Потрошитель душ - Антон Леонтьев

– Да, я видела! А в углу комнаты такая смешная большая лохматая обезьяна… Сиреневая. Нет, фиолетовая… А еще у жертвы шрам от аппендицита… И… Да, на ней все красного цвета – нижнее белье…

Она снова впилась доктору в руку, и он даже скривился от боли. Но никак не мог оставить Ариадну в подобной ситуации одну.

– Я вижу, как он склоняется над ней… Как он откладывает в сторону скальпель… Как он вынимает что-то у нее из живота… Кладет в пакет, который помещает в прозрачную коробочку…

Доктор некстати подумал, что видел нечто подобное в холодильнике Ариадны, – и тотчас приказал себе сконцентрироваться, а не забивать голову всяческой дурью, к делу отношения не имеющей.

– …А ее кладет в саквояж… да, у него странный старинный саквояж, как у докторов раньше…

Как у Джека-потрошителя в повести ЛДК! И у странного субъекта на книжной ярмарке…

– Я чувствую, что убийца испытывает удовлетворение. Он крайне доволен тем, что сотворил. Тем, что вырезал и забрал с собой ее печень…

Ариадна наконец разжала пальцы, и доктор увидел, что у него на коже остались следы ее впившихся ногтей.

– Вы… То есть ты хотела, наверное, сказать, что он забрал с собой ее сердце? – произнес он успокаивающе, но девушка, отчего-то впав в ярость, возразила:

– Он забрал ее печень! Сердце он оставил в груди! Я это выдела! Видела!

Она заплакала, и доктор не стал говорить ей, что убийца уже прислал сердце своей новой жертвы, сцену убийства которой Ариадна только что видела, причем прислал его с язвительным сопроводительным письмом писательнице Скорпионовой из «Вольдеморта».

– Он забрал ее печень, ты слышишь? – стенала девушка, а потом вдруг смолкла, и доктор понял, что она лишилась чувств. Он быстро ринулся в ванную в поисках нашатырного спирта, но там ничего подобного не оказалось. Поэтому он заглянул в комнату, оказавшуюся спальней. Но и там не сумел найти ни ящичка с лекарствами, ни туалетных принадлежностей.

Он подошел к другой двери – и понял, что она заперта. Прямо как тайная комната в квартире полковника Цицера!

Однако потом доктор разглядел, что в замочной скважине торчит ключ. Он повернул его – и вошел в темную комнату, окна которой были закрыты плотными шторами. Михаил Николаевич повернул выключатель – и выяснил, что находится в кабинете.

Ничего необычного в кабинете не было. Шкаф, стол с креслом, на столе – работающий ноутбук. Доктор заметил в углу небольшой трельяж, на котором стояли различные пузырьки. Он отыскал нашатырный спирт, повернулся, чтобы выйти, – и вдруг заметил, что на торце шкафа, не видимом со стороны двери, висят два портрета, точнее, две большие фотографии в рамках.

Он подошел к ним и посмотрел на изображение женщины со светлыми волосами и темными глазами, которая была необычайно похожа на Ариадну. Наверняка ее мама!

А под этой фотографией – изображение мужчины с твердым подбородком и косой челкой. Это наверняка ее отец.

Странно было то, что фотография отца оказалась перечеркнутой красным фломастером. А из обоих глаз у него торчало по булавке с красными же головками.

Сделано это было не случайно (чтобы, например, прикрепить фотографию к шкафу), а вполне намеренно – кто-то целенаправленно желал выколоть мужчине глаза!

Но ведь в квартире жила только Ариадна…

Отшатнувшись, доктор Бергамотов оперся рукой о стол – точнее, думал, что о стол, а на самом деле навалился на ноутбук и едва не снес его. Поставив ноутбук на место, доктор заметил, что своим прикосновением убрал заставку на экране. Вместо нее снова возник текст, над которым работала Ариадна до того, видимо, как отправилась в магазин.

Читать чужие тексты, к тому же незавершенные, доктор никогда бы не стал, однако ему бросилась в глаза знакомая фамилия – его собственная! Бергамотов! То, над чем работала Ариадна, явно не было второй частью диссертации. Потому что на компьютере был текст про сыщика Ореста Бергамотова. Только доктору Бергамотову, большому поклоннику приключений своего тезки, этот текст известен не был. Ибо это не был ни один из романов про сыщика, ни один из рассказов и ни одна из повестей! Чтобы понять это, ему хватило двух наскоро прочитанных абзацев.

«…воскликнул Бергамотов и устремил на жестокого убийцу свой револьвер.

