Русская историография. Развитие исторической науки в России в XVIII—XX вв - Георгий Владимирович Вернадский

переехала в Петербург. В 1908 году умер ее муж. Ефименко вступила в состав преподавателей Высших женских курсов.

В 1910 году, по случаю сорокалетия ее ученой деятельности, Харьковский университет возвел ее в степень доктора.

На курсах Ефименко читала лекции преимущественно по истории Южной Руси и вела семинар по темам юридического факультета.

Во время революции и Гражданской войны Ефименко перебралась в Харьков. Там в конце 1918 года она была убита. Харьков в это время был уже под властью большевиков.

XXI

М. П. Драгоманов (1841–1895)

Михаил Петрович Драгоманов занимает особое место в истории русской общественной мысли и в русской историографии.

Образ его двухсторонний. Он чувствовал себя и русским, и украинцем.

Драгоманов был писателем и ученым широкого кругозора и разнообразных интересов. Он был историком, географом, публицистом, литературоведом и знатоком народной поэзии и фольклора.

Михаил Петрович родился в Гадяче Полтавской губернии в семье, происходившей от казацких старшин, дворянской семье по терминологии XIX века.

Учился в полтавской гимназии и Киевском университете. По окончании курса был определен учителем географии в киевской гимназии, а затем назначен доцентом Киевского университета по всеобщей истории. Поместил в журналах несколько статей в защиту употребления малорусского (по терминологии теперешней – украинского) языка в народных школах. Мотивировал он необходимость этого с точки зрения не украинского национализма, а с педагогической (подобно тому, как к этому вопросу подходили такие видные русские педагоги, как Ушинский и Водовозов).

В 1870 году Драгоманов защитил магистерскую диссертацию на тему «Вопрос об историческом значении Римской империи и Тацит». Книга эта для своего времени замечательное научное исследование, недостаточно оцененное.

После защиты диссертации Драгоманов получил научную командировку за границу.

Вернувшись в Киев, Драгоманов принял деятельное участие в только что тогда открытом юго-западном отделе Русского географического общества.

Правительственные сферы в Петербурге относились с подозрением к деятельности отдела, усмотрев в нем украинофильство.

В 1876 году отдел был закрыт. Драгоманов был удален из состава профессоров Киевского университета.

Тогда он решил эмигрировать и уехал во Львов, где сблизился с молодым украинским поэтом Иваном Франко. Оба они приняли деятельное участие в политической жизни галичан, пытаясь создать Украинскую народно-социалистическую партию.

В Галиции Драгоманов оставался недолго. Политическое положение там было напряженное. Драгоманов не мог заняться литературно-научной деятельностью. К тому же он все время был под угрозой ареста.

В 1877 году Драгоманов переехал в Женеву. Там он основал русско-украинскую типографию.

Как он сам объявил в автобиографии, он принял следующий принцип разделения своих писаний на русскоязычные и украиноязычные:

1. Писать по-украински все, что непосредственно относится к Украине и распространению в ней социалистических идей.

2. Писать по-русски на темы либерально-политического характера, следя за всеми событиями, волнующими читателей в России.

Автобиографию Драгоманов написал по-русски (в 1889 г.), но напечатана она была в украинском переводе.

В 1889 году болгарское правительство пригласило Драгоманова на кафедру всеобщей истории в Софийском университете. По всей вероятности, инициатором приглашения был болгарский профессор Иван Шишманов, женатый на дочери Драгоманова – Лидии. Драгоманов преподавал в Софии по-русски с большим успехом в течение четырех лет.

В 1894 году торжественно был отпразднован тридцатилетний юбилей его ученой и литературной деятельности. Через год он умер от сердечного припадка.

Подобно Костомарову, Драгоманов придавал большое историческое значение Западной Руси – треугольнику взаимоотношений между Польшей, Украиной и Белоруссией и Россией.

Этой теме посвящен главный историко-социологический труд Драгоманова «Историческая Польша и великорусская демократия» (Женева, 1882. Переиздано в Париже в 1905 г.).

Во вступлении Драгоманов обсуждает отношение поляков к русскому революционному движению в 1860–1863 годах. За этим следует анализ географических условий Восточной Европы и исторический обзор колебаний украинско-белорусского населения между Польшей и Москвой с XV по XVII век.

Далее Драгоманов подчеркивает совпадение взглядов польской аристократии и великорусской бюрократии и общества на так называемый Западный край и самостоятельное начало возрождения плебейских наций этого края в XIX веке.

Следующие две главы книги Драгоманова посвящены А. И. Герцену и его отношению к польской революции 1863 года.

«По всему видно, – пишет Драгоманов, – что Герцен не имел специальных сведений об истории и этнографии „западных провинций России“ и даже вряд ли читал труды, например, Костомарова. Запас фактических сведений его по этому предмету не превосходил того, какой имел средний столичный русский литератор того времени, то есть был очень невелик».

Зато у Герцена, по мнению Драгоманова, было прирожденное чутье к пониманию политических явлений и большой запас наблюдений над политической жизнью различных народов современной ему эпохи. «Это все, вместе взятое, давало ему возможность в спокойное время верно угадывать основные черты польского вопроса в России – правду и фальшь стремлений польских патриотов всех оттенков, с которыми ему приходилось встречаться».

В то же время он признавал право на решительное слово в вопросе о судьбах Польши только за поляками. «Вся беда в том, – говорит Драгоманов, – что Герцен довольно смутно представлял, что такое собственно Польша и, при всем своем уважении к народам перед государством, все-таки способен был забыть, что слова „Польша“ и „Россия“ представляют собой собственно государства, а не народы».

Когда началось Польское восстание, Герцен (отчасти под влиянием Бакунина) пришел к решению, что победа поляков положит начало революции в России. И Герцен и Бакунин удовольствовались неопределенным заявлением варшавского комитета об «обеспечении братским народам Литвы и Руси, соединенным с Польшей, самого широкого развития их народности и языка».

Герцен напечатал в «Колоколе» декларацию польского революционного комитета, а от себя опубликовал призыв к русским офицерам переходить на службу к полякам. Нашлось несколько офицеров, которые это сделали. Все они, конечно, погибли.

Такой политикой Герцен подорвал свою популярность даже в радикальных русских кругах. Тираж «Колокола» сразу упал, и на некоторое время Герцен прекратил его издание.

Через два года после книги «Историческая Польша и великорусская демократия» Драгоманов напечатал в Женеве свой «Опыт украинской политико-социальной программы». Это сочинение помещено было как приложение к «Исторической Польше» в издании 1905 года.

Заглавие, данное Драгомановым этой программе, – «украинская», – не охватывает всей широты программы. Видимо, Драгоманов первоначально подошел к своей задаче с украинской точки зрения, но затем приложил те же принципы к построению всероссийской федерации областей.

Драгоманов даже составил примерный список таких областей. Вот он:

1. Северная (губернии Архангельская и Вологодская).

2. Озерная (губернии Олонецкая, Петербургская, Псковская, Новгородская и Тверская).

3. Балтийская (Эстляндия, Лифляндия и Курляндия).

4. Литовская (губернии Ковенская, Сувалкская и северо-западная половина Виленской губернии).

5. Польская (губернии царства Польского).

6. Белорусская (губернии Витебская, Могилевская и большая часть Гродненской и Смоленской губерний).

7. Полесская (часть Седлецкой, Люблинской, Минской и Волынской губерний).