Сердце Сокола (СИ) - Герасимова Галина Васильевна "oginen"

— Только голос? — удивленно переспросила я.

Александр собрался было что-то рассказать, но Финист подтолкнул его по направлению к дому.

— Ал видит сквозь морок, — пояснил муж, когда ребенок, ничуть не обижаясь, убежал вперед. — Это особенность королевской татуировки, своего рода сигнальные чары, чтобы никто под чужим видом и близко не подобрался.

— Вот почему Вран был против магической маскировки!

— И это тоже. А еще ты бы непроизвольно стала поддерживать чары своей магией. И Михаэль мог бы почуять шептунью.

— Я боюсь за Ала, — остановившись у крыльца, честно сказала я. — Ты видел, как принц смотрел на него? Ал зачем-то ему нужен.

— Сирин болен. И есть два варианта: либо он рассматривает Ала как наследника, и тогда заявит об отцовстве в ближайшее время….

— Или?

— Он хочет использовать его в ритуале, — упавшим голосом договорил Финист, и я увидела в его глазах отчаянную пустоту. — Мы даже спрятаться не можем. Татуировка служит маячком, Ала смогут обнаружить в любом уголке мира.

— Значит, мы не будем бежать. Не бойся, вместе мы защитим Ала, — я крепко сжала его ладонь, и мы зашли в дом, на время отбросив в сторону дурные мысли.

ГЛАВА 9

Расслабиться и отдохнуть в семейном кругу не получилось. В гостиной царила напряженная тишина, еда была практически нетронута, хотя до ухода к Хорту я успела приготовить праздничный ужин. Мачеху и батюшку, сидящих за столом, я увидела сразу. Причем отец выглядел недовольным: спина прямая, будто кол проглотил, руки сжаты в кулаки. Мне показалось, что он едва сдерживает гнев. Зато мужчину напротив батюшки, держащего за руку Василису, я поначалу не признала. А потом, присмотревшись, громко охнула, привлекая к себе внимание. Кощей без бороды помолодел лет на десять.

— Добрый вечер, — поздоровалась я, заходя в комнату, и поймала одобрительный взгляд мачехи. Та определенно оценила мой наряд, и то, что я чуточку похудела. В отличие от отца, рассерженной мачеха не выглядела. Удивленной, не более.

— Да кому как, — скрипнул зубами батюшка, и я поняла, что не ошиблась. Он был зол. — Что же ты, Лада, не написала, что Василиса нашла себе жениха?

— Жениха? — я потрясенно уставилась на сестру, и та смущенно кивнула, продолжая теребить янтарный браслетик. Так вот от кого был подарок! Вспомнилось, что при долгих ухаживаниях невесте сначала дарили браслет с драгоценными камнями, символизирующий серьезность намерений, и только в день свадьбы меняли его на обручальный.

— Я попросил у Митрофана Степановича разрешения ухаживать за Василисой, — пояснил Кощей на мой удивленный взгляд.

— Как колдунья сама может решать, за кого замуж выйдет! — батюшка не сдержался и грохнул кулаком о стол. — Я не для того её растил и отпускал в Академию, чтобы она за старика шла!

— Папа, — осторожно начала Василиса.

— Замолчи! — рявкнул отец, но если он думал, что это сработает, то ошибался. Василиса несколько лет прожила вдали от дома, в столице, и новая жизнь научила её быть сильной и самостоятельной. Такие преподаватели, как Вран, закалили характер сестры.

— И не подумаю! — Василиса демонстративно переплела пальцы с Кощеем. Тот вздрогнул, но руку не убрал. — Ты сам сказал, что я могу выбирать. Я выбрала.

— Старика, — тихо фыркнула с другого конца стола Алёнушка, и я поняла, кто настропалил батюшку против Кощея. Алёнушка его невзлюбила с первой встречи.

Не знаю, во что мог перерасти их спор, но тут в разговор вмешалась мачеха:

— Дорогой, к чему эти конфликты, — она положила ладонь на плечо отца, успокаивая. — Василиса уже взрослая, пусть сами разбираются. К тому же, Алёнушка остается с нами. Найдем ей хорошего мужа, дождемся внуков…

— Вообще-то, как раз об этом я хотела поговорить, — кашлянула я, переводя удар на себя. Лучше сказать сразу, чем оттягивать неизбежное. — У Алёны есть магический дар, и Верховный маг настоял, чтобы она осталась учиться в Академии.

