Научи меня любить - Елена Филипповна Архипова

– А я так понимаю, что сильно ты напортачил-то, да, Пал Андреич? Аглая как тебя увидела, так ее будто подменили.

Павел выдохнул и выругался сквозь зубы:

– Вот как ты, Макар Леонидыч, умудряешься всегда быть в нужное время и в нужном месте? Учили вас там в этом в вашем ведомстве, что ли? Да, я и напортачил, и накосячил и кучу еще всяких глаголов можно придумать, но легче не становится. Короче, такого наворотил, что не разгрести! Веришь, самому стыдно, а как теперь исправить – не понимаю! – Павел взъерошил волосы и замолчал. – Ладно, разберусь! В первый раз, что ли? Скажи, ты сам то к Рите с Аришей или по делам?

Макар усмехнулся и ответил вопросом на вопрос:

– Какие могут быть дела у пенсионеров? Только семейные дела и заботы.

– Ну, ну! – Павел усмехнулся. – Куда тебя отвезти?

Оказалось, да, действительно прилетел он исключительно по делам семьи. Адрес был тот же, что Рита прислала Павлу. Макар назвал адрес и тут же задал вопрос:

– Павел, ты сам-то когда к своим?

– Послезавтра с утра. У меня тут сегодня-завтра подписание новых контрактов на суммы с восемью нулями, ну, а такие контракты приходится потом обмывать с новыми деловыми партнерами, как ты понимаешь.

– Ну, да, ну, да, – Макар покивал и вдруг без перехода и в лоб:

– Павел Андреевич, ты мужик не плохой. Не в моих правилах лезть с советами и мешать тебе зарабатывать эти самые суммы с нулями, но у меня есть для тебя информация, которая нас с тобой обоих касается, и в равной степени.

Макар замолчал, а Павел весь подобрался. Наверное, он был готов это услышать, подозревал, но все равно сказанное Макаром вот так, в лоб, заставило резко выдохнуть.

– Рита умирает. Она не хотела тебе говорить, просила и нас со старухой не делать этого раньше времени, но я считаю, что тянуть уже нет смысла. Завтра консилиум врачей. Я для этого и прилетел, чтобы быть с ней рядом. Завтра скажут, сколько у нее еще есть времени. Подозреваю, что не так его много у нее осталось. Сам знаешь, что у Риты кроме Риши и нас с Клавдией, нет никого. Риша еще маленькая, Клавдия моя диабетик. Уколы три раза в сутки. Да, да, – Макар кивнул, увидев взгляд Павла, – остаюсь я. Да вот ты еще.

– Почему Рита мне ничего не сказала? Когда ей поставили этот диагноз?

– Два года назад. Она потому и перебралась сюда. Здесь ее оперировали, здесь же и наблюдали. Мы с Клавдией прилетали. Ты был в Якутии тогда два месяца, помнишь? – Павел кивнул, и Макар продолжил:

– Тебе Рита не сказала ничего, потому что боялась, что ты дочь заберешь. Рита боец, и на свою операцию она заработала сама, но реши ты забрать у нее Аришу, она бы не справилась с тобой и с твоими адвокатами. А так у нее было два года рядом с дочерью. Не сложилось у вас с Ритой, знаю, что твоей вины в этом столько же, сколько и ее. Не виню. Вы оба взрослые люди, и это ваша с ней жизнь. Правда, у Риты вот она совсем короткой получилась. Ты сам знаешь, что Рита хорошая мать, и не будь Риши, она бы не прожила эти два года.

Макар рвано выдохнул и отвернулся к окну, помолчав, закончил:

– И я, и мои дети здоровы. Проверяемся каждый год – у меня анализы такие, что хоть в завтра в космос лети, а мой брат Иван и теперь Рита вот…, – Макар, не договорив, махнул рукой.

Молчали оба. Макар первый нарушил молчание:

– В общем, я тебе рассказал, а ты сам решай, как жить дальше и что делать. От внучки мы с Клавдией не отказываемся, она у нас единственная, наши-то, сам знаешь, никогда нам родных, а не приемных, внуков не подарят, – Макар выматерился сквозь зубы и продолжил:

– Вот она, просвещенная Европа, вашу в дышло! Они, значит, со своими однополыми закидонами просвещенные, а мы, значит, для них немытые! Ага! Два раза и оба раза в одну воронку!

Павел знал историю сыновей Макара, а потому только кивнул, никак не комментируя это его замечание. Да и что там комментировать, для Макара и его жены это была больная тема. Сыновья живут в другой стране и для всех они делают карьеру, а потому не женятся и не заводят детей. Хотя, с этим как раз у таких пар здесь, в Европе, проблем нет. Но Макар прав – это будут усыновленные дети.

– Но мы с Клавдией так же понимаем, что оба уже и старые, и больные, да к тому же, не самые прямые мы Рише родственники. Ты отец ей. И по крови, и по бумагам. Бодаться с тобой я не хочу и не буду. Да и Риша уже большая, все понимает. Зачем ей после смерти Риты еще и эти наши с тобой разборки, верно? Позволишь общаться с внучкой два дня в неделю или совсем нам отдашь, а сам будешь только по выходным приезжать – мы примем любое твое решение. Вырастить и воспитать нам сил еще хватит, а вот суды да распри с тобой и твоими адвокатами мы не потянем. Ни физически, ни материально.

– Хорошо, я тебя услышал, Макар Леонидыч! – Павел кивнул. – Риша привыкла к вам с Клавдией. Тебя вот знает лучше, чем своего родного деда, моего отца, так что не буду я вас лишать возможности общаться. Но и совсем не отдам, уж извини! А уж, живя в одном городе, вы всяк теперь чаще будете ее видеть – это я вам с Клавдией обещаю.

– Что ж, ты в своем праве, спасибо, что понимаешь! – Макар кивнул и неожиданно и совсем другим тоном продолжил:

– А теперь, что касается Аглаи… Мужик ты или кто? Накосячил? Исправляй! На коленях стой, прощения проси, умоляй, но Аглаю не упусти! Хорошая женщина, правильная. Чистая душа. Таких женщин, как она, не так просто найти, уж ты мне поверь!

Павел кивнул, скрипнул зубами, но продолжал молчать.

– Расскажешь старику, каких дров наломал?