Камешек в жерновах - Константин Георгиевич Калбанов

ничего не менял. Только и того, что адмирал Дэва будет знать о нашем местоположении.

Наконец мы сблизились достаточно, чтобы дымы миноносца стали видны с палубы катера, и я приказал опустить меня.

- Прикажите готовиться к абордажу? - спросил Харьковский, когда я высвободился из подвесной.

- Нет, Андрей Степанович. Хочу проверить нашу новую пушчонку. Учебные стрельбы это одно, но чего она стоит, можно узнать только в настоящем бою, - наблюдая за тем, как Казарцев и Дубовский сворачивают купол парашюта, ответил я боцману.

Комендоры Ложкин и Будко молодцевато вытянулись на баке у безоткатки, занявшей место пушки Барановского. Эта игрушка им откровенно понравилась своими мощными боеприпасами. Шутка сказать, но могущество заряда в гранате и количество пуль в шрапнели превосходило прежние наши снаряды в четыре раза. А серьёзные игрушки в руках военных всегда возбуждают только одно желание - как можно быстрее испытать их в деле.

- Всем надеть каски и облачиться в броне и спасательные жилеты. Пошевеливайтесь, братцы.

Я успел убедиться в эффективности как первого, так и второго, а потому всякий раз в боевой обстановке команда надевает защиту. Хотя удобства это, конечно же, не добавляет, но лучше уж малость потерять в подвижности, чем получить горячий кусок зазубренного металла или шрапнель. Правда, от винтовочной пули он не спасёт. Если только не с дистанции в одну версту. Но уже сейчас доля ранений и погибших в результате артиллерийского обстрела значительно превосходит потери от стрелкового оружия. Так что наличие такой защиты гораздо лучше её отсутствия.

- Родионов, - постучав по крышке люка котельного отделения, позвал я.

- Я, ваше благородие, - выглянув наружу, отозвался кочегар.

- Оставь у топок Врукова, а сам вооружайся камерой. Нужно заснять работу нашей пушки.

- Есть, - коротко отозвался тот.

Имеются, конечно, сомнения в том, что в военном ведомстве хоть кто-то почешется. Но если хотя бы здесь, в Артуре, возьмутся использовать, это будет большим подспорьем. Патронов соответствующего калибра на складах ещё много, в крайнем случае можно будет их снаряжать гранатами и шрапнелью от полевых восьмидесятисемимиллиметровых пушек. Зато на выходе компактность, мобильность и возможность использования как в качестве пушки, так и миномёта.

Не факт, что получится. На фоне сплошных разочарований в это откровенно не верится. Но вдруг что-то да выгорит. Как говорится, надежда умирает последней. Ну а если нет, то и хрен с ними. Прокат фильма в любом случае принесёт мне даже не столько прибыль, сколько имя.

Вот как только решил сделать серьёзную ставку на кино, так сразу нарисовал логотип «Владивостокской киностудии» с корабликом на манер «Одесской». И первый фильм, тот, что Родионову пришлось отредактировать, вышел именно с такой заставкой. Нас должны знать, узнавать и отличать.

Глава 17

Под Андреевским флагом

По здравом размышлении, я всё же приказал на всякий случай подготовиться и к абордажному бою. Мало ли как оно обернётся. Увести миноносец я не рассчитывал, но вдруг удастся очистить палубу и заснять, как тот уходит на дно под русским флагом. Положительный эффект для защитников Артура, а в особенности для моряков гарантирован. Ненавидеть-то нас ненавидят, но если воспринимать успех не как персональные заслуги команды «ноль второго», а как очередную победу эскадры, то событие сразу же начинает играть другими красками.

Мы надели пояса с портупеями и снаряжением, вставили дробовики в зажимы на надстройке. Помимо этого я, по обыкновению, пристроил неподалёку свой маузер с оптикой. В умелых руках он может быть куда эффективней пулемёта, что уже неоднократно доказывал в деле.

К слову, я его малость модернизировал, увеличив магазин на манер винтовки Ли-Энфилд. Десять патронов лучше пяти, подтверждением чему явились оборонительные бои за Хуинсан. Сейчас золотое время для снайперов, за которыми пока ещё не охотятся с привлечением всей наличной артиллерии. И я воспользовался этим в полной мере. Полагаю, в одиннадцатой дивизии генерала Цутия образовался серьёзный некомплект младшего офицерского состава и деятельных сержантов. Впрочем, я не брезговал и проявляющими активность рядовыми…

- Ложкин, готовьте шрапнель, трубки двенадцать, десять, восемь, шесть, - приказал я, когда с приготовлениями было покончено.

- Есть, - задорно ответил кондуктор, и они с Будко потянулись к коробам со снарядами первой подачи.

Японцы открыли огонь с дистанции в двадцать семь кабельтовых. И должен сказать, что их комендоры имели хорошую подготовку, так как сразу же взяли нас под накрытие. Бить по ним на такой дистанции из нашего орудия, как и прежде, бесполезно. Из-за низкой скорости снаряда они без труда избегнут попадания. Я даже не был уверен в шрапнели.

Времена, когда самураи не знали о моём катере, миновали, так что вражеский командир должен будет реагировать на любой мой выстрел. А каждый снаряд слишком дорого мне обходится. Нет, я не стал вдруг бережливым и не собирался чахнуть над златом. Просто вот именно сейчас мне оказалось по карману снарядить пару десятков шрапнели и тридцать… пожалуй, не гранат, а полноценных фугасов. И теперь в моих карманах вновь свистит ветер. Не в прямом смысле, конечно, но сумма приблизилась к неснижаемому остатку.

Вскоре к носовому трёхдюймовому орудию присоединились три пятидесятисемимиллиметровых. Как показала практика, эти малокалиберки малоэффективны против миноносцев, но их вполне достаточно, чтобы доставить проблемы нашему катеру. И уж тем паче в японском исполнении. Самураи стараются запихать шимозу или порох в свои гранаты по возможному максимуму. И у них это хорошо получается.

Обстрел становился всё плотнее, снаряды падали всё точнее. Но нам удавалось избегать попаданий. Снегирёв вёл катер на сближение, всё время маневрируя, бросая «ноль второй» в самые непредсказуемые виражи. Пару раз даже разворачивался кормой, активируя дымогенератор. Я не вмешивался. Не вижу смысла, коль скоро мой подчинённый хорошо усвоил полученные уроки и действовал достаточно грамотно.

- Снегирёв, курс сто тридцать! - приказал я, прикинув дистанцию и убедившись, что мы вышли на позицию.

- Есть курс сто тридцать, - отрепетовал тот приказ, одновременно выполняя его.

«Ноль второй» нёсся, словно птица, удерживая противника под углом относительно левого борта. Я приник к плечевому упору орудия. У него несколько фиксируемых положений в зависимости от возвышения ствола. С учётом практически полного отсутствия отдачи так целиться куда удобней, чем с помощью маховиков наводки. Хотя они, конечно же, тоже предусмотрены, ведь это станок от прежней нашей пушки.

- Бойся! - выкрикнул я, предупреждая, что позади орудия лучше не стоять.

- Чисто! - выкрикнул в ответ Ложкин.

- Выстрел!

Грохнуло. Орудие вздрогнуло, прижатый