После моих слов тишина снова стала оглушительной. А затем все заговорили одновременно, перебивая друг друга, споря и возмущаясь. Алёнушка радовалась — как же, её ждала жизнь в столице, и чуть ли в ладоши не хлопала от восторга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Отец ругался, мачеха причитала, а Василиса прожигала меня обиженным взглядом, будто я была виновата в случившемся. В чем-то я ее понимала — если Алёнушка пойдет учиться, Василисе придется за ней приглядывать. А, значит, прощай спокойная жизнь!

Перекричать родственников не получалось. У меня даже возникла мысль сбежать и переждать, пока все успокоятся, и я потянула за собой Финиста. Но в этот момент в гостиной полыхнуло, на стол заползла огненная ящерица, и разговоры мгновенно прекратились. Вран отозвал фамилиара и, прокашлявшись, спокойным тоном произнес:

— Отбор в Академию в начале осени. Прежде чем паниковать, почему не подождать его результатов? — сказал мастер. — Примерно половина желающих поступить туда отсеивается. Магов в стране, конечно, мало, но не настолько, чтобы учить бездарностей.

— Я не бездарность! — возмущенно пискнула Алёнушка, но поймала обещающий розги взгляд матери и замолчала.

— Папа, а вы уже закончили ругаться? Кушать хочется, — неожиданно спросил Ал, до того момента сидевший тише мыши, и его голос в наступившей тишине заставил всех взрослых устыдиться.

— И, правда, давайте поедим, — улыбнулся Финист, подводя меня к столу и отодвигая стул.

— Война войной, а обед по расписанию, — наставительно произнес Александр, вспомнив цитату из недавно прочитанной книжки.

Батюшка изумленно взглянул на него, а затем расхохотался.

— Внук у меня, оказывается, умница! — одобрительно произнес он, усмехаясь в усы. Остальные тоже разулыбались, и я выдохнула.

Кажется, семейный ужин не превратился в катастрофу. И это было просто замечательно.

Следующая неделя была настолько заполнена хлопотами, что я, признаться, забыла о Михаэле с его интригами. Родители вернулись в поместье, а Алёнушка осталась у нас. Зато Кощей уехал в Академию, освободив для неё комнату. Я не без причин подозревала, что свёкор поступил так не из-за Алёнушки, а из-за Василисы, чтобы быть рядом в случае возможного нападения на магов (никто не сомневался, что проблемы снова начнутся). Тем не менее, его отъезд пришелся кстати. Финист пустил слух, что Кощей слег с тяжелой болезнью, и этим самым мы обезопасили меня перед Михаэлем. Краску с волос я смыла, вернувшись к прежнему облику, разве что была бледнее обычного, но жаркое солнце быстро исправило эту беду. Поэтому при случайной встрече «служанки» с Верховным магом, я могла смело сказать, что его указание относительно Кощея выполнено.

Вран начал отстраивать свою башню, беззастенчиво привлекая меня в качестве бесплатной рабочей силы, хоть и сетовал, что две необученные колдуньи в одном доме — это слишком для его измученных нервов. Я выматывалась, возвращалась домой уставшая и злая от его постоянных насмешек, но чувствовала, что терпела не зря. «Птица» внутри всё чаще просыпалась и хлопала крыльями, а магия давалась намного легче, чем раньше.

В общем, жизнь била ключом, и с тревогой ждать, когда Верховный маг снова нападет, было некогда.

Беда пришла, откуда не ждали. Неожиданно стала чахнуть Лель. Я пыталась добиться от неё, что случилось, но яблонька только вздыхала и понуро шевелила листочками. Понять, что именно происходило, она не могла, но чувствовала себя плохо. Муж разводил руками — собственного фамилиара у Финиста не было, и как лечить их болезни, он не знал, Вран тоже не слишком дружил с магией природы. Всё было тщетно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Наконец, я решила, что раз не помогает магия, надо искать другое решение, и отправилась на городскую площадь. Именно там я во время прогулки с Финистом увидела лавку травницы и надеялась, что ее владелица поможет.

Была и вторая причина посещения. «Праздники» до сих пор не пришли, а я так и не смогла поговорить с Враном по этому поводу. О том, чтобы рассказать мужу, даже мысли не было — если подозрения подтвердятся, Финист ни в какие авантюры меня брать не будет. А я хотела быть рядом с ним, неважно, насколько это будет страшно и опасно.