Искатель боли - Михаил Злобин

выталкивает клык кобры при неосторожном замахе. Ну или ты не заметил какую-нибудь небольшую кнопку, приводящую его в действие, а может он имел самостоятельный завод и выстреливал по прошествии некоторого времени. Вариантов масса, и все они достаточно просты в реализации.

— Но… для чего?

— Я же сказал. Власть. Имисаль хотел занять место твоего отца. Сначала он избавился от младшего наследника. Потом от тебя. Сейчас, по прошествии стольких лет, наверняка случилось что-то и с последним твоим братом. А если у действующего главы рода нет преемника, к кому переходит пост?

— Известно к кому… — задумчиво отозвался Владеющий, уже начавший прозревать, какую картину я ему рисую, — к ближайшему родственнику по мужской линии…

— Которым и является твой дядя, так?

Замерев, словно пораженный громом, Кавим немигающим взглядом смотрел на свои ладони. Половину жизни он провел в терзаниях и ненависти к себе, когда нужно было ненавидеть своего дядю.

— Мой отец… он ведь понял это, так? — Упавшим голосом спросил шахирец, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слезы.

— Выходит, что так, — подтвердил я. — В противном случае, твой побег бы и не состоялся.

Грозно рыкнув от нестерпимой злобы и досады, мой спутник кинулся громить обстановку нашей крохотной каюты, а я лишь молча наблюдал за ним и не мешал. Боль и напряжение минувших лет требовало выхода, так пусть он выпустит пар.

Когда в тесной комнатушке не осталось ни единого целого предмета, включая пару дощатых шконок, которые Владеющий сломал ударами голых кулаков, в нашу дверь затарабанили члены экипажа, пытаясь выяснить, что за погром тут происходит. Этот стук стал сигналом, сдернувшим багряную пелену с разума Кавима и вернувшего его в реальный мир. Мужчина обессиленно опустился на пол, обхватывая колени, и зарыдал. Зарыдал в голос, как маленький ребенок, которого только что разлучили с матерью. Горько, жалобно, надсадно.

Я осторожно вышел, плотно прикрыв за собой дверь и несколькими словами объяснился с хмурым матросом, который потребовал с меня объяснений. Стоит отдать должное, он не сильно удивился тому тотальному погрому, который успел разглядеть в щель между косяком и закрывающейся дверью. Видимо, это на его памяти был уже не первый случай, когда воины, вывезенные из пекла Дикого материка, устраивали подобные дебоши. Так что он быстро удалился, сообщив, что вопрос причиненного ущерба нам предстоит урегулировать лично с капитаном.

Вернувшись, я застал Кавима ровно в той же позе, что и оставил его. Мужчина сидел на полу, но плакал уже почти бесшумно. Плечи его вздрагивали, и он ничего не замечал вокруг себя, будто мир перестал для него существовать.

Подойдя к нему вплотную, я присел рядом и без всякого неприятия положил руку на его локоть.

— Я… я жил с этим… годы… — прохрипел Владеющий, не глядя на меня. — Я винил себя, убеждал, что и в самом деле мог неправильно понять приказ дяди. Что мой разум сам надумал за меня то, чего он не говорил… а ты… ты, Данмар, понял все по одному моему пересказу. Какой же я глупец…

— Не кори себя, друг мой, — тихо посоветовал я. — Я уже говорил тебе, и повторю вновь. Пришло время забыть то, кем ты был, но помнить, кем ты стал.

Сломленный своим горем Кавим поднял голову и посмотрел на меня раскрасневшимися глазами.

— Я корю себя за то, что так долго игнорировал шанс, посланный мне богом, — убитым голосом поведал он. — Мы встретились два года назад, и я мог снять часть груза со своей совести уже тогда…

— Не мог. Ты не был к этому готов.

— Пожалуй, ты прав… но это не умаляет твоей заслуги. Ты облегчил мои терзания, Данмар… ты дал мне то, что не мог дать ни один смертный на этой земле…

— А знаешь, что я еще могу тебе дать, Кавим?

— Что же?

— Месть.

По загоревшемуся во взгляде мужчины кровожадному огоньку, я понял, что на некоторое время мои слова сумели разжечь в нем волю двигаться вперед. И какие бы невзгоды ни выпали на его долю, этот путь он будет проделывать подле меня. До того момента, когда дядя Имисаль падет, сраженный его рукой, могут пройти годы. И быть может, он даже поймет, что смывать старую кровь кровью горячей — очень дурная затея. Но я постараюсь сделать так, чтоб это осознание не погубило его. Ведь мне нужны преданные люди…

Глава 17

Возвращение в Агат преподнесло для нас один весьма неприятный сюрприз. Нас с Кавимом задержала стража чуть ли не на пирсе и в весьма грубой форме препроводила для разбирательства лично к капитану гавани. Причина оказалась банальна и предсказуема — нападение на имперский галеон судна урманов, где мы фигурировали в качестве одних из главных участников.

Да-да, все верно. Огромное исхиросское судно, вернувшись в порт приписки, отрапортовало о нападении на них крохотной дрекки, потому что иного способа скрыть гибель штатного Владеющего было просто невозможно. И сейчас я снова задумался о том, что та наша морская стычка не могла быть простым совпадением.

Неужели у Ноира Атерна настолько длинные руки, что он сумел достать меня даже так далеко от Махи? В принципе, я из своего отъезда особой тайны не делал, и о моем намерении посетить Разлом знало достаточно много людей, чтоб этот слушок мог дойти до главы недружественного рода. Мог ли он попытаться устранить меня во время долгого путешествия? Пока мы шли по оживленному тракту — вряд ли. А вот в море, которое надежно сокроет и сохранит все следы преступления — очень даже.

Места на дрекке Кавим купил почти сразу, как мы попали в столицу. Тем не менее, при наличии «своего» человека в канцелярии порта, весточка с голубем могла отправиться вдоль побережья прикормленному флотскому капитану. А может даже и кому повыше.

Прикинув в уме рельеф береговой линии континента, имеющего V-образную форму, где в самой глубине и находилась гавань Агата, я без особо труда понял, что даже такое неповоротливое судно, как галеон, могло обогнать нас по пути, если получило сигнал своевременно. А уж с Владеющим на борту так и вовсе играючи.