– Игра окончена, Джек, игра окончена! – проговорил он. – Пришло время платить по счетам! Потому что на ваших руках кровь невинных жертв. Тех, которых убили вы! Но сейчас ваш черед…

– Ты ошибаешься, сыщик! – раздался странный голос убийцы. – Ибо недаром меня зовут Джеком-потрошителем, недаром все боятся меня. Сейчас настал твой черед, и я выпотрошу свою новую жертву – тебя…»

– Оставьте это! – раздался строгий голос, и доктору понадобилась пара секунд, чтобы понять, что эта реплика – вовсе не часть читаемого им неизвестного произведения об Оресте Бергамотове, а фраза, произнесенная наяву.

Михаил Николаевич дернулся, поднял глаза – и увидел в дверях кабинета Ариадну. Она была немного бледна, однако перемещалась без всяких проблем. Подойдя к ноутбуку, девушка с такой силой закрыла его крышку, что письменный стол заходил ходуном.

– Вы пишете? – спросил доктор. – Я не знал…

– Вы вообще мало что знаете! – произнесла она, и в ее глазах вспыхнул таинственный огонь. Михаил Николаевич понял, что она права. Что он действительно очень мало о ней знает…

Очень мало!

– Я поклонница творчества ЛДК! – сказала Ариадна. – И как многие фанаты, подражаю своему кумиру. Вот, балуюсь на досуге, чтобы отвлечься от проблем с диссертационным проектом, написанием историй. Это помогает мне разрядиться!

В другое бы время доктор поверил ей, но не здесь и не сейчас. Его взгляд задержался на фотографии отца Ариадны, перечеркнутой красным фломастером и с вбитыми в зрачки булавками.

– Да что вы говорите? – произнес доктор фальшивым тоном. – А в «Ктулху» отсылать не пробовали?

Он быстро двинулся к двери.

– Пробовала, но им не нужны подражатели ЛДК! – вздохнула девушка. – И я их понимаю! Мне так хочется измыслить что-то сокровенное… Свое, собственное, но… Не выходит! Не всем это дано!

– Зато у вас другой дар… – произнес Михаил Николаевич и запнулся. А ведь если на то пошло, то Джек-потрошитель, не книжный, а тот, настоящий, якобы вернувшийся из ада, тоже творит свое сокровенное, собственное, жуткое…

И кровавое!

– Смешно, но ведь я тоже в своем рассказике свела Бергамотова с Джеком-потрошителем! – сказала Ариадна. – Но до таланта ЛДК мне как до Луны пешком. Но ведь все равно занятное совпадение, не так ли?

Бергамотов ничего занятного не видел, однако натянуто улыбнулся. А затем вызвался осмотреть Ариадну, от чего та отказалась.

Ведь он как на крыльях летел к ней – а теперь отдал бы все на свете, чтобы покинуть эту квартирку. Квартирку, которая была хранилищем многих тайн…

Ариадна же, словно не замечая скованности доктора, вновь привела его в гостиную, стала потчевать чаем, бисквитом и абрикосовым вареньем. Но наваждение прошло, доктору хотелось одного – встать и уйти. Однако он боялся обидеть Ариадну, ведь, несмотря ни на что, он по-прежнему испытывал к ней сильное влечение.

Но несмотря на что? Почему он разошелся, как холодный самовар, из-за не так прикрепленной булавками фотографии и наивных творческих попыток поклонницы ЛДК? Неужели он в чем-то подозревает Ариадну?

И тут он опять вспомнил о прозрачной коробочке с чем-то тягучим и красным, что хранилась у нее в холодильнике.

Внезапно завибрировал его мобильный, и доктор, принося хвалу небесам, вытащил его дрожащими и потными руками.

– Тут такое! – произнес Столяров. – Вы, собственно, где? Приезжайте к нам в «Ктулху», не пожалеете!

Больше, держа интригу, он сообщать не стал. Доктор неловко поднялся, быстро попрощался и вышел в коридор. Ариадна вдруг приблизилась к нему и произнесла:

– Вы хороший, милый, надежный человек, поэтому я хочу вам сказать кое-что, о чем никто не знает…

Она замолчала, а Михаил Николаевич окаменел.

Девушка несколько секунд смотрела на него, а потом сказала:

– Вы мне очень нравитесь!

И неожиданно поцеловала его в щеку.

Раньше он был бы на седьмом, нет, на семьдесят седьмом небе от счастья, а теперь… Он не знал, чего ожидала от него Ариадна, может быть, неких безумств, с коими доктор знаком не был. Посему, пробормотав что-то невразумительное, он, даже не прощаясь, выбежал из квартиры и скатился вниз по лестнице.