Пурпурная сеть - Мола Кармен

Аурору постоянно били с тех пор, как она оказалась в поместье, но на этот раз она такого не ожидала. Собаки вскочили и зарычали…

«Буда и Пешт сердятся, — засмеялся тот тип. — Они думают, что ты собираешься причинить мне вред. Наивные, правда? Они не понимают, что это я собираюсь причинить тебе вред».

Даже воспоминания заставили Аурору задохнуться от ужаса.

— Он натравил на тебя собак? — выдохнула Элена.

— Нет, несколько раз угрожал, но не натравил. Он сказал, что собаки только доделают его дело… Дал понять, что живой я оттуда не уйду, что в конце меня загрызут собаки.

— Чем он рассек тебе скулу? У него на руке было кольцо?

— Да.

— Какая мразь!

— Мне кажется, он не собирался меня трахать, ему нужно было только издеваться надо мной.

— Ты не знаешь, кто это был?

— Их начальник. Они называли его Падре.

Элена погладила ее по руке, стараясь успокоить.

— А сейчас я хочу попросить тебя напрячь память и попытаться описать этого человека. Каждую мелочь, которую ты помнишь. Это очень важно.

Аурора стиснула губы, словно от сильной боли.

— Сколько ему лет? — стала помогать ей наводящими вопросами Элена.

— Много.

— Сорок? Пятьдесят?

— Пятьдесят. Или больше, не знаю. Волосы короткие, темные… Бакенбарды белые, как будто седые.

— Комплекция?

Аурора посмотрела на нее непонимающим взглядом. Элена догадалась, что девушка не знает такого слова.

— Стройный? Или толстый?

— Обычный. Высокий, это точно.

— Глаза?

— Не знаю. Скорее карие. Я не заметила, мне было страшно на него смотреть, он был похож на психа.

— Ты молодец, все хорошо.

— Я не очень его запомнила. Извини.

Элена понимающе кивнула.

— Как тебе удалось убежать?

— Он отошел приготовить себе дорожку кокаина, а я схватила его рубашку и выпрыгнула из окна.

— Та рубашка, в которой мы вытащили тебя из выгребной ямы, принадлежала ему?

— Да.

Сначала подручные Димаса пытались догнать Аурору, но скоро отстали. Элена вспомнила отдаленный топот бегущих ног и шум, которые слышала в своей комнате, пока ждала представления. Возможно, именно поэтому Аурору прекратили искать: бой должен был начаться с минуты на минуту, в доме находилось много клиентов, охрана не могла все бросить. К тому же Аурора была всего лишь раненой девчонкой и далеко убежать не могла. Они собирались заняться ею позже.

Пробегая по лесу, она видела из-за деревьев, как желтая машина Падре выезжает из поместья. Потом нашла септик и решила, что сможет отсидеться там. Ей было страшно, но не очень: хотя она знала, что ее обязательно будут искать, девушка радовалась, что на этот раз избежала верной смерти. Она вылезла из ямы, только когда поняла, что из поместья сбежал кто-то еще и что дела у беглеца совсем плохи.

Как только Аурора закончила свой рассказ, Элена позвонила Марьяхо:

— Свяжись с Буэндиа. Нужно найти рубашку, которая была на Ауроре, когда ее спасли. Это рубашка главаря «Пурпурной Сети».

Глава 55

Эулохио Моралес был еще молод, не старше сорока, но уже четыре года занимал пост мэра Кото-Серрано. В город он приехал всего за два года до того, как получил эту должность; в Кото-Серрано Моралес создал предприятие по производству консервированных оливок. Теперь вместе с Буэндиа и Сарате он обходил Травесеру с искаженным от ужаса лицом.

— Уверяю вас, мы в городе ничего не знали о том, что здесь происходит.

— Тогда объясните мне, как можно было этого не заметить, — безжалостно атаковал его Сарате. — Или вы дадите мне правдоподобное объяснение, или нам придется начать расследование в отношении вас лично и городских властей в целом. Я уверен, что у преступников было достаточно денег, и они охотно ими делились.

— Я никогда не получал ни от кого ни гроша, — оскорбился мэр. — И повторяю, что не имел обо всем этом ни малейшего представления.

