Конан-варвар. Час Дракона - Роберт Ирвин Говард

— Сердце Аримана! — Огонек воспоминания разгорелся ярче. — Варвары похитили у меня…

— Память возвращается к нему, — пробормотал Ораст. — Поднимите его из саркофага!

Остальные повиновались после некоторого колебания. Нехотя прикоснулись они к ими же воссозданному человеку. Их пальцы ощутили твердую, мускулистую плоть, пышущую полнокровной жизнью, но легче от этого никому почему-то не стало. И все-таки они усадили древнего колдуна. Ораст же обрядил его в темно-фиолетовую мантию, усыпанную золотыми звездами и полумесяцами, а потом повязал ему на голову златотканую ленту, перехватив волнистые черные пряди, падающие на плечи. Оживший не воспротивился ни словом, ни жестом; дал усадить себя в высокое кресло, напоминавшее трон, с высокой спинкой черного дерева, серебряными подлокотниками и ножками в виде когтистых позолоченных лап. Он сидел неподвижно, лишь в темных глазах медленно разгорался разбуженный разум. Казалось, два затонувших светоча всплывали со дна бездонных колодцев, наполняя странным свечением полонившую их тьму.

Ораст исподтишка покосился на сообщников, с болезненным интересом вглядывавшихся в своего удивительного гостя. У этих людей были железные нервы: они выдержали испытание, способное свести с ума человека менее закаленного. Ораст знал с самого начала: он сговаривался с воинами, чье проверенное мужество не уступало способности к злу, которая таилась в их душах, и необузданному властолюбию, способному смести любые законы. Ораст вновь обратил взгляд на человека, занявшего черный трон. Как раз в это время тот наконец заговорил.

— Я помню… — произнес он сильным, звучным голосом по-немедийски, со странным архаичным акцентом. — Я — Ксальтотун. Я был верховным жрецом Сета в городе Пифон, что в Ахероне. Сердце Аримана… мне приснилось, будто оно снова обретено. Где оно?

Ораст вложил кристалл ему в руку, и великий маг глубоко вздохнул, вглядываясь в глубины камня, пылающего у него на ладони страшным огнем.

— Давным-давно Сердце похитили у меня, — проговорил он. — Алое Сердце ночи, властное спасти или проклясть. Издалека прибыло оно, из дальних времен. Никто не мог противостоять мне, пока оно находилось у меня. Но его похитили, и пал Ахерон, я же изгнанником бежал в мрачную Стигию. Я многое помню, но многое и позабыл… Я пребывал в далеком краю, за непроницаемыми туманами, за безбрежными океанами мрака. Какой теперь год?

— Завершается год Льва, — ответил Ораст, — со времени падения Ахерона минуло три тысячи лет.

— Три тысячи лет! — пробормотал маг. — Так долго! Но кто вы такие?

— Я — Ораст, бывший когда-то жрецом Митры. Он — Амальрик, барон Тора, что в Немедии, это — Тараск, младший брат немедийского короля, а высокий молодой человек — Валерий, законный наследник престола Аквилонии.

— Зачем вы вернули меня к жизни? — спросил Ксальтотун. — Чего вы от меня хотите?

Теперь не могло быть никакого сомнения — он воистину ожил: пристальный взгляд говорил о деятельной работе ясного, бодрствующего ума. Да и в поведении не осталось и намека на неуверенность и сомнение. Его вопрос был прям: должно быть, он хорошо знал — люди не склонны давать что-либо даром. Ораст ответил ему с той же прямотой:

— Сегодня мы отворили врата преисподней и, освободив твою душу, вернули ее в тело, ибо нам нужна твоя помощь. Мы хотим, чтобы Тараск взошел на трон Немедии, а Валерий завладел короной Аквилонии. Твое искусство некроманта должно нам помочь.

Но цепкий ум Ксальтотуна не пропускал ни единой мелочи.

— Ты, Ораст, и сам наверняка не новичок в нашем искусстве, раз уж сумел меня воскресить. Как вышло, что жрец Митры умело пользуется Сердцем Аримана и заклинаниями Скелоса?

— Я более не жрец Митры, — ответил Ораст. — Занятия черной магией послужили причиной моего изгнания из Ордена. Если бы не присутствующий здесь Амальрик, меня, всего вероятнее, сожгли бы как колдуна. Лишение жреческого сана, однако, развязало мне руки, и я приступил к дальнейшим занятиям. Я объехал Замору, Вендию и Стигию, я прошел населенные призраками джунгли Кхитая. Я читал книги Скелоса, переплетенные в железо, спускался в глубочайшие колодцы и беседовал с незримыми существами. Безликие видения говорили со мной в смрадной черноте джунглей. Наконец во внутренней Стигии, в посещаемых демонами подземельях гигантского храма Сета, мне попался на глаза твой саркофаг. Я изучил искусство, способное вдохнуть жизнь в твое иссохшее тело. Изъеденные плесенью манускрипты поведали мне о Сердце Аримана… Целый год потратил я на его поиски — и вот оно здесь!

— Тем непонятнее, зачем тебе понадобилось возиться со мной… — Ксальтотун не сводил с Ораста пронизывающего взгляда. — Почему ты сам не использовал силу, заключенную в Сердце?

— Потому, — ответствовал жрец, — что сегодня его секретов не знает никто. Даже легенды прошлого ни единым намеком не говорят о том, как пробудить мощь камня. Я знал только одно — Сердце способно возвратить жизнь, но бóльшие откровения мне недоступны. Я смог использовать его лишь для того, чтобы воскресить тебя. Нам нужны твои познания, Ксальтотун. Лишь ты знаешь Сердце и его жуткие тайны!

Ксальтотун покачал головой, задумчиво вглядываясь в рдеющие глубины камня.

— Мои некромантические познания в самом деле превосходят познания всех прочих людей, вместе взятых, — сказал он наконец. — Но и я в полной мере не овладел силой кристалла. В прежней жизни я и не пытался взывать к Сердцу — лишь хранил его, чтобы оно не было использовано против меня. Когда же по прошествии лет камень все-таки похитили, то в руках убранного перьями шамана дикого племени оно развеяло всю мою магическую мощь… Потом Сердце исчезло неведомо куда, я же был отравлен стигийскими жрецами, так и не успев его отыскать.

— Оно хранилось в пещере под храмом Митры в Тарантии, — сказал Ораст. — Найдя твои останки в подземном храме Сета, я одолел еще немало извилистых путей, прежде чем мне удалось обнаружить Сердце. Заморийские воры, отчасти защищенные моими заклятиями, — лучше не упоминать, где я их вычитал, — выкрали твой саркофаг из самых когтей тех, что охраняли его во мраке. Долго путешествовал он с караваном верблюдов, на галере, на повозке, запряженной быками, и прибыл наконец сюда, в этот город. Те же воры — вернее, уцелевшие в исполненном ужасов путешествии — похитили и Сердце Аримана из охраняемой демонами пещеры под храмом Митры. Вся их ловкость, все могущество моих заклинаний едва не оказались бессильны… Лишь один сумел выбраться живым из проклятого подземелья. Из рук в руки передав мне камень, он умер в мучениях, пытаясь в предсмертном бреду рассказать все ужасы, представшие его глазам… Во всем свете нет людей, столь же верных данному слову, как заморийские воры! И даже