Право на жизнь - Денис Шабалов

Этой аксиомы при всем уважении к своему воспитателю Данил принять так и не смог. До поры до времени, пока собственной шкурой не прочувствовал… Как же это так – бросить раненного товарища! Бросить – а тем более добить! – к примеру, Арийца? Или – Сашку, который даже не друг, а брат?! С которым вместе с самого детства! С которым и радость, и грусть, и детские шалости, и наказания за них – все вместе, все пополам! На которого надеешься, как на самого себя, на свою правую руку! И как-то раз, когда Родионыч в очередной раз вдалбливал эту истину в головы своих воспитанников, Данил с негодованием высказался против, не зная тогда еще, что ему предстоит:

– Уж лучше под пыткой подохнуть, товарищ полковник, чем друга бросить!

Родионыч посмотрел на него и криво как-то, печально улыбнулся:

– Надеюсь, ты никогда не испытаешь, что такое настоящая пытка. Поверь мне – порой гораздо милосерднее убить, чем отдать дознавателям. Форсированные методы допроса входят в наш курс, но заниматься ими мы будем только теоретически и много позже. Сейчас скажу лишь вот что…

Не думайте, что вы сможете вытерпеть все и погибнуть достойно, с улыбкой на устах и проклятиями в адрес своих палачей. Выкиньте из головы эту вредную романтическую дурь. Нет такого человека, которого нельзя расколоть. И если этого не случилось, – это означает не особую стойкость, а недостаточную квалификацию дознавателя в форсированных методах допроса. Конечно, ситуация у нас немного другая – я готовлю из вас не диверсантов, а сталкеров, способных чувствовать себя на поверхности, как у себя дома в гостиной перед камином, и в таком случае боевое братство поощряется… Но кто знает, как повернется жизнь?.. Информация не бывает лишней, и возможно, когда-нибудь вам пригодится все, что я тут рассказываю, все до последней крупинки…

Помимо всего прочего, на занятиях по психологии полковник неустанно вбивал в головы своих воспитанников одну простую истину: вы – непобедимы. Это был один из важнейших элементов обучения – заставить человека поверить в свои силы.

– На каждого мужика найдется мужик еще круче, но эта поговорка не про вас. Вы – самые крутые. Кто-то, возможно, будет иметь и другое мнение, но вас эти сведения должны интересовать лишь только в одном ракурсе: кто этот человек и как бы поскорее вдолбить ему обратное. Я не говорю о том, что вы должны постоянно стремиться доказать это всему миру, вовсе нет. Вы это знаете и этого достаточно. Но уж если кто-то имеет противоположное мнение и готов оспорить ваше – действуйте!..

Отличительная эмблема войск спецназа – летучая мышь. С одной стороны – это правильно, ведь спецназ обычно действует скрытно, под покровом ночи… Но если вы спросите меня – я скажу, что спецназу больше подходит другая эмблема – волк. Волк – это очень сильное и выносливое животное. Я не говорю о плюгавом волчишке-замухрышке, обитающем в лесах Европы или степях Азии, или о тех заморышах, что жили в неволе в зоопарках до Начала. Я говорю о матером хищнике, среднерусском степном волке, длина тела которого превышает полтора метра, а вес вплотную подходит к восьмидесяти килограммам. Такому зверю под силу в одиночку завалить лося, а уж сила и выносливость его просто феноменальны. Не зря говорят – «волка ноги кормят». Волк способен часами и днями бежать, преследуя добычу, а потом, приблизившись на достаточно близкое расстояние, сделать молниеносный рывок – и вонзить клыки в горло своей жертве. Волк – это ум, хитрость, сила и выносливость. Такими же должны стать и вы – и вы такими станете. Вы должны понять и почувствовать, что вы – матерые волки, вы – сильнее всех, выносливее всех, умнее всех.

Эта мысль вкладывалась в головы воспитанников бережно, деликатно, но очень настойчиво и различными способами. Сначала это были беседы, а затем и реальные примеры. И именно уничтоженный караван, торгующий невольниками, был первым реальным делом, шагом к достижению этой неколебимой уверенности – ребята постепенно начинали верить, что каждый из них обладает реальной силой, каждый из них стоит по меньшей мере роты бойцов и каждому из них по плечу самые сложные задачи.

После того, как в Убежище появилось стрелковое оружие и достаточное количество боеприпасов, практическим стрельбам стала отводиться масса времени. И это были не стрельбы с бухты-барахты – пришел, улегся на землю и стреляй, жги патроны. Родионыч учил ребят основательно, по всей стрелковой науке.

Сначала под его чутким руководством упорными тренировками нарабатывалась база для меткого выстрела. Воспитанник взводил курок и производил холостой выстрел, прицелившись при этом так, будто в стволе находился боевой патрон. Следом за ним – еще один. И еще. И еще. И так – до ста холостых выстрелов за одну тренировку. Это было необходимо, чтобы стрелок запомнил, куда на мишени смотрела мушка во время спуска курка. По этой отметке и он, и его воспитатель могли отметить, какова ошибка или погрешность при выстреле, учесть ее и исправить на следующих тренировках. При боевом же выстреле заметить эту погрешность было невозможно – прицельная картинка смазывалась грохотом выстрела и отдачей. Конечно, время от времени воспитанник стрелял и боевым патроном – для закрепления достигнутых результатов.

Со временем в тренировки вносились изменения. Как только стрелковая устойчивость, стрелковый базис нарабатывался, холостые выстрелы уменьшались до минимума и задачи усложнялись. Добавлялась стрельба в движении, в перекатах, по статичным мишеням и по движущимся, по трем-четырем сразу, из различных положений, да таких, которым позавидовал бы и автор Камасутры. Кроме того, полковник учил ребят правильно целиться – ведь даже это, как оказалось, было целой наукой!

– Если стрелок долго целится, от этого в первую очередь страдает глаз, – рассказывал он. – На момент прицеливания вам отводится пять-шесть секунд. Дальше наступает прогрессирующее утомление глаза, снижается его острота, картинка иногда даже начинает двоиться. Чтобы этого избежать, необходимо приучить себя стрелять в темпе – делать выстрел в определенный промежуток времени, ни больше, ни меньше. В этот определенный момент должна начинаться мобилизация организма, задержка дыхания, прицеливание – и выстрел. И вот когда, как у собаки Павлова, все эти составляющие срабатывают в одно и то же время, – тогда выстрел происходит автоматически. Приучайтесь делать выстрел за две секунды, отсчитывая в уме «двадцать два – двадцать два».

Кроме того, всем стрелкам, в том числе и снайперам, целиться необходимо с открытым вторым глазом. Прищуривать левый глаз я вам категорически запрещаю – мышцы его напрягаются, и это передается правому, который и без того постоянно в работе. Из-за этого глаза устают еще быстрее, и острота зрения мгновенно падает. А это, как вы понимаете, тут же сказывается на результатах. Кроме того, открытый неприцельный глаз дает вам преимущество – вы видите лежащее перед вами пространство и можете вовремя заметить любую другую угрозу. Если же вы все-таки не можете целиться со вторым открытым глазом, выход прост – прикрывайте его повязкой. При этом неприцельный глаз хоть и отключается, но остается незажмуренным, что в свою очередь сохраняет бинокулярность, и светопроницаемость обоих глаз остается одинаковой.