Руины предателя - Эрин Бити

дымку, а число кимисар вокруг него росло. Справа от нее, вниз по реке, приближались пешие норсари, впереди на своем жеребце ехал Кассек, но она не знала, сможет ли Алекс продержаться так долго. Лодка повернула по течению, и она перевернулась на другую сторону, чтобы не потерять его из виду.

Меч Алекса мелькнул, но теперь Кассек был почти рядом. Сальвия приподнялась на колени, пытаясь разглядеть, как лодка проходит поворот.

Последнее, что она увидела, был Алекс, кувыркающийся назад и падающий с лошади, со стрелой, наполовину вонзившейся ему в грудь.

ГЛАВА 53

Алекс сильно ударился о землю, но у него было достаточно практики, чтобы сбросить себя со спины лошади, и он знал, как приземлиться, ничего не сломав. Сурри отреагировала на его резкое изменение веса, шагнув в противоположную сторону и освободив место на земле. Через несколько секунд он уже стоял на ногах, прижавшись спиной к бокам кобылы. Садиться на лошадь было глупо — она превращала его в легкую мишень, но, к счастью, он вовремя заметил лучника в деревьях. Дюжина норсари выбежала на берег, прорезая путь через кимисар.

Он помахал своему другу рукой, и Кас с облегчением улыбнулся, увидев, что тот упал. Они пробивались друг к другу, пока волны солдат вливались в бой. По какому-то сигналу, который Алекс не мог ни увидеть, ни услышать, кимисары повернулись и рассеялись по лесу.

К нему рысью подбежал Кассек, стряхивая пот со светлых волос, прилипших к голове.

— Думаю, все кончено. Судя по тому, что я видел перед уходом, они тоже бегут.

— Все это было сделано для того, чтобы отвлечь нас от Николаса, — сказал Алекс. — Я нашел его и Сальвию, посадил их в лодку и отправил вниз по реке. Мы пойдем искать их с первыми лучами солнца.

Кас кивнул, а затем криво усмехнулся и указал на Алекса.

— Ты самый везучий сукин сын, которого я когда-либо видел.

Алекс поднял правую руку, чтобы посмотреть, о чем говорит его друг. Из его куртки свисала стрела, головка которой была зажата в металлическом кольце в коже подмышкой.

— Впечатляет, хотя я сомневаюсь, что он целился именно в это место. — Алекс согнул древко, отломил его, отбросил оперение в сторону и потянулся за поводьями Сурри, чтобы снова сесть на лошадь. — Пойдем, — сказал он. — Нам нужно прибраться.

Алекс высоко держа факел, отбрасывал в сторону обугленный холст, выискивая выживших и припасы, которые понадобятся ему в поисках Сальвии и Николаса. На данный момент они нашли шесть тел, не считая двух у реки, но ни одно из них не было деморанским. Как ни уверен он был в Норсари, это показалось ему странным. Кимисар как будто избегали убийств.

Мелькнувшая ткань заставила его остановиться. Наклонившись, Алекс достал нижнее белье, которое могло принадлежать только Сальвия. Оглядевшись по сторонам, он убедился, что находится на том месте, где стояла ее палатка. Он отодвинул брезент и стал перебирать ее вещи. Их было немного — она путешествовала налегке. Подняв стол, Алекс обнаружил открытый сундук и безымянную бухгалтерскую книгу в кожаном переплете. Любопытствуя, он взял книгу в руки и открыл ее.

Страницы и страницы, исписанные ее почерком на деморанском, кимисарском и еще каком-то непонятном языке, фразы, обведенные кружком и подчеркнутые, заметки на полях. Затем — слова и фразы на деморане и третьем языке, объединенные в пары, с комментариями по грамматике. Затем она переходила к попыткам построения собственных предложений. Несколько недель она изучала старые торговые соглашения и договоры Казмуни. Он поверил ей, когда она это сказала, но увидеть ее работу — это было нечто совсем другое. Это было великолепно.

Последний раздел содержал датированный отчет обо всем, что Сальвия узнала и увидела, а также некоторые ее выводы. Капрал Уайлдер, в частности, был богат информацией. Хотя в записях не было ничего личного, он чувствовал ее растущее разочарование. Последние записи были сделаны во время миссии в пустыне.

Дарит и Маламин — так звали захваченные ими казмуни. Они с Николасом «пили воду» и разговаривали. Пустынники рассказали, что потеряли своих спутников во время песчаной бури, и, хотя они направлялись к границе, утверждали, что не пересекали и никогда не пересекут ее. Больше никаких записей после этого не было.

Под задней обложкой лежал сложенный кусок пергамента, похожий на письмо. Открыв его, Алекс обнаружил свое собственное, написанное несколько месяцев назад. Он помнил это письмо, помнил, как запаниковал в тот момент, когда депеша ушла с ним, потому что писал его в порыве тоски, и, конечно, его слова были бы слишком тяжелы для нее. Когда она ни разу не упомянула об этом письме, он решил, что оно потерялось.

Потертые складки говорили о том, что ее не только читали, но и часто перечитывали.

Через 812 дней я заставлю тебя выполнить обещание стать моей. В большинстве случаев ты упряма, но в этом случае я отказываюсь вести переговоры, потому что нет ничего более важного для моего выживания, ты должена понять. И когда я снова и снова повторяю, что хочу, чтобы ты была моей, это только потому, что я уже полностью принадлежу тебе.

Свежие слезы размазали чернила. Она читала его вчера вечером.

Алекс сунул книгу и письмо в куртку и вызвал Кассека, чтобы тот собрал три отряда добровольцев. До восхода солнца оставалось больше часа, но он не собирался его ждать.

ГЛАВА 54

Звуки битвы давно стихли. Сальвия не высовывалась, держась за борта лодки, которую качало и мотало по течению. В голове снова и снова прокручивался образ стрелы, поразившей Алекса в грудь, и его кувыркающейся спины.

Алекс был мертв.

Может быть, он мог выжить после ранения. Может быть, стрела не попала в сердце, может быть, задела жизненно важные органы.

Но она видела, как далеко она вошла в него — наполовину, то есть проскочила между ребрами. Если бы сердце было пробито, он бы истек кровью или, что еще хуже, кровь попала бы в легкие, и он бы захлебнулся в собственной крови. Если бы было задето только легкое, дышать стало бы невозможно, так как оно разрушилось бы.

Все закончилось одинаково: он умер, задыхаясь и в одиночестве, когда враги сомкнулись вокруг него. Не зная, что она понимает. Что ей жаль. Что она любит его.

Почему-то слезы не шли.

Она не замечала времени, пока река звезд не померкла с наступлением рассвета. Николас, свернувшись клубком на дне лодки, беспокойно дремал, прижимая