Агенты России - Юрий Удовенко

Более того, в мемуарах Александр Васильевич сетует на неосведомленность его глупостью подчинённых: «В то время, как я всемерно старался удержать в силе условия моего соглашения с Азефом, как с руководителем Боевой Организации, он без всякой моей вины стал ЖЕРТВОЙ (!!! — восклицание моё) непредвиденного случая. Совершенно случайно один мелкий сотрудник Охранного Отделения узнал, где проживает бежавший из Сибири знаменитый террорист Карпович,[306] — и он, конечно, захотел показать своему начальству, какой он исправный полицейский служака. Недолго раздумывая, он арестовал Карповича, рассчитывая, понятно, что таким образом он сослужит замечательную, выдающуюся службу политической полиции…». Затем Герасимов описал, как Азеф, кипя от возмущения таким вероломством, брызжа слюною, покрыл его, начальника столичной охранки(!!!), уличной бранью и потребовал немедленного освобождения своего адъютанта!!! И полковник Отдельного корпуса жандармов принялся оправдываться и, извиняясь, пообещал двурушнику освободить террориста, между прочим, сбежавшего с каторги, куда его по приговору суда на 20 годочков за террор услали, а затем изгибался устроить побег нежелающему убегать Карповичу!!![307]

…Да, на фоне вызывающей восторг наглости террориста реляции: «…Благодаря Азефу я систематически бывал осведомлен обо всех планах и делах членов террористической группы. Они проживали в Финляндии, лишь время от времени наезжая в Петербург, чтобы выполнить ту или иную, имеющую отношение к покушению на царя, необходимую задачу. О каждой из таких поездок я получал от Азефа точнейшее известие. Я мог ежедневно сказать, кто из состава террористической группы находится в Петербурге и что именно он здесь делает»,[308] лишь подчёркивают лоховатость Александра Васильевича и его руководителей.

Лоховатость ли?

Быть может, за этим кроется нечто большее?

Давайте на этот вопрос посмотрим сквозь призму исторических фактов.

Из курса истории средней школы нам известно, что после Манифеста 17 октября 1905 года в Женеве порядка 30 членов ЦК ПСР подавляющим большинством голосов приняли решение о прекращении террора. Азеф и Гоц высказались за роспуск БО. В конце декабря 1905-начале января 1906 годов в городе Иматра в Южной Финляндии на первом съезде ПСР был избран новый состав ЦК (Чернов, Ракитников, Азеф, Аргунов, Крафт, Слётов и Савинков), который постановил возобновить центральный и местный террор. Азефу и Савинкову поручили воссоздание и руководство БО.

Из этого следует, что на момент задержания 15 апреля 1906 года Азеф уже являлся руководителем БО ПСР. Этот плут так одурачил Герасимова, что последний даже в 1934 году ставил себе в заслугу: ему удалось уговорить Азефа принять руководство БО, да ещё на каких условиях!!!

Тут-то и уместно вспомнить о фортуне Евно Фишелевича!

Вся революционная деятельность (если её можно назвать таковой) Азефа прошла в теснейшем контакте с такими матёрыми заговорщиками, как «бабушка русской революции» Брешко-Брешковская, Фигнер, Гоц, Гершуни и многими, многими, многими другими. Для этих людей пренебрежение законами конспирации смерти подобно!

Только на первый взгляд совершенно непонятно: отчего же ЦК ПСР, получив девять сообщений о провокаторстве Азефа, ни одному из них не поверил!

Однако если присмотреться повнимательнее, то увидится-вспомнится, что в 1902 году ЦК создавал лично Евно Фишелевич с другом Гришей Гершуни. Затем Азеф же исподволь формировал монополию центрального комитета на идейное руководство первичными организациями, что в конечном итоге привело к бюрократизации, кастовости, кумовству, семейственности, интригам, сплетням и прислужничеству перед незримо возвышающимся над всеми «серым кардиналом», ибо каждый член ЦК был в чём-то да обязан Евно Фишелевичу. Это идейно-психологическая основа авторитета и, соответственно, неприкасаемости Азефа.

Идеи дело хорошее, но авторитет ПСР зиждился на террористических актах, свершаемых БО под руководством Евно Фишелевича. Кроме того, Азеф добывал деньги для партийной кассы банальными эксами (грабежами) и рэкетом. Ведь не составляло особого труда обратиться к толстосуму за деньгами для БО ПСР. Кто рискнёт отказать ОПС, которое великих князей и царских сановников к праотцам запросто отправляет?! Вот и материальная основа авторитета Азефа в ОПС — ибо к таким главарям соучастники льнут и пресмыкаются пред ними.

