Настоящий хит. О счастье по расписанию, любви к искусству и о том, как начать жизнь с нуля - Александр Райн

– Прости… Я был слеп, – тихо выдал Феликс и вместе с женой вошел в квартиру.

Тут его окатила новая волна неожиданностей.

– Господи, а что же у нас дома все такое старое?

– Так ты сам все время талдычишь, что денег нет, мол, и так нормально.

– Ну я же не знал, что все настолько плохо, – подергал он за висевшую на соплях дверцу гардероба.

Они прошли на кухню, где взгляд Феликса упал на детский рисунок, прикрепленный магнитами к дверце холодильника. На нем цветными карандашами были нарисованы «папа Феликс», «мама Маша» и их маленькая дочка. Все трое – с непропорционально раздутыми лицами, разноцветными телами и большими ушами.

– Это Катя нарисовала? – не мог он оторваться от рисунка.

– Ага, десять лет назад, – ухмыльнулась жена, глядя на завороженного мужа, который вел себя сегодня странно.

– Как десять? Я никогда не видел этого рисунка.

– Он всегда здесь висел.

Маша налила Феликсу воды, начиная волноваться за его состояние.

– А еще есть? – спросил он с надеждой, беря в руки кружку.

– А то! Целая комната, она же художку закончила. Ты себя точно нормально чувствуешь? Врача не нужно?

– Нет-нет, не нужно. А можно посмотреть рисунки?

Жена пожала плечами и проводила Феликса в пустую детскую, стены которой от пола до потолка были усеяны холстами, фотографиями, небольшими тетрадными листами с набросками – сотнями великолепных рисунков, цветных и черно-белых. Феликс был поражен тем, что это нарисовал его ребенок. Сам он был далек от искусства.

– А где она сейчас?

– Кто? Катя? В университете, приедет на каникулах.

– В университете?.. – грустно произнес мужчина.

– Да. Если бы ты хоть иногда интересовался ее жизнью, а не только своей работой, машиной и коньяком, то знал бы, что твоя дочь уже выросла и уехала от нас.

Феликс сел на стул и подпер подбородок руками.

– Получается, я все проморгал. Столько лет… – он смотрел в одну точку и тут вдруг его осенило: – Точно! Это все очки!

– Очки? – удивилась жена.

– Да, вот эти самые, бесплатные очки из магазина «Прозрей», они меня вводят в заблуждение, меняют реальность!

Он снял очки, но мир вокруг не изменился. Жена по-прежнему была с тем же цветом волос, мебель все еще выглядела ужасно, а рисунок никуда не исчез.

– Ну что, помогло? – с любопытством спросила жена.

– Кажется, да. Я вылечил зрение, они мне больше не нужны.

– Быстро, – хихикнула она и пошла заниматься своими делами.

– Да нет… Слишком долго… – прошептал Феликс, стоя посреди кухни и держа в одной руке очки, а в другой – рисунок, где была изображена его семья, которую он не видел целых десять лет, хотя и жил с родными под одной крышей.

Двигатель торговли

У Зимина были проблемы. Нет, не те проблемы, что все раздувают до космических масштабов: когда телефон в грязь уронил, колесо пробил или нагрубил хорошему человеку, а потом совесть мучает. У Зимина были ПРОБЛЕМЫ. Его магазин спорттоваров, его величественный фрегат, в который он годами вливал деньги, начал тонуть.

Маркетплейсы и сетевики-монополисты нещадно отгрызали от его бизнеса куски и проглатывали не жуя. Аренда в торговом центре, где он с душой разложил свои лыжи, велосипеды, мячи и кроссовки, была бешеной, продавцы – ленивыми, а покупатели – редкими и наглыми. Не спасали ни скидки, ни СМС-рассылка, ни свечки, что он сотнями ставил в церкви.

Персонал разбегался, а на замену ему стали приходить неквалифицированные странные кадры, одним из которых был Жора Лаптев. В свой первый рабочий день Лаптев вышел на работу с двумя огромными темными синяками под глазами, за что моментально получил прозвище Енот.

– Невеста, дрянь, мне изменила! Застукал их в автобусе обнимающимися, решил побить – я же раньше боксом занимался, а еще дзюдо и ММА. А там шкаф такой, два на два! – громко и в красках объяснялся Лаптев, жестикулируя руками.

Кроме новенького, в этот день вышла только Наташа. Остальные продавцы нашли причины не работать. Скрепя сердце Зимин выпустил этого актера в смену, надеясь, что пронесет. Сам он встал за кассу, отправив Наташу переклеивать ценники.

Посреди рабочего дня до слуха директора стали доноситься глухие частые удары и другие странные звуки. Потом началась какая-то суета. Редкие клиенты быстро стягивались вглубь магазина.

– Там этот… новенький чудит! – подтвердила Наташа опасения Зимина.

Бросив кассу, он поспешил на звук. В дальнем углу, где располагались товары для единоборств, Зимин заметил небольшое скопление людей и скачущего вокруг боксерской груши Лаптева. Закатав рукава, корча страшные гримасы и издавая грозное рычание, Жора наносил безобидные удары снаряду. Он боксировал, бил ногами, головой, уворачивался от невидимых атак, кувыркался, называл грушу «разлучником» и «слабаком», но та никак не реагировала, молча насмехаясь над злобным рахитиком. Покупатели смеялись и снимали на телефоны. Лаптев уже хотел было перейти на броски из дзюдо, но вмешался директор.

– Что тут происходит?!

– Отрабатываю удары, готовлюсь к реваншу, – невозмутимо ответил запыхавшийся Жора.

– Какие еще удары? Ты продавец! А ну, живо прекрати страдать хе… – заметив, что теперь на телефон снимают его, Зимин остыл и закончил фразу не так, как собирался, – фигней. Иди выставочные товары протирай.

– Мы еще продолжим, – пригрозил Лаптев груше и отправился работать.

Удивительно, но в тот же день было продано несколько пар боксерских перчаток и три груши. Клиентура заметно оживилась.

Через пару дней Жора снова стал причиной шума и внимания окружающих. На этот раз случился настоящий скандал. Один мужчина попросил Лаптева подобрать купальник для своей жены. Жора предложил первую попавшуюся модель, а заодно втюхал напольные весы, за реализацию которых сотрудникам шли бонусы от продажи.

Через час после покупки явилась жена.

– Что ваш магазин себе позволяет?! Ваш консультант убедил моего мужа, что эти весы мне необходимы! Сказал, что это новая модель, которую не обманешь, куда ни ставь! Что за намеки? – истерила женщина.

Зимин продал ей хорошие крепкие прыгалки и разрешил отхлестать ими Лаптева. Клиентка гонялась за хамом по всему магазину, но потом тот куда-то исчез, а появился лишь через пятнадцать минут после ее ухода. Весы, к слову, она сдавать не стала – решила подарить сестре мужа, которую недолюбливала.

Народ стал заглядывать в магазин все чаще. Люди приносили с собой еду и напитки, явно надеясь посмотреть очередное шоу. Зимин чувствовал, что обрастает дурной славой, но, глядя на то, как растут продажи туристических стульчиков, продолжал терпеть.

Жора работал плохо: не разбирался в размерах одежды, большой теннис путал с бадминтоном, чем бесил постоянных клиентов; при покупателях называл