Харьков 354-286 - Константин Минаков

— Молодец. Толковый парень, — сказал мужик, одним глотком опустошив кружку, смачно крякнув и закусив остатками огурца.

— Меня Дмитрий зовут. Я как ты, наверное, уже понял с Пиж… то есть я хотел сказать, с твоим дядей в одном институте учился.

— Секундочку, универ это Томск. Сибирь. Белые медведи с балалайками пьющие водку на улицах заснеженных городов и всё такое. В смысле, я хочу сказать, это ж хрен знает как далеко от Харькова. Как вы тут оказались?

— Для начала, белых медведей в Томске нет. Спились все, — обиделся Дмитрий, — А потом, я не из Томска, а из Москвы приехал. А всему виной эти "одноклассники", что б им пусто было. Нашёл меня твой дядя через них и пригласил к себе в гости. А я, дурень, взял да и согласился. Думал, старого друга повидаю, от жены с детьми отдохну. А тут на тебе, с вами в прошлом торчу. И главное что, взял бы я этот чёртов билет на неделю позже, так был бы сейчас у себя дома и проблем бы не знал. Теперь вот сижу у Пижона дома, и горькую пью.

— Ты мне тут не учи ребёнка плохому, — сказал незаметно подошедший дядя, — а то расскажу как тебя называли, Зелёный Змий.

— Да ладно тебе, Толик, не бурчи, лучше давай на стол накроем, раз уж гость пришёл.

— Ох, Димон, договоришься ты когда-нибудь, — пробурчал дядя, но тем не менее, стал доставать принесённые мной продукты из пакета.

Я сходил на кухню и принёс новую банку огурцов и здоровенный кусок копченого сала. А дядя тем временем поставил на стол чистые рюмки и налил по 50 грамм.

Вздрогнули. Зелёный Змий, ну и кличка у него, пил аккуратно. Явно свое прозвище носил не зря. Заметив, что я смотрю на него улыбнулся и сказал – "Курчатовская школа". На мой немой вопрос он рассказал, что работал в Курчатовском институте и заодно поведал байку о замурованном в стене спиртопроводе с краником и старом китайце.

— Так это с вами было? — удивился я, — а я то я читал эту байку в Интернете, но там не было конкретных привязок к институту.

— Со мной, со мной, — улыбнулся Дмитрий.

Налили ещё по одной. Выпили. И вот тут-то Зелёного Змия повело. Он начал вспоминать оставшуюся в Москве семью. До пьяных слез все же не дошло – после третьей он встал, извинился и, пошатываясь, удалился в комнату.

— Жалко Димку, — дядька был задумчив, — пока еще нас тут не дернуло, он все про сына с дочкой рассказывал, какие они у него клевые. Первые три дня, с понедельника, пил беспробудно. Потом оклемался, побежал в физтех. И меня звал. Говорит, айтишников здесь и сейчас хоть задницей жуй, а физиков, да еще и по нашей специальности… Сидит теперь в библиотеке, восстанавливает квалификацию. Пропуск себе у Волкова пробил, паек. В Мерефу съездить успел, поговорить насчет стекловолокна. Меня тоже зовет. Но он-то хоть успел по теме поработать, аж до девяносто седьмого держался, а я почти сразу в электронщики подался.

— По какой теме? Стекловолокно? Композиты для авиации, что ли?

Дядька посмотрел на меня с некоторым сомнением. Потом, видимо, решился.

— Для центрифуг. На которых уран разделяют. Понимаешь, что это значит сейчас? Вот то-то. Ща он проспится – и завтра с утра опять в библиотеку. Бизнес-план кропать, для Лаврентия Палыча. Они через волковскую контору на него вышли. Так что недолго Димке квасить осталось. Вот и отрывается напоследок. Ты бы, кстати, тоже завязывал. Времена, понимаешь, не шибко подходящие. С какой точки зрения ни посмотри. Ладно, пойдём покурим.

Я не курил, но за компанию с дядей вышел во двор.

— Глянь Лёха, какое небо, — сказал Толик.

Я честно посмотрел на небо, но ничего необычного не заметил. Разве что не было облаков, и время от времени сверкали сгорающие метеоры – всё-таки конец августа, в это время их очень много. Кажется, земля проходит через какой-то там пояс, вот они и попадают в атмосферу.

— Дядь Толь что-то я ничего необычного не вижу.

— Эх ты Лёха. Двойка тебе за невнимательность… Посмотри, нет ни спутников, ни самолётов. Красота же. Наслаждайся пока есть такая возможность. Лет через 10–15 опять всё небо загадят.

Харьков. 28 августа 1940 года

Проснулся с большим трудом под звуки "Танкового марша СССР", установленного в мобильнике на сигнал будильника. "Когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин, и первый маршал в бой нас поведёт" орал телефон на всю комнату. Нет, мелодию явно надо менять, хватит с меня Сталин-панка. И так куда ни посмотри, изо всех углов этот самый Сталин-панк торчит.

