Я живу в октябре (СИ) - Лыков Максим

– Есть двести шесть версий, претендующих на адекватность, – всплыла в голове мысль.

Юсеф поморщился. Теперь Второй Советник лезет со своими прогнозами. Чем большее число циклов проходит, тем сложнее регулировать вживлённые нейросети.

Он вновь обратился к Луне. Третий Советник без напоминаний усилил зрение – лунный рельеф обрёл чёткость. Юсефу показалось, что он видит пятнышко людской базы. Конечно, это была иллюзия – такой остроты зрения никакая нейросеть не обеспечит.

– Напомни основную версию, – подумал Юсеф.

Воспоминание, смоделированное Третьим Советником, пришло как голографический ролик – от спутника откалываются несколько крупных фрагментов и начинают двигаться в сторону Земли. Они прорываются через атмосферу и вызывают катаклизмы с многочисленными жертвами. Но почему уничтожена вся планета? Неужели никто не выжил?

– Неизвестно, – напомнил Второй Советник. – Возможно, человечество пережило катастрофу, но перестало порождать лунников.

Юсеф вздохнул. Никто из его породы, породы «людей луны» не жил в следующем месяце. После вспышки лунники последнего месяца начинали новый цикл, так что будущее было темно до непроглядности. Он небрежно махнул рукой, заставляя стёкла стать непрозрачными, и тяжело поднялся с кресла. Навалилась усталость. Шестьдесят лет – прекрасный возраст для мужчины, обладающего властью. Но он устал от постоянных поражений – проклятая Луна, давшая ему странную жизнь, забирала будущее. Предстоит новый цикл, новые испытания.

Сюда, в его личный оплот, в начале февраля стекались бесчисленные доклады от раскиданных по векам агентов. Что возможно – анализировалось искусственным интеллектом, что невозможно в силу характера информации – специально выделенными лунниками. Новые явления, результаты тайных испытаний, кандидаты в члены организации, происки Дозора и прочих врагов... Всё стекалось сюда, отбиралось и предоставлялось Юсефу.

Увы, ничего нового. В мусорной корзине не нашлось алмазов. Чем начинать новый цикл, чем вдохновлять? Очевидным провалом в Афганистане? Надо бы послать чистильщика, местный агент слишком заигрался в демиурга. А дозорные развернули настоящее наступление в 1968 году. Такими темпами у него в Евразии не останется агентов на целый год. Впрочем, это решаемо. Всё решаемо, если есть время и ресурсы. Главное – решение главной загадки. Чёртов Апокалипсис! Ему обещали эпилептика. И где он? Наверняка Дозор перехватил, а это плохо, очень плохо. Впрочем, двойной агент в соседнем месяце молчит.

– Вероятность предательства составляет…

– Заткнись, Второй! – вслух прорычал Юсеф.

Предатель знает, чем дело закончится. Сегодня одного уже сбросили в бездну. Попытаться украсть данные из лаборатории, вот же нахал! Как его звали?

– Девлан, – подсказал Первый Советник. – Индиец, принят на работу в центральный офис четыре цикла назад.

Всего четыре месяца и уже соблазнился «слезой Селены». Надо было дать ему украсть. Поспешил Юсеф карать, ох, поспешил. Пока совершенно сырой проект – всех, абсолютно всех обратить в нас. Каким тогда будет мир? Юсеф и представить себе не мог, зато сразу почувствовал приятно разливающееся по телу ощущение всемогущества. Даже Советники помалкивали перед грандиозностью задачи. Но увы, увы. Прототип можно использовать как верный яд, не более того. Кажется, этот идиот-агент в Афганистане так и сделал.

Но у Юсефа ещё есть время. Он не настолько стар, он ещё может увидеть действующую «слезу». Здесь, на нижних этажах, бурлила исследовательская жизнь – работали целые лаборатории, развёрнутые Юсефом ещё до превращения. Прекрасное оборудование, лучшие нейродроиды – Москва славится мощностью процессоров и устойчивостью псевдопсихики. Каждый цикл он единым махом увольнял старых сотрудников и ввозил новых – двадцать лунников, собранных со всех краёв земли. Комплекс в считанные дни разворачивал работу в ином направлении. Цель одна – выскочить из проклятого беличьего колеса, именуемого временем. Способы разные – «слезой», прыжком через конец времён, неважно.

– Вызов от начальника охраны, – возникла мысль-сообщение от Первого Советника.

