Вестник Хаоса - Стас Иванов

Его товарищ спиной вперед ввалился в комнату, упираясь ногами в пол и рывками таща за собой натянутую веревку.

— Что за нафиг? — пробормотал, садясь, Егор. Что за страшную и огромную девку притащили эти двое?

Сил одного стражника оказалось недостаточно, и его напарник, схватившись за веревку, принялся помогать ему. Пыхтя, едва-слышно матюгаясь, вдвоем им удалось кое-как справиться с сопротивлением строптивого «подарка», и, Егор не поверил своим глазам, из-за дверного косяка показалась… коровья голова! Белая, с черными пятнами, принадлежавшая годовалому теленку. Причем стражники не обманули, и корова действительно была довольно милой — чистенькой, с мягкой, розовой мордочкой, покрытой белесым пушком, и большими, невинными глазами, обрамленными длинными ресницами.

Затащив в комнату корову, стражники принялись отвязывать от ее рогов веревку.

— Что это? — только и смог спросить Егор.

— Молодая корова, — ответил стражник. — Самая красивая в городе. Все как и обещал князь.

— Да я вижу, что это корова. — Не выдержав, Егор сорвался на крик. — Зачем вы притащили ее в мою комнату?!

— Затем, что так велел князь, — спокойно ответил мужчина, исполнявший за свою бытность стражником при Рикиши и более странные приказы. — Господин распорядился привести вам самую красивую телку, вот мы и привели!

Егор схватился от отчаяния за голову. Ну кто бы мог подумать, что, когда князь обещал подогнать на ночь красивую телку, он имел ввиду самую настоящую телку? То бишь корову!

Ну у Рикиши и шуточки! Больной придурок!..

А так готовился к свиданию, с отчаянием подумал Егор. Три часа драил комнату! И для чего?! Чтобы в нее притащили корову!

Заметив букет, корова подошла к столу и принялась нагло жевать цветы.

— А вы точно не ошиблись? — с надеждой спросил Егор. — Мне даром не нужна телка с рогами и копытами! Что мне с ней делать?!

С ничем не прикрытой брезгливостью стражник ответил:

— Надо полагать, развлекаться.

— Смешно, — мрачно буркнул Егор и, видя, что стражники собрались уходить, закричал: — Эй-эй, куда?! А корова?!

— Наше дело — доставить корову, — замерев на пороге, ответил стражник. — Когда князь распорядиться, мы ее заберем.

— Увидите ее отсюда! — потребовал Егор.

Стражник замотал головой.

— Вот еще. Что, зря мы ее сюда тащили? Разбирайтесь с князем сами. А мы свое дело сделали. — Он покосился в сторону. — Вон, кстати, и господин.

Отвесив легкий поклон, стражники удалились.

Решив высказать Рикиши все, что он думает о его чувстве юмора, Егор приготовился к разговору с князем. Однако дальше начало твориться что-то еще более странное и необъяснимое. Хотя казалось, что удивляться больше будет нечему.

Но в комнату, помахивая туго набитым кошельком, в ночной сорочке до колен и тапочках зашел князь. Лукаво подмигнув Егору, он подошел к столу, погладил по голове поедающую цветы корову, развязал кошель и высыпал на стол горку золотых монет, среди которых блеснуло несколько крупных бриллиантов.

— Плата за просмотр, — сообщил князь. Затем он, наклонившись, спустил портки и уселся в кресло, положив руки на подлокотники. Да так и замер.

Кипевшая внутри Егора ярость вмиг улетучилась, уступив место крайне сложной гамме чувств. Одновременно присутствовали: растерянность, удивление, смущение, возмущение, настороженность и много чего еще. Проще говоря, Егор искренне охеревал.

От столь сложной комбинации охвативших его чувств в нервном тике задергался глаз, а из открытого рта донеслось протяжное:

— Э-э-э-э-э-э-э-э…

И так продолжалось почти с минуту. Корова доедала цветы, Егор мычал и безрезультатно пытался прийти в себя, а Рикиши сидел неподвижно со спущенными портками и чего-то ждал. Радовало одно — его сорочка была достаточно длинной, чтобы прикрыть интимные места князя.

— Простите, — наконец подал голос Егор. — Вы… как себя чувствуете? Вы пьяны?

— Не-а, абсолютно трезв, — ответил князь. И нетерпеливо спросил: — Ну, чего ты ждешь?

— Эм… а что вы хотите, чтобы я сделал?

— Как что? — Рикиши указал на корову. — Приступай.

Егор сглотнул.

— К чему?

Пожевав губы, Рикиши ответил:

— К сношению.

— Что-что?

— Ну, ты ведь хотел заняться любовью с телкой. Вот тебе телка. А я посмотрю. Еще никогда не видел, как занимаются этим с коровой.

Внезапно до Егора дошло, что князь не шутит. Он был полностью серьезен и действительно думал, что вот-вот и перед ним развернется презабавное представление.

