Кронштадт 1921 - В. Наумов

13 марта 1921 г.

Именем Российской Социалистической Федеративной Советской Республики выездной Сессией Окружного Революционного Военного Трибунала Петроградского Военного Округа в составе: председателя Цветкова Членов Немененко и Кирзнера при секретаре Волкове

1921 года марта 13 дня в Открытом Судебном Заседании, рассмотрев дело за № 12 по обвинению курсантов 9-ой Петроградской пехотной военной школы имени товарища Троцкого Цветкова Николая Петровича, Быстрова Ильи Ивановича, Селиверстова Никифора Осиповича, Тишкевича Николая Емельяновича, Бурьбы Степана Николаевича, Алексейчука Акима Кононовича и Кудинова Ивана Михайловича в дезертирстве с фронта во время боя и распространении ложных слухов, подрывающих боеспособность частей, установила доказанным, что 8-го марта т. г. около 9-ти часов утра 6-я рота сводного полка курсантов повела наступление на ст. Горская Приморской железной дороги на форт Артиллерийской Кронштадтской крепости, во время которого с форта по наступающим был открыт артиллерийский огонь; позднее во 2-й цепи курсанты Цветков, Быстров, Селиверстов, Тишкевич, Бурьба, Алексейчук и Кудинов стали отставать от наступавшей части, когда последняя от них удалилась, и ушли в ближайший лес, где Цветков предложил идти в Петроград, на что все согласились и пошли; переночевав в одной из попутных деревень, названные курсанты на другой день 9-го марта около 15-ти часов явились в школу, где объяснили начальнику школы свой уход с фронта потерею связи со своей частью и незнанием местоположения штабов; при разговорах с оставшимися в школе в резерве курсантами о положении на фронте они говорили между прочим, что идут сильные бои, что почти все красные курсанты погибли и что московские красные курсанты отказались идти в наступление, чем произвели на слушавших деморализующее впечатление и оскорбили своей ложью наступавших; получив от начальника школы приказ отправляться обратно на фронт, курсант Алексейчук обратился к Начальнику с просьбой не отправлять на фронт, ссылаясь на болезнь — ревматизм ног, но просьба удовлетворена не была и все они были отправлены на фронт, где и были арестованы 10-го марта по приказанию Начальника Северного Боевого участка. Принимая во внимание: 1) что Цветков, Быстров, Селиверстов, Тишкевич, Кудинов, Бурьба и Алексейчук, являясь красными курсантами, должны были служить примером для красноармейцев и проявлять наибольшую дисциплинированность и боеспособность, как будущие красные командиры, в действительности же они позорно бежали во время боя при первых выстрелах артиллерии противника и, прибыв в Петроград на свои курсы, внесли дезорганизацию и разложение в среду оставшихся в резерве курсантов школы и во 2) что боевая обстановка на Северном боевом участке носит чрезвычайно напряженный характер, Революционный военный Трибунал, руководствуясь коммунистическим правосознанием и революционной совестью,

постановил

курсантов Цветкова Николая Петровича, 19 лет, происходящего из граждан Петроградской губ., Рдовского уезда, Гвозденской волости, села Гвоздено, конторщика по профессии, беспартийного, Селиверстова Никифора Осиповича, 23 лет, происходящего г. Рождай, Саратовской губ., Аткарского уезда Александровской волости, дер. Бутырно, хлебопашца, беспартийного, и Алексейчука Акима Кононовича, 21 года, происходящего из граждан бывшей Гродненской губ., Кербинского уезда Зеловской вол., дер. Сукачи, по профессии сапожника, беспартийного, — расстрелять; курсантов Быстрова Илью Ивановича, 19 лет, из граждан Псковской губ., Опочецкого уезда, Тобринской волости, дер. Кодошино, хлебопашца, беспартийного, Тишкевича Николая Емельяновича, 20 лет, из граждан Витебской губернии, Лепельского уезда, Грачевской волости, дер. Иконки, хлебопашца, беспартийного, Кудинова Ивана Михайловича, 19 лет, из граждан Новгородской губ. Вологовского уезда, дер. Бологое, железнодорожного конторщика, беспартийного, и Бурьбу Степана Николаевича, 20 лет, из граждан Екатеринбургской губ., Нижне-Тагильского уезда, Троицко-Воскресенской волости и того же села, рабочего плотника, беспартийного, — направить в штрафной батальон сроком на три (3) года каждого, но Быстрова Илью, Тишкевича Николая, Кудинова Ивана и Бурьбу Степана от наказания условно освободить и направить на передовые позиции, чтобы они кровью своею смыли свое преступление перед Рабоче-Крестьянской властью, позорное пятно с имени честно сражавшихся на всех фронтах красных курсантов, с предупреждением, что повторное проявление Быстровым, Тишкевичем, Кудиновым и Бурьбою трусости или нарушения дисциплины вызовет применение к ним высшей меры наказания, т. е. расстрела.

