Иллюзион - Олег Макушкин

— Мы в лабораторию? — спросил я.

— Да.

— А почему не по туннелю? Ты же сам говорил, чтобы только подземным ходом?

Шелест передернул плечами и ответил апатично:

— Скоро все равно свертываем здесь дела. Если раньше не засветились, сейчас тоже вряд ли раскроемся.

Он выглядел почти подавленным, и я вдруг понял, что впервые вижу его в таком убитом состоянии. «Неужели на него так подействовало то, что Виктории нельзя помочь? — подумал я. — Выходит, я зря его обвинял. Он переживает куда глубже меня. Я-то, в сущности, уже смирился с тем, что смогу встречаться с ней только в Омнисенсе».

Вот ведь как выходит — с детства читаешь книжки о благородных людях и возвышенных чувствах и понемногу начинаешь и на себя примерять роль человека с большой душой и горячим сердцем, а на поверку-то душонка мельче лужицы оказывается. Только о себе и думаешь; ни любить до гроба, ни великой идее служить ты не способен. А ведь совсем рядом есть люди, которые способны, — тот же Шелест, например. Что, стыдно? Стыдно.

— Слушай, мы можем... мы должны встречаться с ней вдвоем, — сказал я. — Ты, я и она. Будем дружить, как старые знакомые...

— Что за чушь ты несешь? — встрепенулся Шелест. — Глупость какая-то! Тебе я не могу запретить выходить в виртуал, но для меня это пустая трата времени. И вообще, ты, по-моему, не расслышал. Я сказал, что мы сделали образец.

Я пожал плечами.

— Ну сделали, ну и что? Я так понимаю, что практически это было осуществимо уже несколько лет назад?

— Да, — кивнул Шелест. — Но тогда для его использования требовалось стационарное оборудование. А сейчас — вот все, что нужно.

Он вытащил из кармана серебристую капсулу размером с упаковку аспирина. С одного конца капсулы был инъектор, с другого — разъем для подключения к компьютеру.

— Встроенный микрочип может взаимодействовать с операционной системой любого персонального компьютера. Программа управления настройками позволяет задать параметры в широком диапазоне. Биохимические соединения, созданные с использованием нанотехнологий молекулярного синтеза, подвергаются модификации внутри этой капсулы, питающейся от источника энергии, использующего эффект торсионного поля. Через полчаса после настройки сыворотка готова к употреблению. Рассчитано на одно применение, сама капсула может использоваться повторно.

— И как это действует?

— Ты вводишь сыворотку себе в кровь и ложишься спать. И просыпаешься другим человеком. Или даже не человеком — в зависимости от того, что именно ты запрограммировал.

— Эта штука меняет гены?

— Она перестраивает цепочку ДНК. И это не временные изменения, как в большинстве существующих генных препаратов. Это полное перерождение.

Шелест говорил со сдержанной гордостью — еще бы, ведь он осуществил то, над чем бился последние годы, чему посвятил свою жизнь. Я с недоверием и сомнением смотрел на маленькую металлическую капсулу. Люди Шелеста проводили испытания в своей лаборатории; они получали положительные результаты и наконец смогли создать то, ради чего работали, — генный конструктор, быстрый, эффективный, простой в использовании. Осталось наштамповать этих капсул и...

— И что дальше, Шелест? — спросил я. — Что вы собираетесь делать?

— Освободим людей от Иллюзиона, — сказал он. — Дадим каждому шанс сбросить виртуальное покрывало и реализовать себя в настоящем мире. Когда люди станут всемогущими и всезнающими, им не понадобится обманывать себя ложными мирами.

— А как ты заставишь их принимать это?

— Мы подадим препарат на черный рынок в виде модной игрушки. И будем продавать через распространителей, как это принято в бизнесе. Вначале люди станут покупать, беря пример с тех, кто уже купил, — мы сделаем рекламу, пустим ее по виртуальным каналам, засунем даже в Омнисенс — об этом позаботятся наши хакеры. А потом те, кто не захочет изменить себя, окажутся слабее и не смогут помешать прогрессивной части — тем, кто выбрал модификацию.

— Шелест, но откуда ты знаешь, что именно захотят изменить в себе люди? Это ведь, как и любая технология, может быть палка о двух концах. Ее можно использовать на благо себе, а можно — во вред другим.

— Мы ограничим возможности по перестройке внешних, физических качеств. Изменение черт лица, худоба фигуры, наращивание мышц — комплект «сделай себя сам». Все люди хотят быть стройными и красивыми, так что недостатка в покупателях не будет, — усмехнулся Шелест. — Но любая настройка будет автоматически включать и скрытые параметры, о которых не знает конечный пользователь. А именно, перестройку психической составляющей на генном уровне. Человек с измененной психикой не сможет, физически не будет способен использовать свои новые возможности в преступных целях. И тогда наступит воистину рай на земле.

Шелест улыбнулся.

— Я не верю в бога, — сказал он, предваряя мой вопрос. — Я верю в Человека. В Нового Человека, которому мы проложим дорогу с помощью этих штуковин.

Он взвесил на руке капсулу.

— Первая партия будет тысяча единиц. Думаю, они уже на складе. Это опытная серия, там возможен брак, и нет ограничения по настройкам. Так сказать, для особого пользования. Следующая партия будет массовой, и мы сделаем ее в виде стандартных, жестко заданных последовательностей, реализующих типовой набор. Конечно, над тем, как мы будем распространять препарат, еще предстоит подумать.

