Путеводитель оптимистки с разбитым сердцем - Дженнифер Хартманн

есть свои планы. Или ты просто будешь отдыхать после работы. Ничего страшного, если ты не…

– Люси. Я уже сказал, что пойду с тобой.

Я моргаю.

Джемма улыбается и накрывает руку Нокса своей.

– Прекрасно! Мы будем очень рады тебя видеть. У нас будет свадьба в стиле деревенского Рождества, если ты понимаешь, о чем я. Нокс вырос в Лексингтоне, так что мы хотим отдать дань уважения его южным корням, ну а я просто без ума от Рождества. Мы с Люси уже вяжем маленькие праздничные свитера для животных из приюта, и… – Она задумчиво наклоняет голову, глядя на Кэла. – Погоди, может, мы виделись в приюте? Ты к нам не заходил?

Чуть не поперхнувшись глотком вина, я поспешно мотаю головой.

– Нет, нет… Я почти не рассказывала ему про приют. – Я поворачиваюсь к Кэлу. Он вертит свой стакан. – Но тебе стоит к нам зайти, это потрясающее место. На Ричардсон-стрит, рядом с железной дорогой. Мы заботимся о старых животных. Старичках. Это важная миссия.

– Хм, – говорит Кэл. – Хорошо.

Алисса улыбается Нэшу, когда тот подливает ей вина. Цвет ее лака сочетается с бокалом мерло.

– Кстати о старых животных, – говорит она, задумчиво раздувая щеки, – до Дня благодарения осталось меньше двух недель. Время так быстро летит.

От этих слов меня охватывает тревога. Я так сосредоточилась на работе, выступлениях, приюте и отношениях с Кэлом, что совсем потеряла счет времени. Обычно мама начинает заранее присылать мне мемы с индейкой, чтобы напомнить о приближающемся празднике.

Последние годы, с тех пор как скончался отец, мы отмечаем День благодарения скромно. Обычно приезжают тетя Милли и дядя Дэн со своими дочками-двойняшками, но в прошлом году все они заболели гриппом и остались только мы с мамой. Я гадаю, как проводит праздник Кэл. Он говорил, что у него нет большой семьи, и я не припоминаю, чтобы к ним часто приезжали гости. Семьи Хоуп и Бишоп часто проводили праздники вместе.

Но эта традиция давно канула в Лету. Как же он отмечает праздник теперь?

Может быть, с матерью?

Или… в одиночестве?

Мое сердце сжимается при мысли о том, что в День благодарения Кэл ужинает в пустом доме, в компании пугливого котенка.

Я хватаю ножку бокала.

– Какие у тебя планы? – спрашиваю я Кэла, пока мои друзья обсуждают плюсы и минусы спонтанных фотографий на свадьбе, листая «Пинтерест» в поисках вдохновения.

– Планы? – переспрашивает он, поднося к губам стакан.

– На День благодарения.

Его глаза наполняются тоской. Он делает глоток.

– Я его не отмечаю.

– Не отмечаешь? Почему?

– Я похож на человека, который любит праздники?

Я решаю не упоминать деревянную фигурку привидения, торчащую из его клумбы.

– Не особо, но все отмечают День благодарения. А как же твоя мама?

– Я заказываю еду и смотрю футбол. Мама обычно ездит в Грин-Бей, навещает родителей.

– Это так… одиноко. – Я всматриваюсь в бокал с вином и стираю с края свой блеск для губ. Мои опасения полностью оправдались – Кэл встречает День благодарения один. Наверняка и Рождество тоже. Как бы глупо это ни было, мои глаза наполняются слезами. – Мне очень грустно.

– Я люблю одиночество, – возражает он. – Я же тебе говорил.

Я поднимаю на него мокрые глаза, и он хмурится – будто не может поверить, что я расстроилась.

– Приходи к нам на День благодарения. Мы с мамой все готовим сами, еды будет предостаточно.

Он проводит ладонью по лицу, словно пытаясь стереть смягчившееся выражение. Потом отворачивается и почесывает подбородок.

– Не стоит. Все нормально.

– Пожалуйста.

Мы снова встречаемся взглядами. Кэл колеблется, но потом качает головой.

– Спасибо за приглашение, но нет. Говорю же, все в порядке.

Мне хочется настоять, рассказать ему про индейку, которую мама готовит на небольшом мангале в гараже, как отец когда-то. Про сладкий картофель, клюквенный соус, фасолевую запеканку, которую я готовлю с плавленым сыром и пюре, – но тут мимо нашего столика проходит человек, которого я хорошо знаю. Он держит за руку женщину. Не Джессику.

Он замечает меня и замирает.

– Люси?

Мой стул чуть не падает, когда я встаю.

– Грег. Привет.

Воспоминания накрывают меня с головой, и я снова пытаюсь сдержать подступающие слезы. Алисса поворачивается на стуле и потрясенно смотрит на Грега.

– Давно не виделись. – Он откашливается. В его глазах отражаются тени прошлого. Его спутница улыбается несколько натянуто – она пытается понять, почему в баре вдруг повисла тяжелая атмосфера, густая, как черная смола. – Как твои дела?

– Хорошо. У меня все хорошо. – Я бросаю взгляд на Кэла, который напрягается, будто что-то предчувствуя. – Ты часто здесь бываешь?

– Нет, пришел в первый раз. Энджи посоветовала… – Грег запинается, когда спутница сжимает его руку, да так сильно, что у нее белеют костяшки пальцев. Он снова кашляет. – Прости, это моя девушка, Энджи. Эндж, знакомься, это Люси – она дружила с… – на этот раз его пауза кажется бесконечной. Не имеющей цели. Тусклой, забитой пылью и сорняками. – С нами, – говорит он наконец.

Я пытаюсь схватиться за спинку стула, чтобы сохранить равновесие, но вместо этого моя рука находит плечо Кэла, и он слегка дотрагивается до моей ладони, чтобы успокоить. Комок в моей груди отчасти рассасывается. Я снова стою под солнцем, на свежем воздухе, который не забивает мне легкие.

– Приятно познакомиться, – говорю я Энджи, брюнетке с большими карими глазами в очках с фиолетовой оправой. Джессика выглядела совсем иначе – у нее были очень светлые волосы, даже светлее, чем у Алиссы, и глаза цвета морской волны. Энджи скованно кивает. – Прости, мы с Грегом так давно не виделись.

– Понимаю. – Она кивает на футляр с гитарой у моего стула. – Ты здесь выступаешь? Мы надеялись послушать живую музыку.

– Я как раз закончила выступление. В следующий раз буду играть через неделю, в семь вечера.

Грег удивленно на меня смотрит.

– Ты играешь музыку? В смысле… Живую музыку? За деньги?

– Да, уже больше года. Мне очень нравится.

– Ничего себе. – Он проводит рукой по каштановым волосам и будто забывается на мгновение. Исчезает. Блуждает по тропинке в пустоши. – Джесс очень тобой гордилась бы.

Воздух со свистом покидает мои легкие; я будто очутилась в самом сердце полярного шторма, и меня душат ледяные порывы ветра. От одного ее имени у меня кружится голова, как у пьяной. Я еще сильнее сжимаю Кэла за плечо, и он хватает мою руку в ответ. Мои глаза слезятся, когда я через силу улыбаюсь.

– Приятно было повидаться, Грег. И познакомиться с тобой, Энджи. Я… Мне пора идти, завтра рано вставать.

– Я тебя провожу, – добавляет