Похищая жизни - Валерия Чернованова

В ларце лежал небольшой расписной сосуд. Обычно в таких хранили благовония. Поднеся емкость к глубокой глиняной посудине, мужчина капнул в воду немного душистого вещества. Вернув сосуд на место, стал что-то бормотать себе под нос, вышагивая из угла в угол. Я невольно вскрикнула, когда чаша затряслась, задергалась, как больной во время эпилептического припадка, и вода, забурлив, начала выплескиваться на столешницу, стекать по изогнутым резным ножкам, скапливаться на паркете, быстро превращаясь в маленькое озерце. Ставни за спиной распахнулись, и в комнату через окно ворвался холодный речной воздух с примесью гнили.

Мелководье на полу подернулось рябью, потом пошло круговертью, поднимаясь чуть ли не до самого потолка и взрываясь сотнями брызг. Я зажмурилась. Почувствовала, как по коже стекают прохладные струйки.

— Алана, это гостья, о которой я тебе говорил.

Посреди кабинета, в окружении воды (можно было смело помахать новенькому паркету ручкой) стояла девушка с растрепанными серебристыми волосами и неестественно светлой, даже скорее, голубоватой кожей. Большие синие глаза в обрамлении белесых ресниц неотрывно смотрели на меня. Неземное создание сделало шаг навстречу, шевельнув бескровными губами:

— Девушка знает, что ты для нее приготовил?

На что это она, кикимора болотная, намекает?!

— Нет, наяда, но, может, ты меня просветишь? — Я испуганно пялилась на речную нимфу, о которых прежде только слышала и на которую и сейчас глаза б мои не глядели.

Если дриады, духи леса, давно поселились среди людей, обрели плоть и жили обычной жизнью, то заносчивые духи воды не пожелали делить кров со смертными и уже давно покинули эти края. Как оказалось, не все. Наша водяная красотка, похоже, плевать хотела на своих сородичей. Ей больше по нраву были проходимцы, вроде моих похитителей.

Наяда скривила синюшные губки и не удостоила меня ответом. Шагнула к брюнету, скользнув по полу белым, будто сотканным из речной пены шлейфом, очень смахивающим на хвост рептилии, и приняла у него из рук массивный кубок. Снова вернулась ко мне. Тонкий рот приоткрылся, обнажив заостренные клычки, которые, если честно, совсем не придавали ей шарма, и уж точно не делали более привлекательной.

Я было подумала, что сейчас эта водянистая тварь набросится на меня и загрызет до смерти, но наяда повела себя неожиданно: вонзилась клыками себе в запястье, без сожаления вспоров плоть. У нее что, еще и мания к суициду? Прозрачная, густая, как кисель, жижа потекла в кубок. Наполнив его до краев, нимфа поднесла к моим губам.

— Пей, — велела она отстраненным голосом.

— И не подумаю! Свой коктейль пей сама! — возмутилась было я. Спохватившись, поплотнее стиснула зубы и отвернулась, всем своим видом выражая немой протест.

— Пей, — бесстрастно повторила бледнолицая.

Я упрямо помотала головой.

По приказу хозяина его подхалимы ринулись на подмогу. Один вцепился мне в плечи и придавил к стулу, чтобы не трепыхалась. Другой зажал мой нос. Сами понимаете, в таком положении долго геройствовать не получилось. Противная тягучая жидкость полилась в горло. Убедившись, что сосуд пуст, громилы ослабили хватку. Я судорожно вздохнула.

— Не знаю, известно ли вам, что кровь нимф подобна животворному эликсиру, — заговорил мой мучитель, когда я, перестав хрипеть и плеваться, воззрилась на него ненавидящим взглядом. Кивнул Алане, и та растворилась в утренних лучах, превратившись в воду, которая тут же впиталась в пол (я же говорила, хана паркету), а влага, будто под знойным солнцем, испарилась. — Теперь, мисс Брук, в ваших жилах течет кровь наяды, она исцелит вас от любого недуга.

— Это, как понимаю, хорошая новость… Значит, должна быть еще и плохая.

Мужчина сардонически усмехнулся.

— Да, и она заключается в том, что кровь нимф способна как лечить, так и убивать. Причем ни один патологоанатом не сможет установить причину вашей смерти. Но! — Брюнет хлопнул в ладоши, и его верные слуги снова меня окружили.

Один в недобром оскале демонстрируя гнилые зубы, поигрывал перочинным ножичком. В страхе сглотнула. Стоило ли морочить голову с донором? И где обещанное долголетие?

— Все целиком зависит от вас, дорогая Алексис. Принесите мне медальон (разумеется, настоящий) и навсегда забудете, что такое простуда. Да что там простуда! Вам будут нестрашны никакие болезни. Ну а если нет, не обессудьте.

