Алмазный огранщик: Будда о том, как управлять бизнесом и личной жизнью - Майкл Роуч

колец. В дело вступает литейщик; он начинает подбирать лигатуры, чтобы придать кольцу совершенно правильный цвет и нужную прочность: составные части будущего сплава находятся в матерчатых мешочках, заполненных кусками чистого золота или серебряной дробью.

Однако и так не простая задача, стоящая перед литейщиком, не ограничивается расчётом правильного состава сплава, который всего лишь определит нужный цвет и заданную крепость окончательного изделия. Куда более важным будет соблюдение точного соотношения золота и других лигатур, позволяющее получить 14- или 18-карат-ную пробу. Это означает, что содержание золота в сплаве должно быть соответственно 14/24 или 18/24, и не капельки больше или меньше. Ибо в этом состоит одна из ключевых составляющих дохода ювелирной компании. Ведь стоимость труда на рынках мира практически одна и та же; стоимость золота полностью фиксирована; хочется верить, что все платят одни и те же налоги, акцизные сборы и так далее.

Поэтому вопрос только в том, насколько точно вы можете выдерживать процентный состав золота в вашем кольце. Если вы продаёте 14-каратное золото, то по закону его там должно быть никак не меньше 14/24, иначе вы потеряете свою репутацию на рынке. С другой стороны, вы пытаетесь ни на йоту не превысить эти самые 14/24 золотых частей, иначе вы потеряете очень много денег. Сейчас в отрасли используются сложнейшие спектроскопические анализаторы, которые хоть и стоят порой сотни тысяч долларов, но зато с точностью до сотых долей процента определят ваш убыток.

Мы использовали один такой спектрометр, чтобы выяснить, соблюдает ли наш тайский поставщик норму содержания золота в изделиях, и он был буквально в шоке, когда мы показали ему, как много денег он теряет, давая нам слишком много золота. Понятно, что вам не выгодно, чтобы ваши поставщики терпели убытки по незнанию, иначе они поднимут цены на поставляемый вам товар, и это уменьшит вашу конкурентоспособность на рынке.

Лигатуры смешиваются и расплавляются до жидкого состояния, затем под давлением подаются в каналы гипсовой формы. Когда золото застывает, гипс разбивают, оставляя золотую рождественскую ёлку с золотыми кольцами вместо ёлочных игрушек на ветках. Приходит очередь «ювелира», который не имеет ничего общего с хозяином ювелирного магазина: в производстве драгоценных украшений так называют мастера, который обрезает или спиливает золото после окончания отливки.

Ювелир берёт мощные ножницы по металлу, а иногда пневматический отрубной инструмент, который легко режет золото, но при неосторожном обращении может так же легко оставить вас без пальцев, и начинает срезать кольца с ветвей дерева. Его задача проста: с одной стороны, обрезать литник как можно ближе к готовому кольцу, чтобы не оставить на нём бугорок – золото, которое при окончательной доводке пропадёт, а с другой стороны, не так близко, чтобы где-нибудь на боку обручального кольца миссис Смит не оказалось впадинки. Теперь кольца стали, как мы говорим, «отливками» и готовы к тому, чтобы на всю ночь окунуться в особый барабан для очистки отливок.

Пока золотое деревце остывало в гипсовой форме, оно обрело кору – его поверхность слегка окислилась и покрылась уродливой кожицей. На этой стадии отливки совсем не похожи на милые вашему сердцу блестящие колечки, которые обычно ассоциируются с золотыми побрякушками. Это тусклые обгорелые штуковины, с поверхности которых надо счистить слой в несколько микронов. Поэтому вы либо устраиваете им купанье в очень редких кислотах и мышьяке, либо бросаете их в барабан галтовочного станка.

Галтовочный барабан – это небольшой цилиндр или колесо, наполненное специальными металлическими или пластмассовыми шариками, смешанными с жидкой суспензией. Вы кидаете туда горсть отливок, срезанных с дерева, запускаете станок и оставляете его работать до завтрашнего утра. Любой технологический процесс, который может идти ночью без участия человека, очень приветствуется, потому что выполнение любого заказа обычно затягивается, и в конце срока счёт времени уже идёт на часы.

Отливки обретают матовый блеск и поступают к оправщику. Оправщики – это странное племя, обособленный клан. Часто это добродушные великаны, сидящие на маленьких скамеечках высотой не больше одного-двух футов. (Это заставляет их держать спину прямо во время работы.) Перед ними стоит рабочий стол с деревянным языком, высунутым в их сторону; над столом сложная система держателей со сверлами самой разной заточки.

Оправщик получает пакетик бриллиантов из отдела камней и высыпает их в небольшую чашечку. Потом выбирает сверло и делает в отливке уютное маленькое гнездышко для камня; иногда для этого может потребоваться целое новое отверстие, иногда это просто небольшие насечки на зубцах, которые были заранее предусмотрены ещё на стадии проектирования. Затем он берёт тонкую заострённую восковую палочку и приклеивает её кончик к самому центру верхушки бриллианта; это всё равно что балансировать яблоком на конце тростинки. Он ловко переворачивает палочку и вставляет камень в отверстие, наблюдая процесс через специальный оптический козырек, делающий его похожим на кардиохирурга. У оправщиков – как и у хирургов – должны быть самые твёрдые руки в нашем бизнесе.

После этого он достаёт инструмент, который выглядит как маленький консервный нож, и зажимает камень золотом. Это требует грубой силы, поэтому многие оправщики выше талии выглядят как гориллы. Однако кроме силы требуется и тонкость работы, потому что при этой операции камень может потрескаться или сломаться, и оправщику придётся платить из своего кармана часть стоимости повреждённого им камня. Некоторым оправщикам даже специально доплачивают из-за повышенного риска оправки некоторых разновидностей камней. Например, более четверти всех изумрудов, используемых на ювелирной фабрике, может быть испорчено на этой стадии, потому что изумруд – один из самых мягких драгоценных камней.

От оправщика камень переходит к полировщику, который полирует золото до полного блеска и устраняет все нечаянные впадины, какие только мог оставить на изделии оправщик. Потом кольцо попадает в кипящий ультразвуковой раствор, который смывает остатки абразива от полировального колеса, а также хорошенько встряхивает камень несколько тысяч раз, моделируя поведение какого-нибудь чересчур активного подростка в первые – гарантийные – месяцы после продажи. Если камень не вываливается, то кольцо, видимо, можно носить.

Хотя в изготовлении бриллиантового перстня задействовано больше стадий, чем вы могли бы предположить, но суть по-прежнему заключается в том, что надо просто соединить вместе две части – камень и кольцо. Поэтому удивительно, что на обычной фабрике около тридцати процентов всех произведённых колец должны будут на каком-то этапе вернуться назад из-за различных проблем с качеством. Прибыль от одного кольца порой составляет всего-то несколько долларов, а каждый раз, когда оно возвращается в производственный цикл на переделку, может обойтись вам намного дороже всей этой прибыли.

Так что в лучшем случае вы ничего не