Моя по праву - Виктория Волкова

малыш. И как только я киваю, быстро карабкается на небольшую полочку, куда я обычно выставляю пену для ванны.

Садится голой попой на гладкую белую поверхность. Смеясь, болтает ногами.

Ловлю совершенно отрешенный взгляд Градова. Он смотрит на сына как на абсолютное чудо. Губы растянуты в улыбке, а в глазах застыл самый настоящий восторг.

– Какой же он классный, – шепчет Ростислав, положив подбородок на ладони. – Влада, как мы могли заделать такого совершенного мальчика?

– Каждый день удивляюсь, – роняю коротко. А сама стараюсь не выпускать сына из поля зрения.

Маленькое тельце напрягается. Ручонки тянутся вперед. Бьют по воде. И я точно знаю, что произойдет дальше.

Предупредить Славу? Или пусть испугается?

Градов пребывает в блаженстве. Не скрывая любуется сыном. Потом залипает взглядом на моей груди, облепленной мокрой майкой.

Неожиданно это выводит меня из себя. Какого вы себе позволяете, Ростислав Владимирович?

Вздыхаю, стараясь унять легкое раздражение. И неожиданно пропускаю тот момент, когда Сашулька одним рывком падает в воду. Ныряет в глубь. Сколько там надо для маленького ребенка! Проплывает под водой до противоположного бортика и, вынырнув, подпрыгивает около бортика. Весело смотрит на меня.

– Молодец, – смеясь хвалю сына.

– Охренеть, зайчона! Могла бы предупредить… Я чуть с ума не сошел, – ворчливо признается побледневший Ростислав. Недоверчиво смотрит на меня, затем на ребенка. И выдыхает порывисто.

– Влада, он точно будет чемпионом. Такие данные! Санек, ты просто герой…

– Мы носим его в бассейн. Там тренеры занимаются…

– Наймем самых лучших. Я позвоню… Договорюсь…

– Градов, – спокойно зову любителя перевернуть все с ног на голову.

– Что? – поднимает на меня взгляд, полный восторга.

– Отвали, – прошу негромко. – Сашулька – всего лишь ребенок…

– Да я чуть в штаны не наложил. Уже хотел первую помощь оказывать. А потом увидел как он плывет… Санек, все олимпийские медали твои, – выдыхает ошеломленный папаша.

– В олимпийский комитет позвонишь? – спрашиваю ехидно.

– Осторожнее, Влада, – предупреждает Ростислав. – Я еще после виниров не отошел. И Санькиного ныряния. Сделаете из меня заику.

– Прости, наверное, нужно было тебя предупредить, – спохватываюсь, замечая, как малыш снова забирается на полку. И тот час же прыгает вниз.

– И как долго это будет продолжаться? – переводит недоверчивый взгляд с ребенка на меня и обратно.

– Пока ему не надоест, – пожимаю плечами.

– Слушай, а это не опасно?

– Он все делает правильно. А я слежу…

– Что-то мне не нравится, – обескураженно наблюдает за сыном Ростислав. А тот деловито взбирается на бортик и снова ныряет.

– Я не могу на это смотреть, – честно признается Градов. – Санек у нас страха не ведает. А у меня руки дрожат.

– Сможешь отнести его в кроватку? – протягиваю белоснежное махровое полотенце.

– Конечно, – вздыхает Ростислав. И взяв сына на руки, лишь на секунду закрывает глаза. А малыш, хлопая мокрыми ресницами, устало прижимается к отцу.

– Влада, смотри, он зевает, – восторженно тянет Градов.

Прикусываю губу, чтобы не рассмеяться. Сейчас Ростислав напоминает мне саму себя. Год с лишним назад я была такой же заполошной и восторженной.

«Только семья может спасти от печалей и беда», – опустив голову, прячу улыбку.

– Он сейчас уснет, – говорю, стараясь не смотреть на Градова.

