Печать Сумрака - Сергей Лукьяненко

— Не знаю, Алексей, — шеф даже не обернулся, — я думал, ты разумнее. Думал, на тебя можно положиться, а не стоять над душой, требуя отчета за каждое действие. Нас очень мало, понимаешь? Это повышает ответственность каждого сотрудника. Потому что сотрудник должен понимать — за ним никого нет. И если ошибется он, никакой добрый волшебник ошибку не исправит.

— Простите, — только и смог выдавить я.

— Да что тут прощать. Не в прощении дело, а в результате. И от моего прощения он не изменится.

Шеф помолчал и добавил:

— Ты хоть раз задавался вопросом, почему она возилась с тобой полгода?

— Она сказала, что я особенный, — буркнул я. — И все. Она никогда ничего не поясняла. А я решил, что дареному коню в зубы не смотрят. Она же ничего не просила взамен, ничего не выспрашивала. Только занималась со мной, и занятия давали результат. Я специально у ребят спрашивал. Обычно до пятого уровня несколько лет расти, а у меня получилось за несколько месяцев.

— Только какой ценой? — Шеф наконец отошел от окна.

— Да не было никакой цены! Разве только бутерброды и пицца из микроволновки.

Шеф покачал головой.

— Ты так и не понял главного. Чтобы судить о цене, надо разбираться в товаре. Знать цели и мотивы участников торга. И даже это не гарантирует выгодной покупки.

— Но разве речь всегда о купле-продаже? Она же Светлая. Разве этого недостаточно, чтобы помогать просто так?

Шеф вздохнул. Видимо, бесплодная дискуссия начала его утомлять.

— Дозорный Романов, по итогам успешной полугодовой работы вам предоставляется внеочередной двухнедельный отпуск. Соответствующий документ подпишете в бухгалтерии. Как ваш непосредственный начальник настоятельно рекомендую потратить отпуск на отдых. На работе не появляться, в деятельности Ночного Дозора не участвовать, о любых подозрительных событиях сообщать оперативной бригаде. Все ясно?

Я молча кивнул. Даже желание оправдываться пропало. Прав был Юрий Юрьевич, теперь у меня много свободного времени.

— Вот и прекрасно. Увидимся через две недели.

Я встал и, не проронив ни слова, вышел из кабинета.

Глава 3. Юрий. Темный

Леночка выглядела уставшей. Под глазами залегли тени, которые не мог скрыть даже толстый слой пудры. Я осторожно коснулся ее плеча, положил на стол кусочек янтаря.

— Сделал все, что мог. Слепок не идеален, но полностью очистить от помех не получается.

Леночка рассеянно посмотрела на камень.

— Я постараюсь.

Я прошел на кухню, открыл жестяную коробку и обнаружил, что кофе закончился. Пришлось спускаться в подвальный магазинчик в доме ведьмы. Оттеснив парочку, выбиравшую, что выпить перед тем, как забраться в постель, я купил пакет зерен.

Кофемолка дребезжала так, что казалось, вот-вот развалится. Китайский чайник тоже дышал на ладан. Я сделал мысленную пометку — купить новый.

— Прервись. — Я поставил чашку с черным напитком на край стола.

— Почти закончила, — все так же не глядя на меня, откликнулась Леночка. — Спасибо.

«Почти» растянулось на час. В конце концов ведьмочка отодвинула серебряный поднос, сняла очки и потерла переносицу.

— С тебя отпуск.

— Обязательно.

— В удобное для меня время.

— Конечно.

Леночка обернулась, с подозрением посмотрела в мою сторону.

— Как-то ты легко согласился.

— Я вообще покладистый.

Она ненадолго задумалась и уточнила:

— В удобное для нас время.

— А вот этого не обещаю.

Ведьма притворно охнула.

— Вы, мужики, все одинаковые. А если я изменю тебе на Мальдивах с прекрасным аборигеном?

— Давно ли туда завезли аборигенов?

— Аборигенов не завозят. — Леночка сладко потянулась. — Хорошо, не с аборигеном. С прекрасным инструктором по серфингу. Молодым, мускулистым, загорелым.

Она облокотилась на спинку стула и подперла подбородок кулачком.

— Он же тебе надоест через десять минут.

— Так уж и надоест? Я, между прочим, с ним не разговоры разговаривать собираюсь.

Я вздохнул.

— Чего ты добиваешься? Чтобы я превратил всех мальдивских серфингистов в жаб?

Леночка недовольно скривилась

— Дурак какой-то. Я с ним серьезно, а он как маленький, лишь бы остро пошутить.

— Эффект присутствия. Рядом с тобой я молодею душой.

Леночка неожиданно улыбнулась. Чуть-чуть игриво, но вполне искренне. Вот как ей удается выловить крупицу правды среди ни к чему не обязывающей болтовни? Странно, но когда мы были вместе, во мне и правда просыпалась искра… нет, не искренности, как тридцать лет назад с Алией, — беззаботности. Легкомысленности, ничуть не подобающей Иному моего возраста и статуса.

— Юрий, скажи прямо, в чем дело? — Леночка подошла ко мне вплотную.

— Ни в чем. Во-первых, шеф никогда не даст нам отпуска одновременно. Просто из вредности.

— А во-вторых?

— А во-вторых, хватит и во-первых.

Леночка нахмурилась, легонько пнула меня по ноге.

— Вредный ты все-таки, Юрий.

Я притянул ее за талию, усадил на колени.

— Я полезный. Очень полезный. К сожалению, не все это ценят.

— Был бы полезный, нашел бы способ. — Несмотря на нарочитую игру, она и впрямь сердилась.

— Зная шефа…

— Хорошо, — перебила она. — А если я уйду из Дозора?

Я растерянно моргнул.

— Зачем?

— Чтобы жить нормальной жизнью! — Она постучала мне по лбу. — Ты-то до такой мысли никогда не дойдешь.

— Я не могу уйти, ты же знаешь.

— Да-да, знаю, долг, права, обязанности… Юрий, ты к Светлым переметнуться не задумал? Иногда мне кажется, у тебя с ними больше общего, чем с любым из нас.

Я фыркнул.

— Не смеши. Я не страдаю грехом идеализма.

— Некоторые Светлые тоже не страдают, — заметила Леночка, — те, что по́жили. Ты не поверишь, они изрядные циники — эти Светлые. Циники и прагматики.

— Почему же, верю. Только им еще хуже. У них на месте идеализма дыра, пустота, которую не заполнить ничем. От веры они отказались, идеалы за столетия превратились в пыль. Ты не представляешь, как многих подкосило падение СССР. Рукотворный памятник идеалам Светлых. Мечта, обернувшаяся пшиком. Они не знают, куда идти, что делать, к чему стремиться. Живут по инерции.

— А ты?

— Что я?

— К чему стремишься ты? Что на месте черной дыры у тебя?

Леночка смотрела на меня серьезно, хотя я не мог избавиться от ощущения, что в глубине души она смеется.

— К чему… Да вот, кофемолку купить надо. Твоя — разве что бомжам отдать годится. Да и чайник бы новый.