Что? Уже? Как быстро пролетели минуты.

– Три минуты двадцать три секунды до Вспышки,– подсказал Первый Советник.

Юсеф нахмурился.

Охрана обычно бежала спасать хозяина ровно за три минуты до взрыва на Луне – по военным каналам как раз приходила информация о грядущем апокалипсисе. Вся свора не-лунников хором начинала уговаривать Юсефа спуститься в бункер. Идиоты. Не о тушке хозяина трепещут, конечно, а о своей никчемной жизни. Ничего нет у них – ни прошлого, ни будущего.

Появившаяся посреди кабинета голограмма начальника охраны быстро-быстро забормотала, склонившись в три погибели.

– Простите, господин! У меня чрезвычайные новости!

На двадцать три секунды раньше обычного. Что-то изменилось в этом мире, но что?

***

Юсеф открыл глаза и физически почувствовал, как вздрогнули полуголые фигуры, собравшиеся в факельной полутьме храма.

– Я вернулся. Я с вами, – сказал он негромко, но твёрдо. Его голос, вырвавшись из каменной ниши наоса, облетел святилище.

– Мы ждали, Бадру – ответил старейший жрец Иопад. – Мы дождались.

Юсеф-Бадру встал с каменного сидения, оглядывая собравшихся.

– Снизошёл ли на тебя вещий сон? – спросил Иопад.

Бадру показалось, что в елейном голосе жреца проступала тайная надежда. Ведь если сны закончатся, то новый жрец займёт место бога. Например, он, столько долго служивший Иопад. Старик жестоко ошибался. Никогда Иопаду не заменить Бадру, никогда не стать богом. Бадру знает. Бадру советуют сами боги – три нечеловеческих голоса во сне диктуют божественную волю.

– Всё сон, – надменно ответил Бадру. – Идёмте!

Двенадцать жрецов легко поднялись и, обтекая полукругом Бадру, пошли ко входу в молельню. Свет факелов играл на золоте и электруме массивных дверей. На каждой створке выступало вперёд большое ухо. В обычные дни верующие нашёптывали богу свои молитвы и просьбы. Два жреца, опередив остальных, взялись за тяжелые кольца, врезанные в массивные деревянные двери, и замерли, ожидая знака.

Бадру молчал, и жрецы не смели пошевелиться. Наконец, он дал знак и двери распахнулись, открывая доступ в молельню. Факелы выхватили из тьмы полукруглую высокую комнату, на полу которой лежал истощённый смуглый человек в странной мешковатой одежде. Жрецы не удивились.

– Встань! – громовым голосом приказал Бадру.

Человек пошевелился. Кажется, он плохо понимал, где находится. Его взгляд медленно сфокусировался на Бадру.

– Шеф? – удивлённо спросил пришелец. – Господин Аллам Юсеф?

– Ты предал Орден скарабея, Девлан, и был проклят.

Человек поднялся и со страхом посмотрел на Бадру со спутниками.

– Где я? – испуганно спросил он. – Мне снился долгий кошмар. Я летел сквозь тысячелетия, мне было холодно. Я хочу пить, Юсеф. Пусть принесут еды и питья. Пожалуйста. Какой страшный сон. Или это…

До него начало доходить. Человек заметался между вставшими плотным рядом жрецами и стенами молельни. Неумолимый и бесстрастный бог Хепри с головой скарабея взирал на негодяя со стен.

– Твоё падение было долгим, – звучно произнёс Бадру. – Твой опыт будет полезен учёным нашего Ордена.

Иопад немедленно вложил в его руку острый медный кинжал. Два жреца покрепче схватили предателя под руки.

– Не надо, Юсеф, – обессиленно повторял Девлан. – Я ничего не хотел красть. Юсеф. Прошу.

Кинжал вошёл под сердце, и человек захрипел, опускаясь на пол.

– Умри без перерождения, – закончил ритуальную фразу Бадру.

– Умри без перерождения, – эхом отозвалась свита.

Бадру ощущал, как над храмом восходит полная Луна. Впереди было много дел. До конца времён ещё четыре с половиной тысячи лет.

***

Путь был долог и извилист. А всё дело в странной болезни или даре, которым облагодетельствовали его предки. Сами уроды, а породили ещё большего урода. Паша, расставшись с отцом, месяц прожил с дядей Кешей. Больше продержаться с ним не удалось – бедный дядя Кеша честно прилагал усилия, но не мог прочувствовать переход так, как родители.