История города Москвы. От Юрия Долгорукого до Петра I - Иван Егорович Забелин

Наконец, незадолго перед своею кончиною, вел. князь 21 мая 1505 г. повелел разобрать уже ветхую соборную церковь Архангела Михаила, строение Ивана Калиты, и заложил в октябре на том же месте новую более обширную.

Тогда же и другую церковь разобрали, также строение Ивана Калиты, св. Иоанн Лествичник, иже под Колоколы, и заложили новую не на старом месте, отмечает один летописец (П. С. Л. VI, 50). Другие летописцы указывают, что на старом месте.

Через пять месяцев, 27 октября 1505 г. вел. князь Иван Вас. скончался и погребен в новозаложенном соборе Архангела Михаила, как и митроп. Филипп в только что начатом постройкою Успенском соборе.

Постройка храма продолжалась и по кончине вел. князя и совсем была окончена уже в 1508 г., когда ноября 8 храм был освящен. Но за год прежде, когда храм был доведен до верхних камор, 1507 года октября 3 в него были перенесены и мощи прародителей государевых, гробы вел. князей, начиная с Ивана Калиты. Не упомянуто в летописях, где до того времени находились их гробы. Вероятно, оставались на своих старых местах и были перенесены на новые, устроенные возле стен более обширного храма. Строителем храма был Фрязин Алевиз Новый.

Таково было неутомимое строительство Ивана Третьего, совсем изменившее облик старого Кремля, который теперь больше походил на европейский замок, чем на старинный русский город. Действительно, замком и называли его путешественники-иностранцы.

Этим именем обозначался, так сказать, каменный облик вновь устроенного города Кремля. Дотоле Кремль носил облик обычного на Руси города, построенного из одного дерева. Старые и ветхие каменные его стены, как упомянуто, уже не отличались своим видом от остальных деревянных сооружений, а старые каменные храмы по своим малым размерам совсем исчезали в общей массе деревянных хором великокняжеских и боярских, строившихся высоко и широко.

Вообще, каменные строения в древней Москве столь были редки, что летописцы старательно заносили в свои сборники временных лет всякую подобную постройку, даже ворота и в особенности, конечно, Божии храмы.

Вне Кремля на посаде каменная церковь являлась такою редкостью, что обозначалась как особое урочище: Егорий каменный в Георгиевском, Богоявление каменное в Богоявленском монастыре указывались как памятники, заслуживающие удивления и особого примечания. Что касается жилых каменных зданий, то о них и в самом Кремле никто не помышлял. Даже и вел. князья нимало об этом не заботились.

Древняя Москва был город деревянный со всеми ее жилищами и со всеми очень многочисленными ее храмами, а потому всегда во время пожаров выгорала из конца в конец.

Казалось, что именно непрестанные пожары должны были научить горожан какой-либо правильной борьбе с этой бытовой стихией, и, однако, более чем целые полтораста лет от пожаров при Иване Калите все оставалось по-старому и после каждого пожара горожане, как бы сохраняя заветы отцов и дедов, строились опять из дерева и опять старым же порядком сгорали дотла.

Это изумительное деревянное коснение не одной Москвы, но и всех других городов объясняется, впрочем, великою дешевизною в то время строительного деревянного материала, а вместе с тем и необыкновенной скоростью постройки не только обывательских жилищ, но и самых церквей, нередко очень обширных и высоких, а также и городских стен, еще более обширных.

В свою очередь это самое обстоятельство очень препятствовало развитию строительного каменного дела, которое, не встречая нигде особого попечения и привета и ни с какой стороны никакой потребности в его художестве, принуждено было год от году слабеть и, если можно так выразиться, едва двигало ногами даже при постройке небольших храмов, а с большими и совсем не могло совладать, как это обнаружилось при начальном сооружении Успенского собора в Москве, что подтверждают также и нередкие падения новостроенных храмов и в Московской области и в Новгороде.

Тип хорошей каменной жилой постройки должны были выработать богатые Новгородцы, но и они в течение веков точно также, одолеваемые беспрестанными пожарами, по-старому оставались в тех же деревянных жилищах. Само собою разумеется, что в каменных зданиях никто не решался жить, когда более удобно, более просторно и более полезно для здоровья можно было жить в вековечных деревянных хоромах.

Впрочем, в первой половине ХV века Новгородский владыка архиепископ Евфимий начал строить и на своем дворе каменные здания, но только приемные и служебные палаты, оставляя самое жилье все-таки в деревянных постройках. Быть может, по его примеру и старая Москва мало-помалу стала строить и для своего обихода каменные палаты и первым начинателем этого подвига явился сам митрополит Иона, положивший столько труда и забот для установления и утверждения в Москве государственной идеи, отчего его святое имя и возглашается вместе с его святыми предшественниками, Петром и Алексеем, создателями Русского государственного единения.

Первоначальник каменных жилых построек митрополит Иона еще в 1450 г., во время. Шемякиной смуты, заложил на своем дворе палату каменну, в которой впоследствии устроил и обетную церковь Ризположения в память избавления Москвы от Татарского нашествия царевича Мазовши.

Не скоро этот первый опыт нашел себе последователей. Прошло слишком 20 лет, когда, наконец, и граждане положили основание для таких построек. В 1471 г. купец Тарокан заложил себе палаты кирпичные, у городовой стены, у Фроловских ворот, в одно лето и построил их.

По всему вероятию место этих палат занимает теперь небольшое здание Дворцового ведомства, стоящее возле старинной еще стрелецкой сторожки, или гауптвахты.

Затем в 1473 г. новый только что возведенный на стол митрополит Геронтий на том же святительском митрополичьем дворе заложил новую палату и у двора поставил, нарядил врата кирпичные кладены кирпичом ожиганым. Эта палата также кирпичная на четырех каменных подклетах была окончена постройкою на другой 1474 год, когда 13 ноября владыка и перешел в нее жить.

Можно полагать, что святитель, достраивая в 1474 г. эту палату и ворота, воспользовался материалом от разрушившейся соборной церкви, так как этот материал, камни и кирпичи, оказался для новой уже Аристотелевской стройки негодным в дело для большого храма, но очень пригодным для рядового строения. Впоследствии, в 1493 г. после пожара митрополит Зосима поставил на своем дворе три кельи каменные с подклетами.

Должно упомянуть, что после Геронтиевых построек и монастыри стали сооружать полужилые палаты, называемые трапезами. Такие трапезы были сооружены в 1483 г. в Чудовом монастыре, в 1485 г. – в Симоновом монастыре, в 1504–1506 гг. – в Андроникове.

В 1485 г. начали строить себе каменные хоромы и большие бояре. Сын государева казначея Владимира Ховрина, Дмитрий, построил в этом году палату кирпичную и ворота кирпичные. Следом за ним тогда же заложили кирпичные палаты старший брат Дмитрия, Иван, прозванием Голова, и боярин