обеда закончу, вы его к этому времени в отдел кадров и пришлите.

На следующий день товарищ Зыков — мелкий мужичонка «неопределенного возраста» — ходил по грязи вокруг завода и рассказывал непонятной девчонке о том, как там или там много лет тому назад копал шурфы. Пару раз девочка, сунув ему в руки лопату, «раскопки» просила повторить — но токарь не возражал: после каждого такого раскопа девочка устраивала неплохой перекус, да и над душой во время работы не стояла. А вечером, «вернув» его в отдел