Кувыр-коллегия - Владимир Андриенко

Год 1739, январь 18 дня. Санкт-Петербург. При дворе. Волынский и Анна Леопольдовна.

На следующий день Артемий Петрович Волынский был принят принцессой Анной Леопольдовной. Он подарил принцессе 10 тысяч рублей в шкатулке и выразил желание помогать ей и впредь.

— Я рада, Артемий Петрович, что мы с вами общий язык нашли, — сказала принцесса. — А то при дворе меня только герцог Бирон понимал и помогал мне. Но скажу вам правду — мне Бирон не приятен. И неприятна его жена заносчивая герцогиня Бенигна.

— И мне герцог не столь приятен, ваше высочество. Но он господин у себя в Курляндии, а вы наследница в России. И за вас многие русские станут.

— Вы в том крепко уверены, господин Волынский?

— Я тому порука, ваше высочество.

— Могу я что-нибудь сделать для вас, Артемий Петрович? — спросила молодая принцесса.

— Есть у меня к вам небольшая просьба, ваше высочество. Прошу вас принять в штат свой новую камер-юнгферу Варвару Дмитриеву. Уж очень она в месте при дворе нуждается.

— И это все о чем вы просите?

— Да, ваше высочество.

— Тогда считайте что Варвара Дмитриева уже камер-юнгфера моего двора.

— Благодарю вас, — Волынский схватил руку принцессы и почтительно её поцеловал.

Вот у него и появился соглядатай при молодом дворе. Правда доносители Либмана в тот же день доложили ему о том, что Волынский щедро одарил Анну Леопольдовну…

Год 1739, июль, 3 дня. Санкт-Петербург. Бракосочетание.

3 июля 1739 года состоялось торжественное бракосочетание принца Антона Улриха Брауншвейгского, племянника императора Австрии, и принцессы Анны Леопольдовны Мекленбургской, племянницы императрицы Всероссийской.

Жених и невеста были в великолепных одеждах осыпанных бриллиантами. Анна не поскупилась на эту свадьбу.

Белый кафтан принца, расшитый золотом, усыпанный драгоценными камнями камзол, пышный парик и треуголка с плюмажем скрепленном бриллиантовой заколкой — притягивали взоры толпы.

Невеста была в закрытом платье белого цвета. Ее голову венчала небольшая корона, изготовленная для свадьбы придворными ювелирами.

Молодые ехали в карете самой императрицы Анны. Народ приветствовал свадебный кортеж. По бокам кареты скакали офицеры конной гвардии в белых плащах.

Вслед за каретой императрицы, следовали экипажи герцога курляндского. Теперь Бирону по чину владетельного герцога были положены и собственные придворные. В пяти каретах украшенных желто-черными эмблемами Курляндии ехали сам Бирон со своей женой, барон Ливен с семейством, барон Мегден с женой и другие.

Затем катили экипажи князя Куракина, князя Черкасского, принца Гессен-Гобургского, кабинет-министра Волынского, Бестужева-Рюмина, Трубецкого и других. В самом конце процессии ехала цесаревна Елизавета Петровна.

Бирон посмотрел на свою горбунью и произнес:

— Ты заметила странность, Бенингна?

— Какую, ваша светлость?

— Толпа не сильно приветствует жениха и невесту.

— А мне какое дело до толпы? — надменно произнесла она.

— Но если они не приветствуют жениха и невесту, то вам приветственных криков народа вовсе не досталось.

— Я герцогиня курляндская. И я стою выше какой то там толпы. Какое мне дело до их криков?

— Вот как? — Эрнест Иоганн улыбнулся. — С каких пор вы стали так надменны, ваша светлость?

— С тех пор как стала герцогиней. А вот вы, герцог, ведете себя не подобающим образом.

— Меня и так здесь ненавидят. Кстати ненависть русских направлена и на вас, моя дорогая.

— Я уже сказала вам, что мне нет дела до симпатии этих русских дикарей. Какое мне дело до того, что думаю эти варвары? Они будут лизать вам сапоги если вы бросите им горсть монет. И меня они за эту горсть объявят первой красавицей России.

— Конечно, на вас, ваша светлость, столько бриллиантов, что вы затмите кого угодно. Кстати платье у самой императрицы втрое дешевле вашего, герцогиня.

— Я слишком много страдала, когда мы жили с вами в Курляндии, ваша светлость! И теперь должна себя вознаградить за страдания.

— Я вы заметили, как скромно одета принцесса Елизавета?

— Нет. Я не обратила на эту девку никакого внимания.

— А напрасно. Она сегодня чудо как хороша в своем простом платье и без украшений. И кстати народ любит её. И вам бы не следовало отворачиваться от принцессы. Елизавета может вам пригодиться в будущем, герцогиня.

— Зачем это? — не поняла Биронша.