Савинков в 1910 году дал очень точную оценку места Евно Фишелевича в ПСР: «Горе наше, быть может, в том, что рост нашего Центрального комитета и нас,

Боевой организации, не превышал роста Азефа» [309]. Кто же такого столпа социал-революционного движения дерзнёт обвинять в провокаторстве?!!!

Это был аверс. Давайте взглянем на реверс азефовщины.

Секретным сотрудником Департамента полиции Азефом Е.Ф. руководили столпы политического сыска Империи Ратаев Л.А., Зубатов С.В., Рачковский П.И., Герасимов

А.В., которые, кроме собственного интеллекта, располагали практически всем ресурсом Департамента полиции МВД Российской Империи.

При таком раскладе утверждения, якобы, в Департамент не поступали сведения о причастности Азефа к организации террора, выглядят неубедительно: неформалы-террористы получили девять(!!!) сообщений о провокаторстве Азефа, а оплот самодержавия — МВД — о террористе Ефно Фишелевиче ни одного доноса не получало!!!

Это нонсенс(!), так как сущность сыщика, как, впрочем, и революционера-нелегала, — подозревать всех и всё ставить под сомнение; проверять и перепроверять всякого, имеющего отношение к делу розыска и революции, а выводы делать на основе всестороннего анализа полученных сведений.

Некоторые авторы утверждают, что сексот-революционер Азеф своим иудейским лицемерием завоевал полное доверие, а порою даже искреннее расположение как сыщиков, так и революционеров и даже умудрился скрыть от тех и других свою истинную роль в революционном движении.

Быть может, и так.

Однако мне отчего-то, кажется, что до марта 1903 года, то есть до судьбоносной явки, на которой Зубатов с Лопухиным по сути загнали Азефа в угол, заставив его сдать Гершуни и возглавить БО, Ефно Фишелевич более-менее честно сотрудничал с охранкой. А поняв свою обречённость, он начал банально шантажировать своих сыскных начальников.

Судите сами: столь высокопоставленный сыщик, ну предположим, как Зубатов, получает донос, что состоящий у него на личной связи сексот Азеф является организатором убийства министра внутренних дел Плеве. Понятное дело, Сергей Васильевич, с учётом его прежних трений с убиенным Вячеславом Константиновичем чешет затылок, соображая: как лично он будет выглядеть в этой ситуации!!! Угадайте с трёх раз, что предпримет Зубатов: привлечёт Азефа к суду за убийство Плеве; сделает всё, чтобы этот донос ни при каких обстоятельствах не стал известен третьим лицам, а доносчик потерялся в лабиринтах революции; или.

Да, собственно говоря, ничто не мешало Азефу намекнуть Зубатову, что все, мол, Серёга, под Богом ходим. Лоб у Сергея Васильевича не железный, и обуянный грустными думами о бренности своей, Зубатов, вероятно, от греха подальше передал столь информативного агента «Раскина» на связь заведовавшему заграничной агентурой Ратаеву.

Как уж в этом плане складывались отношения между Евно Фишелевичем и Леонидом Александровичем, остаётся только догадываться, а вот ситуация с Рачковским — ну прямо перед глазами стоит!

Представьте себе, что на одной из явок Евно Фишелевич, эдак по-дружески разоткровенничавшись, сетует Петру Ивановичу, что этот чёртов ЦК поручил ему, Азефу, организовать убийство Рачковского! И жизнь проклятая ставит перед ним выбор: убить старинного друга-благодетеля Петра Ивановича либо не исполнить приказа ЦК, подвергнув себя смертельному риску. В ответ Рачковский, пряча за снисходительной улыбочкой животный ужас от услышанного приговора, похлопывает Евно Фишелевича по плечу, успокаивая, мол, не печалься, всё образуется. А с явки, понимая реальность угрозы, бежит куда глаза глядят! Даже избегает встреч с особо ценным агентом, ибо с учётом судьбины Судейкина понимает, что на явке его легче лёгкого убить.

Издревле на Руси знают: лиха беда начало, есть дыра — будет и прореха.

Будучи задержанным с поличным Герасимовым, Азеф на помощь призвал Рачковского.

Сергей Васильевич был в подчинении Петра Ивановича, и аудиенция логичнее выглядела бы в апартаментах последнего. Однако, поняв, о ком речь идёт, Рачковский по вызову Герасимова позабыл о субординации и за 15 минут с Фонтанки на Мойку[310] примчал.

В мемуарах Сергея Васильевича мы видим лицедейство: два лицемера развели хитрована, убедив последнего, что в лице Евно Фишелевича «…для постановки центральной агентуры открываются весьма благоприятные перспективы…».