Их двое - Мария Зайцева

удерживается, ржет, его рука, с момента моего пробуждения  прочно обосновавшаяся на бедре, сжимается и ползет вверх. Уже в который раз.Я хмурюсь и возвращаю ее обратно. Тоже уже в который раз.

Егерь сидит с другой стороны, и его лапа спокойно лежит на спинке сиденья, периодически падая на мое плечо. В таком случае я нервно дергаюсь, и лапа, помедлив, ползет обратно на сиденье. А Егерь сжимает челюсти.

Вообще, атмосфера в машине крайне напряженная, и , если б не эти периодические перепалки, то совсем тяжко было бы.А так немного разряжает гром и молнии, вносит, так сказать, свежую веселую струю.

Я смотрю на Коня, в гордом одиночестве сидящего за рулем. Рядом с ним никто не сел, зато назад втроем набились.

Я, оглушенная немного стремительностью развития ситуации, не сопротивлялась.Правда, не предполагала, что будет настолько тяжело.

Дорога, после того, как мы вырулили на трассу из леса, была хорошая, чищеная, без наледи. На патроле самое оно ездить. И сзади вполне комфортно даже втроем… Было бы.Если б кое-кто ко мне не жался, делая вид, что места не хватает.Я выдыхала, пытаясь успокоиться, и этому никак случайные и неслучайные касания не помогали. И шепот тихий, будоражащий. И лапы  наглые  на плечах и бедрах.Я этого не хотела. По крайней мере, пыталась себя в этом убедить старательно.

После непреднамеренного камингаута, когда Конь, увидев нас втроем, долго не мог прийти в себя, заикался и таращил глаза, а затем неожиданно пришел и заорал матерно, заставив своих друзей ( вполне возможно, что теперь бывших, хотя моей вины тут вообще никакой) решать вопрос с насильным затыканием фонтана, мы довольно быстро собрались и уехали.

Во-первых, у меня уже просто не было сил сопротивляться и строить из себя сильную женщину, которая во что бы то ни стало желает уединения.

Во-вторых, мужчины все сделали сами. Поскидывали вещи в рюкзаки и сумки, все позакрывали, повыливали и позатыкали.  Мне оставалось только напялить пуховик и кинуть прощальный взгляд на свой милый домик. Один взгляд – и все. Больше не позволила себе, потому что… Ну, я все же хочу, чтоб обо мне думали, как о сильной, современной, независимой… Для которой новогодний сладкий развратный уикэнд – повод для приятных воспоминаний и легкой ностальгии, а не для соплей до пола и воя в подушку по ночам.Даже если я – из второй категории, не обязательно об этом знать… всем.

В общем, мы загрузились в патрол, который специально для поездки по диким пустошам Рязанской области Конь одолжил у приятеля-экстремала, и покатили обратно в реальность.

По пути Конь, который, похоже, в голове произошедшее не уложил все же, периодически порывался разговаривать, но я не проявляла инициативы, парни его затыкали, настойчиво рекомендуя на лезть не в свое дело, ну потом меня вообще срубило даже не сном, а каким-то обмороком, глубоким и черным.Организм, пытаясь сохранить себя, защищался от реальности, как мог.

Пришла я в себя уже, практически, у кольцевой. Головой – на коленях у Егеря, а ногами, освобожденными от унт, на руках у Кота. Тепло, мягко, невероятно приятно. Так, как должно быть. Правильно.Проморгалась, сгоняя ненужные слезы, села, отказавшись от помощи, воды, еды и прочего.Правда, особо мое отстранение не помогло, потому что Егерь и Кот тут же придвинулись, и все повторилось: лапы, случайные неслучайные касания, шепот на ухо, общая атмосфера напряжения.Я изо всех сил старалась абстрагироваться,  не реагировать на провокации.

И вот теперь слушаю, как переругиваются парни с Конем, смотрю в окно… И пытаюсь принять реальность такой, какая она есть.Прийти в себя, наконец.Потому что это реально смешно.

Я знала, с самого начала знала, к чему все придет. Ну не дура же романтическая, в конце концов?Понятно, что никакого будущего, что бы на эту тему ни думали Егерь с Котом.Нет, в их сегодняшнюю искренность я вполне верю, почему бы и нет? Я и сама… Черт…

Но сегодняшнее не отменяет завтрашнего. Не отменяет наших параллельных вселенных, их карьер, скорого отъезда и перспектив.И я в это уравнение со всеми известными никак не вписываюсь.Нет, я больше чем уверена, что поначалу все будут пытаться. И даже, может, наше веселье еще чуть-чуть продлится… До их отъезда.И потом… Есть вайбер, скайп и прочее.Но это все – агония.Утопия.Такая же, как и сохранение длительного интереса к довольно невнятной мне у двух привлекательных крутых парней.Я в сказки перестала верить в восемь лет.И сейчас как-то поздно начинать.

- Конь, - перебиваю я вялую перебранку бывших друзей, - сначала высадишь меня, - и добавляю жестко, - одну.

Ненужная откровенность

Дверь хлопает за спиной, словно подталкивая меня, наконец, в безопасное место.И я с огромным облегчением подталкиваюсь.Настолько огромным, что оно падает на плечи, и ноги не выдерживают.Сажусь на коврик прямо в прихожей, прислоняюсь в двери и закрываю глаза.Вслушиваюсь в тишину квартиры, поглощаю ее, кажется, все кожей, всеми ее порами.Конечно, это выглядит слабостью и нелепостью, но я только что в боевых действиях поучаствовала, могу немного насладиться победой?Домом?Вот и сижу. Наслаждаюсь.

Дом пахнет пылью, сухой елкой, ветки которой я притащила за две недели до Нового Года, да так и забыла, в стрессе и спешке, выкинуть перед отъездом.Душно и тяжело.Но встать, распахнуть окна, впуская свежий воздух, свежую жизнь, сил пока что нет.

Поневоле прислушиваюсь к щелканью лифта, опасаясь, что кто-то из этих придурков все же не оценит мою словесную и бессловесную коммуникации, и припрется следом.Не хочу слушать, как будет в дверь долбиться.А если Егерь припрется, так и вышибет еще, ко всем чертям…Еле слышно вибрирует телефон, который ожил, собака такая, стоило из Рязанской области выехать, и пиликал, не смолкая и нервируя, минут пять сообщениями со всех возможных мессенджеров. Я его даже не смотрела, тупо на вибро  поставила.И вот теперь он опять дает о себе знать.Разлепляю ресницы, смотрю на экран.

«Ты дома уже?»

Мама… Она же думает, что я на Мальдивах…

«Набери, как вернешься! С Новым Годом!»

Ага… И тебя…Опускаю голову на скрещенные на коленях руки.Вот бы лечь прямо тут и уснуть… Просто уснуть, забыв обо всем на свете…

Они не хотели меня пускать.Все трое.Уговаривали, гладили