— Вдруг, придет такое время, когда она станет носить корону, — проговорил герцог.

— Вы совсем стали заговариваться, мой супруг. Сегодня свадьба наследницы трона.

— Но Анна Леопольдовна должна еще родить мальчика. Тогда она станет наследницей.

С каретой герцога поравнялся всадник в богатом кафтане красного цвета. Это был Пьетро Мира. Он поклонился герцогу и герцогине.

— Петер! — герцог одернул занавесь. — Рад тебя видеть.

— Я не захотел ехать в карете с Кульковским и Балакиревым. Они меня утомили своими шутками и рассказами. Только Лакоста едет в собственном экипаже, как король Самоедский.

— У тебя отличная лошадь. Твоя?

— Подарок от императрицы. Неделю назад её величество за мою игру на скрипке изволила подарить мне эту кобылу.

— Кобыла отменная. Приезжай завтра ко мне в Манеж, и я покажу тебе таких лошадей.

— Твои лошади и так лучшие в России, Эрнест.

— В этом я разбираюсь, Петер. Ведь я сын конюха.

— Ваша светлость! — зашипела Бенингна Бирон. — Сколько можно произносить это? Это оскорбляет мой слух.

— Но это совсем не оскорбляло вас, когда вы отдали руку сыну конюха, — с улыбкой произнес герцог. — А ведь тогда я не был даже простым дворянином. Видишь, Петер, как иногда играет с нами судьба.

— Сегодня во дворце будет невиданный праздник, Эрнест. Так что завтра посетить Манеж мне не удастся.

— И верно. Праздновать станут но глубокой ночи. Затем фейерверк на который Либман добыл нам 60 тысяч рублей. И завтра все повторится. И я сам в манеж не попаду. Но хоть приходи в мои покои с утра.

— Приду, Эрнест.

Бирон откинулся на сидение кареты. Бенингна снова стала брюзжать:

— Вы слишком милостиво говорите с шутом, ваша светлость. И он ведет себя с вами слишком вольно.

— Но Пьетро Мира не просто шут нашей государыни. Он еще и мой друг.

Свадебные торжества в столице империи по поводу бракосочетания племянницы императрицы Анны Лепольдовны с принцем Антоном Улрихом Брауншвейгским продолжились целый месяц. А между тем армия российская под командование фельдмаршала Миниха сражалась с османами…

Год 1739, август, 16 дня. В действующей армии. Лагерь Миниха под Ставучанами. Военный совет.

16 августа 1739 года русская армия фельдмаршала Миниха подошла к Ставучанам. Именно там обретался со своей армией турецкий главнокомандующий Вели-паша.

Миних, как только разбили его палатку, призвал к себе всех генералов на военный совет.

— Господа! Я недоволен! Мои приказы исполняются недостаточно хорошо! Императрица ждет он нас побед.

— Но как можно побеждать в таких условиях? Жара стоит страшная и армия измучена переходами! — высказался генерал Леонтьев.

— Переходы закончены, генерал! Перед нами армия сераскера Вели-паши, что заслоняет от нас укрепленную крепость Хотин. Завтра бой! Кто желает еще что-то сказать в дополнение к словам генерала Леонтьева?

Генерал Румянцев взял слово:

— Воды в армии острая нехватка, господин фельдмаршал. Устали солдатики-то. Да и обозы как всегда от армии отстали. Аптеки армейские вообще неизвестно где. Сколько можно так воевать?

— А вы генерал во всем вините немцев? — Миних посмотрел на русского генерала. — Но фуражирской частью и снабжением армии заведует генерал-провиантмейстер князь Никита Трубецкой, ворюга известный! И он по решению самой государыни на свой пост назначен. Не мне его смешать.

Генерал-майор Карл Бирен доложил:

— Нас татарские разъезды и летучие отряды замордовали, господин фельдмаршал. Я за несколько дней от тех наездов потерял более 30 человек. А преследовать татар не могу. У них лошади особые к климату такому привычные. У нас в кавалерии кроме того падеж лошадей начался. Если так пойдет то пешком наша кавалерия ходить станет.

— Как я понял, все мои генералы намеренны жаловаться? — Миних осмотрел присутствующих. — Но про те негоразды я все знаю, и ничем помочь не могу. И еще вам неприятностей сейчас добавлю. Вели-паша занимает сильную и хорошо укрепленную позицию. Смотрите на карту. Сейчас она будет пред вами! Полковник Манштейн!

Адъютант фельдмаршала Миниха полковник Манштейн развернул карту перед военачальниками.

— Вели-паша расположился на высотах. Вот здесь. Между деревнями Надобоевцы и Ставучаны. И сия позиция весьма сильна с фронта. Фланги у Вели-паши обеспечены! Смотрите! На турецком левом фланге против нас стоит Колчак-паша. Под его началом отряды конных янычар числом более 15 тысяч.