Острое лезвие легко справилось с веревкой. Я стала разминать затекшие кисти. Запястья ныли и местами покрылись кровоподтеками.

— Вы свободны, мисс Брук, — объявил мне так и не представившийся незнакомец. Редкостное бескультурье! — Я сам вас найду. А пока что до скорого…

Не успел он закончить фразу, как дом наполнился криками и пронзительным женским визгом. Мы с брюнетом недоуменно переглянулись. Это явно было не по сценарию…

Дверь с треском распахнулась, больно ударив зазевавшегося бандита по лбу. Перед нашими взорами предстал пылающий праведным гневом Девин, которого хлебом не корми, дай кому-нибудь прийти на помощь. За его спиной маячили бледный, словно речная нимфа, Шейрон и еще какой-то мужчина. Кажется, меня пришли спасать. Надо же, как некстати…

Я даже зажмурилась. Ситуация из просто плохой стала в высшей степени отвратительной.

Шейрон не обманул мои ожидания, решив просить помощи у мага. И не у абы какого, а у одного из приближенных короля, лорда Эзерайи Рейфилда, занимавшегося исследованиями в области темпоральной магии. Поговаривали также, что по просьбе Совета последние месяцы Эзерайя был занят изучением какой-то совершенно новой науки, которая в недалеком будущем должна была перевернуть весь мир. Одним словом, еще один зарвавшийся волшебник, мечтающий переплюнуть покойного Льюиса.

Рейфилд, казалось, не удивился столь позднему визиту, будто предчувствовал наше появление, а может, беспардонность Шейрона была ему хорошо знакома. По приказу хозяина дома слуга проводил нас в кабинет, заставленный антиквариатом и увешанный старинными гобеленами. Поворошив угли в камине, подбросил сухие поленья, зажег свечи и, заверив, что маг сейчас спустится, удалился.

Бастард по-хозяйски обосновался на диване, закинув руки на мягкую спинку. Я прохаживался по кабинету, рассеянно разглядывая стеллажи, забитые книгами, и портреты семьи Рейфилда, выставленные на письменном столе. Мыслями то и дело возвращался к Алексис. Наверное, Вильерс прав, не нужно было отпускать ее одну. Если бы дождался и отвез домой, сейчас бы не сходил с ума от тревоги.

Маг появился буквально через минуту после ухода слуги. Высокий худой альв с открытым лицом и пронзительно-зелеными глазами. Темные волосы собраны в хвост, на бакенбардах немного седины, единственный признак того, что лорд Рейфилд уже далеко не молод. Когда с церемониями было покончено, Эзерайя, демонстрируя свои хорошие манеры и гостеприимство, раскрыл хьюмидор:

— Сигары, господа?

Привстав, Шейрон потянулся к коробке. Я вежливо отказался и в упор посмотрел на белобрысого, намекая, что уже пора переходить к делу.

Вильерс отчекрыжил головку сигары, плеснул себе в бокал бурбон, опять плюхнулся на диван и только тогда соизволил заговорить:

— Рейфилд, моя близкая знакомая попала в беду. Одна надежда на тебя, потому что своими силами, — он многозначительно скосил взгляд в мою сторону, — мы ей вряд ли поможем.

Бастард вкратце рассказал магу о событиях этой ночи, опустив лишь то, как бесцеремонно вломился в мой дом, а потом еще и нарывался на драку. Эзерайя слушал не перебивая. Только пару раз угостился понюшкой табаку, наверное, чтобы взбодриться и окончательно прогнать сон.

Когда Шейрон умолк, он коротко обронил:

— Узнать, где в данный момент находится мисс Брук, будет несложно. Дайте мне полчаса, чтобы все подготовить, и мы отправимся за ней.

— Я же говорил! — самодовольно произнес блондин, когда за магом закрылась дверь. Такое ощущение, будто это он, Шейрон, собирался указать местонахождение моей напарницы. — Рейфилд — гений! Найдет выход из любой, даже безвыходной ситуации!

Пока бастард пел дифирамбы своему кумиру, часы на каминной полке пробили четыре раза. Я опустился в кресло и потер лицо. Пытался думать о чем-нибудь, кроме Алексис, например, как избавиться от посягательств матери на мою личную жизнь, но от этих мыслей становилось только хуже. С Вильерсом говорить тоже не хотелось. Пусть лучше курит свои сигары, хлещет виски и треплется о всякой ерунде, чем снова пристает с каверзными вопросами. Будем надеяться, что я в последний раз вижу его холеную физиономию. Исподлобья глянув на бастарда, решил при встрече посоветовать Алексис быть поразборчивей с женихами.

Альв вернулся минут через сорок, собранный и готовый к поездке. Проследив за моим взглядом, остановившимся на небольшом кожаном саквояже, пояснил: