Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 1 - Петр Александрович Дружинин

Пикассо является более чем странным. Все это бредовое, гримасничающее буржуазное искусство – от пикассовщины до сюрреализма и экзистенциализма – смеет критиковать наше молодое, здоровое советское искусство, обвиняя его в покорном следовании за действительностью, в фотографизме и т. п. ‹…›

На фоне разнузданной реакции, мистицизма, полного маразма современного буржуазного искусства особенно ярко выступает всемирно-историческое значение советского искусства, развивающегося по пути, указанному товарищем Сталиным, по пути социалистического реализма»[350].

В тот же день, 24 июня 1947 г., с итоговым докладом выступил А. А. Жданов. Накануне текст доклада был одобрен Сталиным и по его просьбе разделен на две составные части: «глава 1-я = критика учебника, глава 2-я = о философ[ском] фронте»[351].

Уже вводная часть доклада показала, что цель форума, сформулированная его устроителями, была достигнута:

«Товарищи! Дискуссия о книге т. Александрова не ограничилась рамками обсуждаемой темы. Она развернулась вширь и вглубь, поставив также более общие вопросы положения на философском фронте. Дискуссия превратилась в своего рода всесоюзную конференцию по вопросам состояния научной философской работы. Это, конечно, совершенно естественно и закономерно»[352].

Первая часть выступления – «Недостатки книги тов. Александрова» – не только суммировала мнения выступивших, но и отразила собственную точку зрения Жданова-марксиста.

Наше внимание привлекли попытки Жданова выступить знатоком вопросов естествознания.

«Бросается в глаза крайняя бедность, убогость и абстрактность характеристики уровня естествознания того или иного периода. ‹…› При этом в книге допускаются вопиющие ошибки, поражающие своей безграмотностью в вопросах естествознания. Чего стоит, например, описание развития науки в эпоху Возрождения: “Ученый Герике построил свой знаменитый воздушный насос, и существование атмосферного давления, заменившее собой представление о пустоте, было доказано практическим путем, вначале в виде опыта с полушариями в Магдебурге. Люди в течение веков спорили о том, где находится “центр мира” и можно ли считать им нашу планету. Но вот приходит в науку Коперник, а затем Галилео Галилей. Последний доказывает существование пятен на Солнце и изменение их положения. Он видит в этом и в других открытиях подтверждение учения Коперника о гелиоцентрическом строении нашей солнечной системы. Барометр научил людей предсказывать погоду. Микроскоп заменил систему догадок о жизни мельчайших организмов и сыграл большую роль в развитии биологии. Компас помог Колумбу опытным путем доказать шарообразное строение нашей планеты” (стр. 135).

Здесь почти каждое предложение – абсурд. Как могло атмосферное давление заменить представление о пустоте; разве существование атмосферы отрицает существование пустоты? Каким образом движение пятен на Солнце подтвердило учение Коперника?

Представление о том, что барометр предсказывает погоду, относится к самым ненаучным представлениям. К сожалению, люди и сейчас еще не научились как следует предсказывать погоду, что всем нам хорошо известно из практики нашего Бюро погоды. (Смех.)

Далее. Разве может микроскоп заменить систему догадок, и, наконец, что такое “шарообразное строение нашей планеты”? До сих пор казалось, что шарообразной может быть только форма.

Перлов, аналогичных перечисленным, в книге Александрова много»[353].

Таким образом, А. А. Жданов сразился с Г. Ф. Александровым не только как философ. Причем даже если допустить, что Г. Ф. Александров является единоличным автором «Истории западноевропейской философии» (во что мы решительно не можем поверить), то вряд ли он мог сам выдумать что-либо из области естествознания. Кроме того, академик имел не только штат скрытых соавторов, но и умелых редакторов (кроме титульного редактора – директора Института философии АН СССР Г. С. Васецкого). Что же касается Андрея Александровича, то он, еще раз повторимся, писал свои тексты самостоятельно, а в качестве его редактора зачастую выступал только один человек. Таким образом, если книга Г. Ф. Александрова представляется нам текстом компилятивным по части источников и синтетическим по части авторства, то речь Жданова – подлинный текст главного партийного идеолога.

Если оставить в стороне явные стилистические огрехи книги Г. Ф. Александрова – о «шарообразном строении» Земли или же о микроскопе, «заменившем систему догадок», то в этом пассаже из доклада Жданова можно выделить три «вопиющие ошибки, поражающие своей безграмотностью в вопросах естествознания».

Первая – об ученом Герике, или «Как могло атмосферное давление заменить представление о пустоте?».

Немецкий ученый-экспериментатор Отто фон Герике (1602–1686) был одним из тех, кто пытался путем экспериментов преодолеть само понятие пустоты – той самой «Horror Vacui» (буквально – «боязнь пустоты»), которая страшила многие века умы испытателей природы. Это понятие ввел еще Аристотель для обозначения «логического противоречия», ставшего, с одной стороны, основой Аристотелевой физики, а с другой – предметом постоянной полемики, принципиально разрешившейся лишь с эпохой Возрождения, когда многие постулаты физики философской стали разрушаться физикой экспериментальной.

Для развенчания утверждения Аристотеля о том, «что не существует пустоты ни в отдельности (ни вообще, ни в редком), ни в возможности»[354], нашелся итальянец Евангелиста Торричелли (1608–1647). Он задумался по поводу одного из наблюдений Галилея – что водопроводчики не могут добиться поднятия воды в трубах выше определенного уровня – и, производя эксперименты на жидкой, но более тяжелой, а значит, и требующей меньших экспериментальных масштабов ртути, смог сделать важные открытия. Им в результате экспериментов с трубкой и ртутью в 1644 г. был изобретен ртутный барометр, а образующаяся в трубке пустота (впоследствии названная Торричеллиевой) опровергала тезис Аристотеля о том, что «природа боится пустоты». Но факт существования атмосферного давления не был воспринят современниками в качестве безусловного. «Для публики вопрос окончательно выяснился только после того, как Паскаль открыл связь между барометрической высотой и высотой места, а еще более после опытов с магдебургскими полушариями, противопоставившими давлению воздуха лошадиные силы»[355].

Именно Герике, по-видимому, еще не зная об открытии Торричеллиевой пустоты, осуществил указанный эксперимент, пройдя собственным путем, – он изобрел воздушный насос, посредством которого и продемонстрировал 6 мая 1654 г. в Магдебурге силу, обусловленную атмосферным давлением: два спроектированные им полушария после откачки из них воздуха не могли быть разомкнуты силой впряженных 24 лошадей, тогда как после наполнения полушарий вновь воздухом они разжимались безо всяких серьезных усилий. Таким образом, публичный эксперимент Герике с магдебургскими полушариями не только со всей очевидностью доказал существование атмосферного давления, но и подвел черту под многовековым спором о пустоте.

Вторая «ошибка» книги Г. Ф. Александрова, также проистекающая из открытия Торричелли: «Представление о том, что барометр предсказывает погоду, относится к самым ненаучным представлениям».

Опыты Торричелли с давлением воздуха нашли последователей: это был и Рене Декарт (1596–1650), обративший внимание на изменение уровня столба жидкости, а в большей степени – Блез Паскаль (1623–1662), который открыл зависимость высоты ртутного столба от давления воздуха снаружи (посредством наблюдения изменений барометра на вершине и у подножия горы), окончательно развеяв миф