— О, Лёха, уже проснулся? — поприветствовал меня вошедший в комнату Дмитрий.

Сегодня он выглядел необычно бодрым – лицо было гладко выбрито, и под глазами не было отёков, которые обычно появляются после хорошей пьянки. Правда одет он был во всё те же треники и майку. В руках Димон, вчера разрешивший себя так называть, держал старые дядькины гантели, что делало его похожим на знакомый ещё из старых советских фильмов образ спортсмена-любителя.

— Вставай, на работу опоздаешь.

— Да, сейчас. Уже встаю.

— Ну ты и спишь. От твоего марша даже Ктулха Толика проснулась, а ты всё дрыхнешь. Давай. Умывайся, одевайся и завтракать. Толик уже яичницу жарит, — с этими словами Дмитрий, не прекращая делать упражнения с гантелями, вышел из комнаты.

И правда, из кухни, через открытую дверь, дверь доносились аппетитные запахи самого готовящегося стандартного холостяцкого завтрака – яичницы на сале. Я быстренько встал, заправил постель, оделся, сходил в туалет и ванную и направился на кухню.

Здесь меня уже ждала тарелка с яичницей, салат из помидоров и стакан крепкого чая.

— Лёха, попробуй помидоры. Свои, сам выращивал на огороде, — стал рекламировать салат дядя.

— Толик, честное слово, ты как был пижоном, так им и остался. Только раньше перед девками своим хм… интеллектом хвастался, а теперь перед племянником помидорами. Не мешай человеку завтракать, — это уже Дмитрий.

— Ты что, да я тебе сейчас, — то ли в шутку, то ли всерьёз стал возмущаться дядя.

— Ладно, не кипятись, шучу я так, — сказал Дмитрий и хлебнул чая из стакана, — ты скажи, куда все твои кружки делись, раз гостям чай в стаканы наливаешь.

— Тяжёлое наследие брачных уз, — витиевато ответил дядя.

— Ну-ну, Гименей ты наш. Небось, жена во время ссор кружками в тебя по навесной траектории кидалась, — продолжал изводить дядю Дмитрий.

— Слушай, Димон. Вот я не посмотрю что тебе сороковник, а возьму и съезжу тебе по уху, ребёнка не постесняюсь.

— Ишь, ты грозный какой. И где ты ребёнка нашёл? Этот ребёнок водку хлещет не меньше нас с тобой, — Дмитрий подмигнул мне, — Леха, ты не обращай внимания. Твой дядя не будет меня бить. Это он так шутит. Правда, Пижон, ты же шутишь так?

— Ох, договоришься ты когда-нибудь, Змей. Я не посмотрю, что мы с тобой с первого курса дружили, и дам тебе по уху.

Дмитрий от этих слов только ухмыльнулся.

— Он всегда такой, Лёх. А тебе дядя не рассказывал, как мы познакомились?

— Как сказать, — дядя мне что-то рассказывал про учёбу в универе, но в памяти у меня ничего не отложилось. Поэтому я старался придумать наиболее обтекаемый ответ, — что-то такое слышал, но точно сейчас не помню.

— Понятно. Значит, я сам сейчас расскажу. Мы с ним хоть учились в одной группе, но сначала не дружили. А дружба наша началась с того, что понравилась нам одна и та же девчонка на дискотеке.

— И как вы её делили?

— Да как, вышли на улицу, по-мужски поговорить. Вот тогда то твой дядя и заехал мне по уху, — Дмитрий потёр левое ухо.

— А вы ему куда заехали? — поинтересовался я у Дмитрия.

— В глаз он мне дал, — сказал дядя.

— Ага, так всё и было, — довольно щурясь, продолжил Дмитрий, — в общем, подрались мы и решили, что кого девчонка выберет, то пусть с тем и будет.

— И что, кого из вас она выбрала?

— А никого. Пока мы выясняли отношения на улице, её подцепил староста параллельной группы. А мы, видя такие расклады, сначала надавали этому товарищу по лицу, а потом напились вместе. С тех пор и началась наша дружба, — закончил свой рассказ Дмитрий.

— Ну вы блин даёте, — только и смог сказать я, — хорошая у вас юность была. Бурная.

— Юноша, песок из нас пока не начал сыпаться, — менторским тоном сказал Дмитрий.

— Да ладно вам. Вы прекрасно поняли, что я имею в виду.

—  Народ, заканчиваем чаепитие, — поторопил нас Толик, — Лехё на завод ехать надо, а ты, Дима, в библиотеку Короленко собирался. Сами знаете, как сейчас транспорт ходит. Поэтому советую поторопиться.

Быстро закончили завтрак и, помыв за собой посуду, с этим у дяди было строго, мы с Дмитрием собрались и пошли на автобусную остановку.

— Знаешь, Леха, что меня в Харькове удивляет? — спросил меня Дмитрий, когда мы вышли со двора дяди.

— Что же?

— Смотри, с момента переноса третий месяц уже пошёл, а люди живут как ни в чём ни бывало. Как будто всем пофиг.