Исподволь любуюсь каждым его движением. Вот Слава осторожно опускает ребенка на мою кровать. Терпеливо ждет, пока я надеваю на Сашульку пижаму. А затем слегка укачивая, носит по комнате, напевая мотив старой песенки «Спи моя радость усни».

Наверное, таким и должен быть настоящий отец. Вот только хватит ли у Градова терпения? Не пропадет ли запал в очередной раз?

Свое разбитое сердце я умудрилась запечатать. Залить бетоном мнимого равнодушия. Завалить собственные печали грудой ежедневных проблем. А как быть с маленьким сердечком? Кто способен излечить горе ребенка, брошенного отцом?

– Кажется, уснул, – вздыхает рядом Ростислав. Словно самый дорогой груз на свете, перекладывает сына в кроватку. По привычке накрываю Сашульку одеялом. И застываю на секунду, любуясь самым красивым малышом на планете.

– Зайчона, – хрипло шепчет на ухо Градов. Обжигает дыханием и близостью. – Я сплю с тобой.

Вздрагиваю от неожиданности. Ростислав как обычно ставит перед фактом. Нормальный поворот?

– Что? – охаю изумленно.

– Молчи, – глухо предупреждает мужчина. Темный взгляд опаляет желанием.

Открываю рот, словно рыба выброшенная на берег. Но Градов будто не обращает внимания. Рывком притягивает меня к себе. Сминает мои губы в требовательном жадном поцелуе.

– Я не согласна, – мяукаю, теряя последние силы.

– А тебя никто не спрашивает, – роняет с усмешкой.

46. Моя женщина

Ростислав

– Это просто свинство какое-то, – шипит Влада, опаляя меня гневным взглядом. – А если я не хочу. Силой заставишь?

Пытается отойти в сторону. И как испуганный заяц сжимается в комок. Я нутром чувствую как на смену благодушному перемирию приходит слепая ярость.

– Погоди, – вложив в голос максимум мягкости, беру тонкие руки в свои. Давлю взглядом. – Я не насильник, Влада. И никогда не был. Я хочу тебя. Мозги сносит от желания. Но блин… Никогда не думал принуждать тебя. Просто имел в виду, буду спать в твоей комнате. А не то, что ты подумала…

Отчаяние бьет куда-то под ребра, заставляя сердце пропустить удар, а затем снова качать кровушку с удвоенной силой. От злости на самого себя сводит челюсти.

Сделал предложение, называется! Успокоил, твою мать…

Отвесить бы себе бодрящий пендель, чтобы мозги встали на место. Запинаюсь как идиот на каждом слове. И как только свои миллиарды заработал! Но с Владой всегда так. С первого дня как увидел, не могу мыслить связно. Только и думаю, как затащить в койку. Так что… оговорочка по Фрейду!

– Я как всегда во всем виновата, – горько замечает Влада, пытаясь вытащить ладошки из моего захвата. Но все бесполезно.

– Конечно, ты! – вздыхаю тяжко. – Когда ты рядом, я вообще ничего не соображаю. Просто как слон мычу…

– А слоны мычат? – вскидывает на меня недоверчивый взгляд, больше похожий на темный омут. И я тону. Уже утонул.

– Еще как! – подхватываю глуповатую шутку. И не могу разжать пальцы. Кажется, выпустишь и жизнь уйдет.

– Давай поговорим, – просит настойчиво Влада. Сердясь, дергается в моих руках.

Ослабляю хватку, давая свободу. Птичка, бьющаяся грудью о прутья клетки мне не нужна. Силой точно никого не удержать рядом.

– Потом разберемся – мотаю головой. – Сейчас важнее обеспечить безопасность. Володю этого поймать. Он же в доме все ходы и выходы знает.

– Почему именно Володя? – шепчет Влада. А я без труда считываю наивное изумление, промелькнувшее на взволнованном личике.

– Пока разбираемся, – роняю напряженно. И сам себя корю за излишнюю болтливость. Осторожно прижимаю Владу к себе. Мне нужно чувствовать ее тепло. Ее дыхание.