Три Стигмата Палмера Элдрича - Филип Дик

Он затих и посмотрел на Энни Хауторн. «Что-то здесь не так, — подумал он. — Ведь…»

У Энни была искусственная рука и пластмассовая ладонь. Металлические пальцы были всего в нескольких дюймах от него, и он мог разглядеть их повнимательней. А когда он всмотрелся в ее лицо, то увидел такую пустоту и безмолвие, как в межзвездном пространстве. Мертвые глаза, наполненные космосом неизведанных миров, глядели на него.

— Попозже, — ответила холодно Энни. — Одной встречи в день вполне достаточно. — Она улыбнулась. — И потом… У тебя скоро кончатся шкурки. Ты сядешь на мель. Что ты будешь делать тогда?

Вспыхнула ее улыбка — сверкающее изобилие нержавеющей стали.

Вокруг начали пробуждаться остальные жильцы. Пробуждение было тяжелым и шло медленно, болезненно. Люди садились, что-то бормотали, пытались понять, где находятся. Энни куда-то ушла. Барни умудрился подняться на ноги. «Кофе, — подумал он, — как пить дать, она пошла приготовить кофе».

— Ах, — вздохнул Норм Скейн.

— Где вы были? — спросил Тор Моррис, едва ворочая языком. Он с трудом поднялся. Потом помог своей жене. — Я отправился в свою юность, в высшую школу, где у меня было первое настоящее свидание. Впервые, вы понимаете меня, по-настоящему удачное.

Он нервно оглянулся на Элен.

— Это во много раз лучше, чем Кей-Ди. Бесконечно. О, если бы я смогла рассказать вам, что я видела… — Элен многозначительно хмыкнула. — Но я не могу, увы.

Ее лицо было красным и горячим.

Вернувшись в свою комнату, Барни закрыл дверь и достал тюбик с ядом. Он подержал его в руке, подумал: «Время пришло. А может, отказаться?»

Тем не менее он отвинтил колпачок.

Слабый, тихий голос, возникший из открытого тюбика, пропищал:

— За вами наблюдают, Майерсон. И если вздумаете увиливать, мы будем вынуждены принять меры. Это вас немного охладит. Извините.

Он быстро надел колпачок обратно на тюбик и закрутил его крепко-накрепко дрожащими пальцами. Тюбик был пуст!

— Что это? — сказала вошедшая в комнату Энни. Видно, до этого она была на кухне. На ней красовался найденный где-то фартук. — Что это? — повторила она, глядя на тюбик.

— Вот, вылетело, — проскрежетал Барни, — из него.

— Прямо из него?

Ее появление, вполне реальное, немного успокаивало. Теперь все было в порядке.

— Наверное, ты болен, Барни. Может, это остаточное действие Чу-Зет? — тревожно сказала Энни.

— Похмелье…

— Неужели, Палмер Элдрич действительно внутри, — подивился он, рассматривая закрытый тюбик. Он повертел его в ладонях.

— Есть ли какой-нибудь способ связаться со спутником Фэйна?

— Думаю, да. Возможно, стоит только набрать видеовызов или что-нибудь в этом роде…

— Пойди, скажи Норму Скейну, чтобы Фэйн связался со мной.

Энни вышла. Дверь за ней захлопнулась.

Он сразу же выудил из потайного места за шкафом кодовую книжку, которую ему презентовал Фэйн. Придется ею воспользоваться.

Страницы кодовой книжки были пустыми.

«Видно, не хочет расшифровываться, — сказал он про себя, — и против этого не попрешь. Я сделал все, что нужно. И бестолку».

Дверь внезапно распахнулась. На пороге появилась Энни:

— Мистер Скейн получил для вас вызов. Он сказал, что вас постоянно запрашивают.

Барни пошел за ней по коридору в тесную, маленькую комнату, где за передатчиком сидел Норм. Когда Барни вошел, Норм повернул к нему голову и сказал:

— Позвать Карлотти? Не так ли?

— Алена.

— О’кей, — отозвался Норм. — Вызывает инкубатор.

Он передал микрофон Барни.

На крошечном экране появилось профессионально веселое лицо Алена Фэйна.

— С вами хочет побеседовать один из новых поселенцев, — объяснил Норм, залихватски перехватывая микрофон. — Барни Майерсон приветствует добрую половину команды, держащей нас в добром здравии и уме здесь, на Марсе.

Потом он пробормотал: «Боже, как раскалывается голова. Простите». И уступил кресло у передатчика Барни. А сам, пошатываясь, вышел в коридор.

— Мистер Фэйн, — начал осторожно Барни. — Утром я говорил с мистером Палмером Элдричем. Он упомянул о нашей с вами встрече. Он оказался осведомленным настолько, что я не вижу причины…

— Какой встречи? — спросил холодно Ален Фэйн.

На мгновение Барни запнулся.

— Очевидно, они установили инфракрасную телекамеру, — продолжал он. — Скорее всего, на спутнике. Однако содержание нашей беседы, насколько я знаю, пока не…

— Ты рехнулся, — сказал Фэйн, — Я тебя не знаю. И никогда с тобой не встречался. Ладно, парень, ты запрашивал вызов или нет?

Его лицо стало бесстрастным и отрешенным. Казалось, он не играл.

— Вы меня не знаете? — спросил, не веря своим ушам, Барни.

Фэйн на своем конце оборвал связь. Крошечный видеоэкран потух. Барни выключил передатчик. Он не чувствовал ничего, только апатию. Он пошел за Энни и очутился в коридоре. Там он остановился, достал свой запас земных сигарет и, может быть, напоследок, закурил.

То, что Элдрич сделал с Лео на Луне, Сигме 14-Б или где-то там еще, он сделал сейчас и с ним. И, видно, он поймает в ловушку всех обитателей лачуг. Одним и тем же способом. Изолировав. Общий мир исчезнет. Для Барни он уже исчез. С него Элдрич начал.

«Ну что ж, — подумал Барни, — придется вернуться обратно с пустым тюбиком, который мог содержать редкий, дорогой, дезорганизующий мозг токсин и который теперь содержит только Палмера Элдрича. И даже не всего, а только его голос».

Спичка обожгла ему пальцы. Он не заметил этого.

11

Передав стопку сообщений, Феликс Блау констатировал:

— Пятнадцать часов назад с одобрения ООН звездолет, принадлежащий Чу-Зет, приземлился на Марсе и раздал первые пачки жителям Финебургского Полумесяца.

Лео Балеро нагнулся к экрану, скрестил руки и спросил:

— Включаю Чикен Покс Проспекте?

— Разумеется, — кивнул Феликс.

— Сейчас, — проговорил Лео, — должно быть, он уже проглотил свою дозу этой мерзости, перетряхивающей мозги, и с минуты на минуту мы услышим о нем через спутниковую систему связи.

— Полностью с вами согласен.

— Уильям К. Кларк все еще начеку?

Кларк был ведущим адвокатом П.П.Лайотс на Марсе.

— Да, — ответил Феликс. — Но Майерсон с ним еще не связывался. Он вообще ни с кем не связывался. — Блау показал на документы. — Это все, абсолютно все, чем я располагаю.

— Может, он погиб? — встревожился Лео. Он стал угрюмым. Все было против него. — Может, у него такие судороги, что…

— Но тогда мы знали бы. Был бы оповещен какой-нибудь из трех госпиталей на Марсе.