Сквозь тебя - Дарья Данина

заболела и, взяв больничный, уехала восстанавливаться к родителям. Впервые в жизни я не чувствовала себя в безопасности в собственной квартире. Это было жутко. Я подпрыгивала от любого постороннего звука и запиралась на все замки. Словно в ожидании шторма. Где-то внутри меня поселилось гадкое ощущение беды. Это было затишье перед бурей. Я это чувствовала. И не могла объяснить.

Поговорив с мамой и пообещав приехать к ним через пару недель, я выгрузила на стол конспекты и учебники, раскрыла ноутбук и на три часа погрузилась в мир психосоматики.

Мама в свое время так и не смогла уговорить меня пойти по её стопам, но облегчённо выдохнула, когда мой выбор пал на институт психоанализа. В будущем я буду носить белый халат, и этот факт несомненно грел ей душу.

На улице стемнело к тому времени, когда я, наконец, выключила компьютер и, сложив все тетради на столе в аккуратную стопку, поднялась на ноги.

Заварила себе чай и, усевшись возле окна, открыла входящие сообщения.

В голосовом от Юли, подруга рассказала о том, как приятно болеть дома и есть мамины домашние сырники. Моя мама прислала фото щенка, которого она притащила домой на передержку. Это был маленький медвежонок породы алабай. Представляю, в кого он превратится через несколько месяцев.

Над последним сообщением мой палец повис в воздухе. Некоторое время я вообще сомневалась в том, стоит ли его открывать. Это был Рома. Вчера он звонил мне поздно вечером и говорил о том, что уже сегодня будет в городе. Он хотел увидеть меня и поговорить. Его голос казался спокойным и ничем не обеспокоенным. Кажется, он решил все свои проблемы. Во всяком случае, мне хотелось в это верить.

Крепко зажмуриваюсь и резко выдыхая, жму на не определившийся номер.

"Привет! Как ты? Чем занята? Я приехал. Соскучился по тебе, детка".

Скучала ли я? У меня такое ощущение, что с его отъезда прошла целая вечность. Но тоски я не чувствовала. Незаконченность. Предательство. Разочарование. В себе. Моя совесть отрывала от меня по кусочку, заставляя прятать голову в песок и представлять, что все последние события были просто дурным сном.

"Привет. Всё хорошо. Я занималась. С приездом".

Отправляю, и делаю глоток чая. Морщусь. Я забыла про сахар. Горько и одновременно приторно. Так же, как и на моей душе. Мы должны с ним поговорить. Иначе я сойду с ума. Расставить все точки просто необходимо. Вряд ли мой язык повернётся, чтобы рассказать ему всё. Об Игнате я даже упомянуть не смогу. А это значит, что мне придётся снова лгать...

"Спасибо. Мы можем увидеться?"

Смотрю на время и, убедившись, что ещё не совсем поздно, пишу ответ:

"Можем. Когда?"

"Я приеду за тобой через полчаса."

Откладываю телефон в сторону и иду в ванную. Наспех умываюсь и промокаю лицо полотенцем. Скидываю халат и натягиваю на себя джинсы. Водолазку. На моей шее всё ещё оставались следы. Доказательства того, что я предала его. Ведь перерыв это не разрыв? Я не должна была делать этого.

Собираю волосы в хвост и дрожащими пальцами провожу по лицу. Застываю перед зеркалом, всматриваясь в собственное отражение. Глядя себе в глаза и впиваясь ладонями в умывальник. Не узнаю себя. Юля была права.

Через несколько минут тишину в квартире нарушает трель мобильного. Я возвращаюсь на кухню и, проведя пальцем по экрану, подношу телефон к уху.

- Да? - сдвигаю вбок тонкую занавеску на окне и выглядываю во двор.

- Привет, - ласково произносит Рома, - ещё раз.

- Привет.

- Я приехал пораньше. Так что, если что, то буду ждать в машине.

- Я уже готова, - замечаю в свете фонаря знакомый автомобиль и кусаю внутреннюю сторону щёки.

- Тем более... - он тихо смеётся и мигает мне фарами, - Спускайся.

- Угу. Через пару минут.

Сбрасываю вызов и отхожу от окна. Стискиваю телефон в кулаке и несколько раз глубоко вдыхаю. Воздуха не хватает, будто у меня астма. Странные ощущения не покидают меня. Мало того — они лишь возрастают с каждой минутой, заставляя грудную клетку вибрировать, а ладони потеть.

Что ты будешь говорить ему, Яра?

...

Я смотрела на то, как Рома суетится вокруг меня и... ничего не чувствовала. Родной и одновременно совершенно чужой. Даже его прикосновения не вызывали во мне прежнего тепла. У меня не возникало желания отдачи. Я не противилась и не отталкивала его. Мне не было противно. Мне было никак.

Сойдясь во мнениях и, покатавшись по городу около получаса, мы купили поесть и поехали в дом его родственника.

- Твой дядя снова в отъезде? - я подхожу к широкому панорамному окну и всматриваюсь в темноту. Занесённый снегом газон и большие качели вселяют чувство одиночества и тоски. Ранее, осенью — мы приезжали сюда вдвоём. Рома готовил шашлык для нас, а я, укутавшись в плед, наблюдала за ним. Ловила каждое его слово и каждое движение. А сейчас я даже в глаза ему посмотреть не могу.

- Да, - сейчас его голос мне не кажется таким приятным, как раньше. Сейчас я сравниваю его с другим: более глубоким, немного хрипловатым, будто простуженным. Но забирающимся под кожу и вызывающим трепет внутри, - с тех пор, как он ушёл на пенсию, у него появилось много свободного времени.

- Ясно, - киваю и обхватываю свои плечи. Скованно оглядываюсь на Рому. А когда он приближается ко мне, я тут же ощущаю напряжение, - ты решил все свои вопросы?

Знаю, что он не любит слово "проблемы". Не раз исправлял меня, называя проблемы вопросами, которые можно решить. Только сути это не меняло.

Рома пожимает плечами и прячет руки в карманах брюк. Замирает рядом, касаясь моего плеча своим и устремляет свой взгляд на те же качели во дворе.

- Частично... я об этом и хотел поговорить. Просто не знаю, с чего начать.

- Просто начни. Я выслушаю.

Несмотря на то, что пропасть между лишь росла, я всё ещё доверяла ему. Я чувствовала рядом с ним несокрушимую стену безопасности. Так доверяют старшим братьям и отцам.

Он колеблется ещё несколько секунд. Тихо стучит ногой по паркету и едва заметно дёргает плечами, словно пытается сбросить с себя ту нервозность, которая медленно передаётся и мне.

- Или всё же не решил?

Я поворачиваюсь к нему всем телом и жду, когда он заговорит. Рома проводит рукой по своим светлым волнистым и слегка отросшим волосам, и поворачивается ко мне.

- Я должен денег людям, Ясь.

- И?