— Ты планируешь организовать подпольный рынок? Но сколько понадобится произвести этого препарата, чтобы выдернуть из Иллюзиона миллиарды людей? Сколько лет уйдет на это — а ведь правительство не будет сидеть сложа руки, оно попытается пресечь эту деятельность.

Шелест усмехнулся.

— Еще несколько лет уйдет, это точно. Но я привык к затяжной борьбе. К тому же, когда нас станет достаточно много, мы выйдем из подполья. Здесь важно, как на парламентских выборах, получить большинство. Как только большая часть людей пройдет перестройку личности и откажется от Иллюзиона, мы одержим победу. Мы создадим новый гибернет.

— Что?

— Новый гибернет взамен существующего. Конечно, старый так просто не сдаст свои позиции, но он вряд ли что-то сможет сделать — ведь он ограничен желаниями рядовых своих членов.

— Что такое гибернет? — спросил я.

— Я должен был рассказать тебе раньше, — вздохнул Шелест. — Видишь ли, когда компьютерные сети и мобильная связь позволили охватить весь мир, появилось всеобщее информационное поле. Электромагнитные волны есть повсюду. И везде, где они упорядочены и несут информацию, они воздействуют на человеческий мозг. Теперь представь себе, что все люди в мире связаны друг с другом с помощью информационных полей. Вот благодаря этому и возник гибернет. Это коллективное сознание всего человечества.

— Коллективный разум? Он существует? — поразился я.

— Разумом это назвать трудно — скорее это некая психофизическая структура, содержащая то, что обобщает всех людей, — инстинкты и простейшие желания. По сути своей эта структура является выражением общечеловеческого целеполагания, коллективного бессознательного начала.

— И в чем же заключается это целеполагание?

— В том, чтобы жить спокойно и безбедно, — усмехнулся Шелест. — Проблема человечества в том, что оно слишком споро развивало технологии, не заботясь о соответствии человека этим технологиям. В итоге мы создали инфосферу, на основе которой возник гибернет, раньше, чем изменилось само человеческое сознание.

— И чем же это плохо?

— Это не так уж плохо на первый взгляд. По идее, гибернет должен заботиться о своих членах. Это как ячейки сотовой связи — каждый связан с каждым, и все находятся в общей сети. Если одному плохо — другие приходят на помощь. Гибернет управляет мировой экономикой, равномерно распределяя ресурсы, он контролирует правительства, принуждая их заключать мирные соглашения между собой и заботиться о процветании своих граждан. Гибернет старается исключить несчастные случаи и аварии, уменьшить риск катастроф и антропогенного фактора; он обеспечивает все эти мелкие случайности, делающие жизнь проще, вроде невольных встреч сослуживцев в офисе. Гибернет — это вселенское сознание, вездесущее и почти всемогущее. Это почти живой бог, в упрощенном понимании, божественный дух, управляющий ходом вещей во всем мире.

— И ты собираешься выступить против него? Ты в своем уме, Шелест? Если то, что ты говоришь, правда, то это значит, что мы достигли Золотого Века. Получается, что мы противостоим не просто правительству, обществу — мы противостоим всему человечеству! Пытаемся разрушить существующий порядок, замахнувшись не просто на общество, созданное людьми, а на... господи, да это просто святотатство, Шелест! Идти против всего мира — зачем?

— Затем, что нынешний гибернет — это тупик, — убежденно произнес Шелест. — Я же сказал, что он реализует наиболее типичные человеческие желания. Сытости, тепла, крыши над головой желает каждый человек, а вот просветления и прогресса — отнюдь не всякий. Гибернет воплощает желания обывателя, а обыватель хочет лишь спокойствия и довольства, и ничего более. Несколько миллионов энтузиастов прогресса и духовного развития просто растворяются среди миллиардов тупых и недалеких, ограниченных, эгоистичных обывателей. И именно гибернет создал Иллюзион — чтобы зашорить глаза тем, кто недоволен общим положением вещей. Никаких нейрохимических соединений, с помощью которых правительство якобы контролирует общество, нет. Никакого заговора властей предержащих нет. Есть диктат — диктат массы над одиночками, диктат среднего над лучшим. Идеальная демократия, когда большинство правит миром. Если такое положение вещей продлится еще несколько лет, гибернет возьмет под контроль рождаемость и приведет ее в соответствие ресурсам мировой экономики, укрепит власть Иллюзиона над людьми, предложив каждому такой мир, в котором тот захочет жить. И тогда развитие человечества остановится раз и навсегда. Каждый человек будет существовать в двух мирах — его сознание будет жить в виртуальном мире, а его тело, управляемое гибернетом, будет выполнять свои функции в мире настоящем. Бесконечное повторение одного и того же, застывший в непрерывной пантомиме театр со спящими актерами — все мы спим, и каждый из нас видит сон, в котором мы снимся друг другу, — и все это под контролем гибернета. Вселенского сознания, всемогущего, но лишенного собственной воли слуги-повелителя, слуги плоти и повелителя разума, — достойная фреска на могиле человечества, эпическая сатира на наш образ жизни. Жаль, некому будет посмеяться.