— Ну, князь, понимаете… такое дело. Я как бы ничем не собираюсь заниматься с животными. Особенно, этим.

— Но Замбажка сказала, что ты желаешь много телок, — удивился князь.

Череда озарений продолжилась, стоило только Егору вспомнить свою собственную фразу, небрежно брошенную в Казаве. Ну Замбага! Ну дебил! Нужно его придушить! Мир без него станет намного спокойней и безопасней!

— Князь, понимаете… — принялся смущенно объясняться Егор. — В моем… селении, которое находится очень далеко отсюда, словом телки иногда называют девушек.

Рикиши запротестовал:

— Но Замбажка сказала, что…

— Замбажка — полная дура! — перебил Егор. — Она самая большая дура в мире! Нельзя ей верить!

— Значит, ничего не будет? — уточнил князь.

— Нет, — твердо ответил Егор.

— Даже за деньги? — Князь кивнул на кучку золота.

— Нет.

— Черт…

С невозмутимым выражением лица Рикиши, натянув портки, вылез из кресла, сгреб золото и бриллианты в кошель и молча удалился.

Корова, которая пребывала в счастливом неведении относительно того, какая страшная участь могла ее ждать, не захотела покидать уютную комнату. Сколько бы Егор ни тянул ее за рога, и сколько бы ни хлестал ее полотенцем по бокам. Видимо, животное, вырванное из привычной обстановки коровника, было слишком напугано темными, узкими коридорами княжеского замка. Да и восхождение вдоль Древа и по винтовой лестнице было не самым приятным моментом в ее короткой жизни. Конечно, можно было бы попробовать применить побольше силы, как следует приложить корову и подчинить ее своей воле, но Егор не посмел. Пока он лупил ее полотенцем по бокам, ему и так казалось, что он причиняет животному невыносимые страдания. И он просто не мог заставить ее страдать еще больше — это было противно его натуре.

Чтобы вновь попробовать силой выволочь корову из комнаты, пришлось искать помощи. Но весь замок уже спал, так что помощи пришлось искать у Замбаги. Однако первородный, почуяв неладное, отказался выходить из своей комнаты. Наверное, раскаивался позже Егор, не стоило начинать общение с ним с мощных пинков в дверь и угроз засунуть его головой в унитаз.

Ничего не оставалось, кроме как рассчитывать на себя самого. Зажав голову коровы в захвате под подмышкой, он принялся бороться с тупым парнокопытным. Но сдвинуть с места два, а то и все три центнера упирающейся говядины было непросто даже для чемпиона мира по тяжелой атлетике. А для худощавого студента-программиста, не привыкшего поднимать что-либо тяжелее бутылки пива, эта задача оказалась практически непосильной.

Однако благодаря упорству он все-таки достиг кое-каких успехов и почти сумел дотащить подарок князя до двери. Свирепая схватка с травоядным подходила к своей кульминации, когда над городом разнесся тихий, мелодичный звон колокола. Насчитав двенадцать ударов, взмокший, почти выбившийся из сил Егор отпустил голову коровы. После всех разочарований и потрясений опоздать из-за куска говядины на свидание и обломаться на ночь страстной любви с эффектной красавицей — такое бы он себе не простил.

Взяв фонарь и полотенце, Егор вышел в коридор и прикрыл за собой дверь. Дабы не привлекать внимание, он замотал фонарь полотенцем и по памяти, на ощупь, направился к винтовой лестнице в ближайшей башне. Однако дверь, ведущая на второй этаж замка, оказалась заперта. Пришлось возвращаться и пробираться по темным коридорам спящего замка к дальней лестнице. Предстояло пройти мимо покоев князя, который мог бодрствовать, но повезло, и по пути никто не встретился.

Выйдя на лестницу, Егор снял с фонаря полотенце, уверенно спустился по лестнице и, толкнув дверь, ведущую в жилые помещения замка, с облегчением обнаружил, что она открыта. Подсвечивая себе путь, он осторожно, прислушиваясь к малейшим шорохам, пробрался по темным коридорам к центральному залу этажа.

Маришки еще не было. Подняв фонарь повыше, Егор внимательно осмотрел практически пустое помещение. Первое, что бросилось в глаза, — вырезанный из цельного куска древесины трон, чьи ножки были утоплены в гранитном постамент, на котором он стоял. Матового, темно-алого цвета, он выглядел неброско, казался грубым, но от него буквально веяло древностью. Подойдя поближе, Егор понял почему — на старом, моренном дереве были искусно вырезаны тончайшие переплетающиеся линии белого цвета. Присмотревшись, стало понятно, что узоры — каллиграфия. Непрерывная строка изящных букв причудливо оплетала весь трон, рассказывая историю основания страны лесных. Разобрать, что написано, можно было лишь с огромным трудом, и Егор, сумев прочитать всего пару слов, бросил это занятие.