Измена. Ты будешь моей - Алиса Коршунова

Милуше, какая она прекрасная и совершенная. Я уверен, что она уже знает, насколько она особенная, ведь она любовь всей моей жизни. Она нежная и мягкая, и я так сильно хочу, чтобы она полюбила меня. Я хочу, чтобы она знала, что, выбрав меня, она поверила мне не напрасно. Что я мужчина, который сможет позаботиться о ней.

Я вхожу своим членом в нее, давая ей почувствовать каждый мой толстый сантиметр. Ее руки лежат на моей груди, но затем она зарывается в мои волосы, когда я поворачиваю голову и целую ее запястье. Я хочу прикасаться к Миле каждой частичкой себя. И сквозь свой затуманенный разум, я понимаю, что мне никогда этого не хватит.

Моя мечта может закончиться в любую секунду, так что я собираюсь заставлять ее кончать до самого конца.

— Максим! — кричит она, ее тело льнет ко мне.

Я целую губы Камиллы, с удовольствием заглатывая звуки ее удовольствия, желая попробовать вкус ее оргазма. Ее освобождение согревает мой член, поэтому я кончаю вместе с ней. Я остаюсь так глубоко, как могу, проливая каждую каплю себя в жаждущем тепле Милуши. Ее киска приветствует меня, пульсируя вокруг моего члена. И я рычу, освобождаясь.

Я смотрю в глаза Камиллы, видя, что свет, озаряющий ее, начинает размываться. Мое время с Камиллой подошло к концу, а я не хочу, чтобы это заканчивалось.

— Не уходи, — умоляю я, но мои слова звучат где — то вдалеке.

— Я никуда не уйду, — шепчет она.

Мое сердце больно бьется в груди.

Теперь я просыпаюсь с четким осознанием того, что на улице утро.

И да, это было единственное четкое осознание в моей голове. Все остальное расплывалось, кружилось и куда — то ускользало. Я ходил по квартире и уже не был уверен в значимости собственной жизни.

Звук дверного звонка мгновенно раскалывает голову на части.

Дерьмовые ощущения.

Ах да, я скорее жив, чем мертв!

49. Камилла

Когда он открыл дверь, воздух полностью покинул мои легкие. И я расслышала, как Макс воскликнул:

— Твою же мать!

Макс был в полном порядке.

Макс был здесь передо мной на расстоянии вытянутой руки.

Я не могла произнести ни слова, не мог и он, ведь его рот впился в мой в сумасшедшем поцелуе.

“С ним все в порядке”, — повторяла я себе.

Облегчение наполнило каждую клеточку моего тела. Я сильнее вцепилась в Макса, желая прижать его к себе еще ближе, убеждаясь, что вот он — живой, здоровый и рядом. Что это на самом деле он.

Уже через мгновение Макс подхватил меня на руки так, что я ногами больше не доставала до пола. Я почувствовала, как его руки подхватили меня под зад, с легкостью поднимая и прислоняя спиной к стене. Язык Макса толкнулся в мой рот, мягко и сладко, от его нежности щемило сердце.

…Что…

…За…

…Черт…

Это был всего лишь сон.

Но картинки настолько реалистично отпечатались в моей памяти и разбередили душу, что уже на следующий день я на самом деле не выдержала и стояла перед дверью его квартиры. И сомнения терзали меня невыносимо.

…А нужно ли было мне сюда приходить?..

… Ну вот пришла я. И что дальше?..

…Посмотреть на него с укором…

…Сказать ему что — то наподобие: “Ай — ай — ай, какой ты нехороший мальчик”. А потом, покачав указательным пальцем перед ним, выпрямить осанку да уйти с гордо поднятой головой?..

…Или я сама, придя к нему, рассчитываю на что — то большее?..

…А, может, это все вообще бессмысленно?..

Потом я разозлилась на себя. Что это за неуверенность я проявляю? Раз уж пришла, надо позвонить в дверной звонок. Не мучиться и не выдумывать лишнего. С каких пор я стала трусить?!

Я нажала на звонок.

У меня были ключи от его квартиры. Во время расставания мы про них и не вспомнили, а потом отдать как — то не представилось возможным. Но в данном случае я не хотела пользоваться ими, считая, что теперь не вправе этого делать.

Пришлось нажимать на кнопку еще раз, прежде чем за дверью послышался злой пьяный голос, обещающий все кары небесные тому, кто потревожил его хозяина.

Максим выглядел лучше, чем я ожидала после слов Мишани. Но все же был еще достаточно “помятым”. И для тех, кто его знал, было видно, что пьет он не первый день. Хотя себя и контролирует, с работой Макса иначе было невозможно.

Судя по сонным глазам, проснулся он недавно. А вот их красный цвет и пелену можно было отнести к тому, что ночь прошла в процессе распития чего покрепче. Видимо, прежде чем открыть дверь, Максим умылся, капельки воды блестели в его коротких волосах.

Макс тем временем смотрел на меня с сомнением. Он даже прищурился слегка. С недоверием спросил:

— Камилла? — до меня дошел запах перегара.

Все — таки относительно нормальный вид Максима был скорее результатом крепости организма. Ну, или свидетельством его закалки. Но никак не результатом малого количества алкоголя.

— Она самая, — и я увидела, что реакции никакой на меня нет. Абсолютно.

Максим продолжал стоять и смотреть на меня. Я уточнила:

— Пустишь?

— Проходи, раз пришла, — мрачно ответил он.

Мой приход его явно не обрадовал. Он повел меня на кухню. Было холодно. Все окна, которые я видела, были нараспашку. Но, несмотря на это, по квартире проносился тяжелый аромат с алкогольными нотами.

Сел Макс на стул у входа. Я прошла мимо, и Максим вытянул свои длинные ноги. Не отрывая от меня взгляда, он налил себе водки. И бутылка, и стакан стояли уже наготове. А потом он просто махом выпил содержимое.

— С чего вдруг такая честь? — с издевкой спросил Макс.

— Да вот, — протянула я, не зная, что говорить. — Пришла посмотреть, как ты тут.

— Наябедничали, — произнес он утвердительно, с укоризной. — А ты высказать недовольство или пожалеть захотела? — со злостью начал спрашивать он. — Или жизни учить будешь? О том, что такое хорошо и что такое плохо, расскажешь? — голос по нарастающей повышался.

50. Максим

В какой — то момент я осознал, что жизнь стала для меня шилом в заднице. Я начал чувствовать себя “не в своих ботинках”. Везде. До меня постоянно кто — то докапывается, и почти все друзья, коллеги и знакомые попросту сводят с ума.

Я смотрю на Камиллу и понимаю, что именно сейчас все начинается сначала. Стоило мне увидеть ее,