Пресвитерианцы. Вторая армия - Василий Кленин

А пират, будто, услышал эти мысли.

— Ты ведь тоже так считаешь, — то ли спросил, то ли заявил он.

Наполеон ничего не ответил. Ждал. Уже слишком много было сказано. Мита Хаата подошел к грани, за которой оставалось сделать только прямое предложение. Или прямую просьбу о поддержке.

— Дурацкие советники! — вдруг легко рассмеялся командир ополчения. — Влезли же в голову! Меня заболтали, а я тебя заболтал. Я ведь зачем тебя позвал: будут ли для Хакаты еще ружья? Я слышал, ты уже их самураям и князьям раздаешь?

«Не шагнул за грань. Вплотную подошел — и тут же в тень. Он еще и осторожный».

Наполеон понял, что решающий разговор состоится когда-нибудь потом. Хитрый пират Мита: и себя не подставил, и сиятельному «Ли Чжонму» дал время всё обдумать.

«Ну, что ж, полковник, давай сменим тему» — улыбнулся про себя генерал.

— Не раздаю, а продаю. Самураи нового полка ружья покупают, и весьма за дорого. Ты знаешь, что некоторые из них купили оружие за цену в сорок раз выше, чем платит твой нелюбимый совет для твоих воинов?

Мита присвистнул.

— Так что цени это, полковник!

— Сиятельный, ты разговор-то в сторону не уводи, — ощерился пират, что у него, видимо, означало улыбку. — Я ведь тебя о другом спросил. Ополчению ружья нужны.

— Странный ты, Мита, человек. Сколько раз ругал наши ружья. Я сам слышал. И дымят, и заряжаются медленно. А теперь просишь.

— Я и сейчас так считаю, — командир хакатцев нисколько не смутился. — Ружья эти — ничто в сравнении с луком. Только вот настоящих лучников в моей банде и сотня с трудом наберется. С таким количеством войн, что ты устраиваешь, сиятельный, новых учить совсем некогда. А ружье даже в кривых руках способно врага убивать — я уже убедился. Даже в доспехе. Так что нужны ружья.

— А сколько у тебя уже есть?

— 183. Я к каждому по два бойца приставил: первый день один овладевает премудростью, второй день — другой.

— Хорошооо… — протянул Наполеон, пытаясь пристроить ситуацию к своим планам. — Сделаем так: завтра с Ноконошимы тебе пришлют сразу 17 ружей. Так сказать, для ровного счета. Конечно, если совет всё оплатит. Но старым низким расценкам.

— Оплатит, — чрезмерно уверенным тоном сразу ответил пират.

— А потом я предлагаю тебе дать мне две сотни стрелков с ружьями… на месяцок.

— Зачем это?

— Рыбку половить, — улыбнулся Наполеон. — Найдем дело. Заодно посмотрю, как вы мушкетеров обучаете. А через месяц я тебе верну твоих людей и сразу выдам сто ружей дополнительно.

Его инженеры неустанно продолжали работу над усовершенствованием огнестрельного оружия. Они все-таки придумали, как сделать винтовой механизм — и разработали кремневый замок. Запасы кремня собирались всю весну. Имея их, Тадаши в своей мастерской уже начал выпуск новых ружей. Их потихоньку выдавали Дуболомам, а вот старые фитильные мушкеты начали продавать Щеголям и ополчению Хакаты.

Конечно, кремневки тоже не идеальны. Кремень дает осечку, ломается… Но всё равно, это намного удобнее фитиля. Оружие становится менее зависимым от погоды, стрелкам больше нет необходимости держать рядом открытый огонь. Кремневый замок сам создает пламя. Ружья стали более пригодны для тайных атак: дым и запах тлеющих фитилей их больше не выдает… До первого выстрела, разумеется. Наконец, кремневки экономичнее. Конечно, камни периодически необходимо заменять, но всё равно это меньший расходник, чем постоянно сгорающий фитиль. Тренировки показали, что даже скорострельность из кремневок пусть ненамного, но выше.

Другой важный плюс: с кремневым замком уже можно делать и пистолеты для кавалерии. У Наполеона было первых шесть штук. Беда в том, что все они делались штучно, а значит, очень медленно. В мастерской Тадаши под их изготовление необходимо собирать новую производственную линию, что весьма нескорый процесс. Так что, вряд ли, в ближайшие полгода или даже год удастся сделать полк Ариты огнестрельным. Для убойной каракольной стрельбы каждому всаднику нужно минимум два пистолета. А лучше четыре или шесть. А это — до пяти тысяч изделий. Страшно представить даже!

Радует, что железа пистолеты требуют намного меньше. Но, с другой стороны, где столько кремней взять? В общем, пока решили: как только заработает новая линия в оружейной мастерской (а на это пока даже рабочих рук не хватало), то первые пистолеты сделают для роты личной стражи сиятельного «Ли Чжонму». По одному на стража. Как показали недавние события — им они могут пригодиться.

— Ну, так что? — поторопил Наполеон задумавшегося командира ополчения.

— А ты точно вернешь мне все две сотни моих стрелков?

Генерал пожал плечами.

— Они же воины. Странно, что ты задаешь такой вопрос.

Мита вздохнул и послушно покивал головой: мол, виноват, ляпнул сдуру.

— Когда тебе они понадобятся?

— Через несколько дней. Я пришлю к тебе вестника заранее — просто пусть люди будут готовы. Раз уж у тебя мушкетеров больше, чем ружей, то отбери две сотни самых лучших.

Генерал и «полковник» поклонились друг другу, скрепляя соглашения.

— Обратно на совет не пойдешь? — на всякий случай уточнил Наполеон и увидел ожидаемый жест отрицания. — А я все-таки схожу. Мне у совета кое-что попросить нужно. Да и не мешает узнать, кто решится все-таки совет возглавить. Надо же мне понимать, с кем я дела в будущем буду вести.

И генерал максимально многозначительно посмотрел на Миту Хаату, давая понять, что первоначальный разговор он тоже помнит.

Глава 20

Переводчиком Гванук не работал уже давно — все-таки дву- и даже трехязыких в Южной армии теперь было в избытке. Но на этот раз комендант Дадзайфу Ли Сунмон вызвал именно его. И даже встретил на пороге штаба.

— Не хочу, чтобы лишние уши там присутствовали, — тихо сказал он, а лицо Ли Сунмона было таким тревожным, что у Гванука в животе невольно похолодело. — И перевод мне нужен максимально точный. Так что помоги, О.

Конечно, О поможет. Полковник с адъютантом прошли долгими коридорами в тихую неприметную комнату. В ней, кроме двух стражей из полка Стены, присутствовал только один человек. Судя, по внешнему виду — канонир. Грязный, оборванный и с как попало намотанной повязкой на левой ноге. Похоже, это один из немногих пушкарей-ниппонцев, таких на весь Собачий полк не больше десятка.

При виде больших начальников (Гванук тешил себя