Второй Год - Джеймин Ив

биологические родители — боги, то откуда, черт возьми, у нас смертные тела?

— Потому что на самом деле мы родились из плоти смертных. Ребенка создала энергия, но некоторые другие факторы, которые повлияли на наше создание, были обычными. Технически, мы полубоги, или на две трети боги, но на самом деле для этого нет названия. Достаточно сказать, что мы не можем умереть обычным способом, и наши родители как раз сейчас уничтожили смертную часть нашего физического облика.

— Мои способности, — прошептала я. — Раньше я никогда не могла их контролировать, но теперь…

Коннор кивнул.

— Да, у тебя сила бога. Она есть у всех нас, но по какой-то причине твоя сила особенно велика. — Он пожал плечами. — Генетика — странная штука.

Было так много вопросов, на которые я все еще искала ответы. Они с силой ударили меня по голове, но прежде чем я успела их произнести, ошеломляющая правда обрушилась на меня.

— Ашер, — выдохнула я, и слезы, которые я тут же пролила, были украдены водой.

Коннор кивнул.

— Да, вот почему мне раньше не было так грустно. Ашер не может быть мертв. Его смертное тело было уничтожено, да, но это было сделано только для того, чтобы появилась его более сильная версия.

Во мне затеплилась надежда, и я отчаянно пыталась погасить этот уголек, пока он не пустил корни и не стал слишком большим. Но что бы я ни делала, он не угасал.

— Если Ашер не умер, тогда где он? Почему он сразу не вернулся и не сказал мне, что он, черт возьми, не умер?

Возможно, в этот момент я кричала, плакала и плыла вперед-назад, как сумасшедшая, пытаясь ходить под водой.

— Мы не умерли, — напомнил мне Коннор. — Ашер исчез во вспышке света?

Да. Он, блядь, так и сделал. Прямо как мы…

Я кивнула, и Коннор одарил меня своей самодовольной ухмылкой.

Мог ли Ашер быть жив? Было ли это действительно возможно?

24

— Мы должны попытаться вернуться к ним, — сказал Коннор, прерывая мой нервный срыв. Потому что, как бы я ни надеялась, как бы ни молилась и не умоляла, чтобы Ашер был жив, я не знала, где он был все это время. Был ли он потерян в бескрайнем океане, как, возможно, мы? Или… моя надежда была напрасной?

Я дернулась, когда Коннор взял меня за руку, свирепо глядя на него.

— Послушай, ты не имеешь права прикасаться ко мне, — сказала я бесстрастно. — Не сейчас. Никогда. Мне наплевать, даже если мы дрейфуем в океане, родственники мы или нет.

Коннор снова пожал плечами и начал плыть. Я последовала за ним, потому что он направлялся прямо вверх, и мне хотелось знать, сможем ли мы увидеть что-нибудь над поверхностью.

— Почему наши родители убили наши бренные тела? — спросила я, уже не тащась за ним, а прямо рядом с ним. Я определенно была быстрее в воде, и это меня немного радовало.

— Им нужна была энергия, чтобы поддерживать подъем земли. Энергия Ашера начала это, а наша закончила.

— Ты только предполагаешь, — сухо сказала я, потому что он не мог знать наверняка. Он не мог знать ничего из этого наверняка. Все, что мы знали, это то, что мы умерли и очнулись здесь, посреди океана.

— Это не середина океана, — сказал Коннор, и я поняла, что произнесла это вслух. — Мы все еще находимся на первоначальном месте расположения главного острова Атлантиды. Наши тела вернутся в место своего рождения, когда мы «умрем». — Он сделал кавычки из пальцев, чтобы подчеркнуть свою веру в то, что мы на самом деле не можем умереть. — Именно там мы самые сильные и можем регенерировать.

Я фыркнула, но больше ничего не сказала, потому что тень наверху наконец-то дала о себе знать. На самом деле мы были не так глубоко, как я думала; нет, темнота была из-за гигантского плавучего острова, закрывавшего солнечный свет.

— Это похоже на айсберг, — тихо сказала я.

— Да, — подтвердил Коннор. — Очевидно, эта земля удерживается магией и так же устойчива, как и любой большой остров, но технически она плавучая.

Ну, кто бы, черт возьми, мог такое подумать?

Из-за огромных размеров суши вода на самом деле не становилась светлее, когда мы поднимались, и в конце концов нам пришлось отплыть в сторону, чтобы выбраться на поверхность.

— Они никак не могут скрыть это от людей. Что, если те будут нырять с аквалангом или что-то в этом роде?

Коннор рассмеялся.

— Они никогда не доберутся даже до этой части океана. Магия предназначена для того, чтобы сбивать с толку и перенаправлять, и поэтому никто не почувствует вкус магии, с которой не может справиться.

Судя по тому, что я могла видеть, эта земля тянулась на мили, на сотни миль. Нам повезло, что мы оказались недалеко от одного конца. Нетерпение овладело мной, и я снова ухватилась за эту энергию и бросилась плыть на сверхскорости, мое тело напряглось, когда вода, наконец, начала светлеть. Мы были почти у конца. Коннор пытался угнаться за мной, но я была слишком быстра, и поэтому я первой вылетела из воды и увидела… Атлантиду.

Или, скорее, это было похоже на ослепительный солнечный свет, когда мои глаза привыкли к нему, и я снова приземлилась в воду. Затем, с того места, где я находилась, на краю плавучего острова, все, что я могла разглядеть, — это массивные ворота. Они были не такими, как те, у которых «мать» убила меня, но выглядели примерно так же. Главным отличием был размер — эти были чуть меньше и полностью бронзовые, с выгравированными спереди мерцающими золотыми символами Атлантиды.

Коннор высунул голову из-за моей спины.

— В город ведут четыре ряда путей, которые окружены непроницаемыми воротами. Укрепленный магией невидимый барьер простирается высоко в небо.

Мы оба уставились на него.

— Это звучит почти как тюрьма, — наконец, со вздохом сказала я, смирившись с тем, что поговорить с ним было не с кем, и потому что у него была нужная мне информация. — Это барьеры для того, чтобы держать атлантов внутри? Или для того, чтобы не пускать других людей?

— Понятия не имею, — сказал он голосом, полным благоговения. — Я бы сказал, чтобы защитить свой народ. Атланты яростно защищали свой народ. Мы теперь одни из них…

— Что, если они все мертвы? — спросила я, прежде чем поморщиться от того, как грубо это прозвучало. Как безразлично. За последнюю неделю я потеряла способность быть тактичной. Есть над чем поработать… в другой раз.

Взгляд Коннора был полон решимости, его