Приговор в отношении Цветкова Николая, Селиверстова Никифора, Алексейчука Акима вынесен в 16 час. 40 мин. и подлежит приведению в исполнение немедленно.

Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Председатель Цветков

Члены Кирзнер и Немененко

РГВА, ф. 263, оп. 1, д. 12, лл. 20–20 об. Копия.

№ 15

ПИСЬМО ПОЛНОМОЧНОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ РСФСР В ФИНЛЯНДИИ БЕРЗИНА ЧИЧЕРИНУ

Гельсингфорс 14.3.21

Т[оварищу] Чичерину

Народному комиссару по иностранным делам

Уважаемый товарищ!

О министерском кризисе только кратко, потому что важнейшие эпизоды Вам уже известны по моим телеграммам, и когда Вы получите этот доклад, то наверное уже будете знать и об исходе кризиса. Считаю только необходимым еще раз успокоить Вас относительно "маннергеймского правительства", для такового в настоящий момент не имеет[ся] никакой почвы. Парламентским путем маннергеймовцы вообще не могут прийти к власти, слишком уж они для этого слабы в сейме, а с сеймом как-никак считаться приходится. Состав же сейма таков, что даже "демократу" Ялан-деру (нынешнему военному министру), которого маннергеймовцы считают врагом, не удалось провести значительно урезанный бюджет военного ведомства. Остается для правых только путь "революционный", т. е. путь военного переворота, но даже крайние монархисты в настоящий момент открещиваются от таких планов, сознавая, что это послужило бы началом пролетарской революции.

В одном только случае маннергеймовцы могли бы легко захватить власть, опираясь на военщину, — в случае военной угрозы со стороны России. Не подлежит сомнению, что среди финских генералов немало головорезов, которые в связи с кронштадтскими событиями пытаются провоцировать военный конфликт с нами, но политически — ответственные круги (даже военные) против подобных авантюр, так как они, помимо всяких других соображений, считают русскую белогвардейщину слишком слабым и весьма ненадежным союзником. Характерно поведение буржуазной печати. Первые дни кронштадтского восстания она действительно, захлебываясь от восторга, перепечатывала всякие сенсационные события о восстаниях по всей России, о скором падении Советской власти, но потом сбавила тон и в редакционных статьях весьма сдержанно стала оценивать события и предупреждать против иллюзий о свержении большевиков. Даже орган русских белогвардейцев "Новая русская жизнь" в последних номерах заговорила весьма минорным тоном о кронштадтских событиях. Ее симпатии к Кронштадту в значительной мере охладели, когда оказалось, что даже желающие свергнуть Советскую власть вынуждены выставлять советские лозунги. С.-д. вроде Таннера, в финском патриотизме которых сомневаться не приходится и которые в то же самое время как огня боятся малейших военных осложнений с нами, уверяют, что правительство серьезно старается "соблюдать нейтралитет", т. е. не скомпрометировать себя поддержкой кронштадтцев. Холсти, который неоднократно жаловался мне на происки "правых" (он ведь прогрессист и демократ), ссылался на целый ряд конкретных мер, которые приняты правительством для сохранения абсолютного нейтралитета (я Вам передавал по радио и через Литвинова его заявления). Он не отрицал, что могут быть попытки провокации со стороны "безответственных лиц", и просил меня передавать ему все подобные факты и даже слухи, чтобы получить возможность расследовать дело. Если иметь в виду, в каком виде вся ситуация рисуется финнами, то нет оснований сомневаться в искренности его заявлений.

Мы, разумеется, должны использовать малейшую попытку финских белогвардейцев, направленную к поддержке кронштадтцев, в целях агитации и особенно в целях запугивания финляндской буржуазии самыми страшными последствиями (этим мы тут по мере сил и занимаемся), но — с другой стороны, — мы сами не должны преувеличивать роль Финляндии в деле поддержки Кронштадта и поддаваться по этому поводу панике. Во всяком случае весь конкретный материал против Финляндии, полученный мною от Вас, чрезвычайно беден и на основании его трудно даже составить новую ноту протеста. Я им пользуюсь для запугивания Холсти и президента Стол-берга в официальном порядке, Таннера и др. — в неофициальном порядке, но для большого дипломатического наступления необходимо иметь более определенные данные.