— То же самое говорили власти немецких городов, которые находились недалеко от нацистских концлагерей. И знаете что? Они врали.

Население города не превышало трехсот двадцати пяти человек, правда, летом оно чуть увеличивалось. Кото-Серрано хоть и располагался вблизи туристического маршрута по белым городкам Сьерры-де-Кадис, сам к их числу не относился. Живописностью он не отличался, и туристы в него не заезжали. Жили здесь только за счет сельского хозяйства, помощи местных властей и фабрики консервированных оливок.

— Мы не правительство Мадрида, а я — не Мануэла Кармена… Мэр такого города, как наш, не получает ни жалованья, ни денег на представительские расходы, ничего. Если я еду на какое-нибудь собрание в Кадис или Севилью, то бензин оплачиваю сам.

— Зачем тогда вы этим занимаетесь?

— Затем, что есть люди, которые хотят помочь другим жить лучше, как бы это вас ни удивляло. Когда я приехал в этот городок, мне стало ясно, что я должен хоть что-то сделать для его жителей.

Они вышли на маленькую арену, где проходили бои и стояла восьмиугольная клетка. На беловатой почве еще виднелись следы крови.

— Здесь устраивали бои между подростками до смерти одного из участников.

— Клянусь вам, я не знал… Я сообщил бы в полицию, что-нибудь предпринял бы. Какая дикость!

Мэр не отрицал, что замечал кое-какие странности: например, что порой через город проезжало много дорогих машин, которые возвращались в тот же вечер или на следующее утро.

— То есть вы что-то подозревали, но вам не пришло в голову поинтересоваться, что именно происходило в поместье?

— Если полиция этим не интересовалась, то при чем здесь я? Какого черта, я всего лишь мэр городка, где производят консервированные оливки.

Тем же утром два местных полицейских были отстранены от службы до выяснения обстоятельств. Предположение, что они не знали, что творится в поместье, выглядело неправдоподобным, к тому же уровень их жизни не соответствовал официальным доходам.

— Они утверждают, что выиграли в лотерею, поэтому у них такие роскошные машины. Мы это проверим, — сообщил Сарате и Буэндиа лейтенант полиции.

Операцию в Травесере не афишировали: информация о «Пурпурной Сети» не должна была попасть в СМИ, по крайней мере, до тех пор, пока на свободе оставался хоть кто-то из подозреваемых.

— Я думал, здесь публичный дом, — оправдывался мэр. — И что в машинах приезжали девицы и их богатенькие клиенты. Мне и в голову не приходило, что здесь убивают детей. Я понимал, что выгляжу дурачком, не задавая лишних вопросов, но я и представить себе не мог такого ада.

Мэр предоставил все документы, касавшиеся поместья Травесера. Как и следовало ожидать, оно принадлежало фирме, зарегистрированной в одном из офшоров. Было очевидно, что между этой подставной компанией и настоящим владельцем тянется цепочка посредников, так что добраться до последнего было почти невозможно.

Все это время несколько групп экспертов исследовали каждый сантиметр поместья. Наготове стояли экскаваторы. Полиция считала, что если здесь убивали подростков, то тела могли зарыть где-то неподалеку.

— Поместье занимает тысячу восемьдесят семь гектаров, почти в десять раз больше, чем парк Ретиро. — Буэндиа был настроен скептически. — На его обследование уйдет несколько месяцев… Знаете, что нужно сделать? Поговорить со старожилами. Узнать, кто был хозяином поместья раньше и всякое такое. Может, кто-то видел покупателя, когда тот приехал в город в первый раз.

В Кото-Серрано было два бара; тот, что посолиднее, находился на городской площади. Главная новость дня — приезд полиции в поместье Травесера — никак не изменила здешний распорядок. Четыре человека, младшему из которых было под семьдесят пять, играли в домино и пили анисовую настойку. Сотрудники ОКА дождались, пока они доиграют партию. Начал Буэндиа, как никто умевший общаться с пожилыми:

— Вы ведь местные, правда?

— Все, ну то бишь все, кроме этого.

Старик, к которому относилось это замечание, некий Матиас, начал защищаться, как будто его пытались покрыть несмываемым позором: