Колдун из Темногорска - Роман Буревой

Кости упали. Хозяину – трешка да пятерочка, а Роману четверочка с шестерочкой. Опять каждый оставался при своем. Тут бы и закончить водяному игру, но не мог он остановиться, хоть режь его, хоть жги. Глашка метнула, и выпала хозяину мелочь поганая. А Роману – две шестерки. Водяной заскрежетал зубами. Надо же, как его ущучил Севастьянов внучок. Хитер колдун, ничего не скажешь. Но делать нечего – кольцо водяной отдал.

– А теперь я против кольца медальон золотой поставлю, а?

Роман отрицательно мотнул головой.

– Кольцо при мне. На утопленниц играем.

Стен, к той минуте уже проглотивший измочаленный стебель и сразу почувствовавший, как убывает боль в боку, а силы, напротив, прибывают, попытался вмешаться.

– Ты как уголовник – на людей играешь. Роман окинул его снисходительным взглядом:

– Добродетель не в том, чтобы на людей не ставить, а в том, чтобы их не проигрывать. Других правил нет. Все остальное слюни и поддавки.

И он кивнул Глаше, разрешая метать кости. Через несколько секунд медальон оказался у него. Хозяин взъярился и поставил на кон несколько золотых царской чеканки. Потом серебряный кувшин и кулон с тремя сапфирами, потом бронзового коня, неизвестно как примчавшегося к нему в омут. Вскоре на столе перед Романом выросла куча всякого добра. А кости с дробным стуком все падали и падали на стол. Алексею это порядком надоело. Он вновь принялся рассматривать плавающий под потолком воздушный пузырь. С пузырем происходило нечто странное. Хотя стайки пузырьков по-прежнему уплывали вверх, сам пузырь перестал расти. То ли толща воды ужимала его и давала расшириться, то ли воздушные шарики умудрились найти новую лазейку под крышей. Стен оттолкнулся от пола и плавно взмыл к потолку. Здесь он просунул голову в воздушный шар, отчего стал похож на водолаза и космонавта одновременно, и глянул вниз. То, что он увидел, его поразило – на месте красавца Романа сидел Гамаюнов, только Гамаюнов молодой, темноволосый, с дерзкой улыбкой дельца и мечтателя. Водяной же превратился в человека со светлыми волосами, тонким носом и светлыми, немного удивленными глазами – Алексею почудилось лицо его смутно знакомым, – а место Глаши заняла худенькая девчонка с длинной русой косой и носом, густо обсыпанным веснушками. Игроки по-прежнему метали кости. Но отсюда, с высоты, из воздушного пузыря. Стен видел на столе удивительную карту таинственной страны. Леса, нанесенные чьей-то искусной рукой, горели изумрудным огнем. Серебром светились реки и ручьи и синим глубоким светом – озеро, посредине которого стояла крошечная белокаменная церквушка с золотым куполом. И с каждым броском костей поднималась из глубины крыша нового дворца или другой хоромины. Высокие стены, обносящие город, высунули узорные зубцы из воды. Уже разглядеть можно было в глубине маленькие домики, часовенки, сады. И горящие свечи… повсюду горящие свечи. Картинка эта так заворожила Стена, что он позабыл о том, что дышать ему надобно теперь только водой, и неосторожно глотнул воздуха из пузыря. Тут же закашлялся и, беспомощно хлеща руками, камнем ухнул вниз. Однако Роман не сплоховал – подхватил врага-приятеля, грудью положил на колено, а кулаком так грохнул промеж лопаток, что воздух весь тут же выскочил из легких.

– Ладно, заигрались мы тут, – сказал Роман, хмурясь. – В последний раз бросаем. А там и на берег пора.

Водяной между тем лихорадочно рылся в сундуке, пытаясь отыскать что-нибудь для Романа особо заманчивое. Но, к ужасу его, ничего не находилось. Что можно было, он уже на кон поставил и проиграл.

– Давай на Глашку сыграем, – предложил Роман.

– Она же мертвая, два года как утопла, – фыркнул водяной. – Даже я с нею в постель не ложусь. А тебе, живому, и вовсе не след.

– Так я не для этого дела, – усмехнулся Роман. – А просто так. Ради шутки.

Водяной ему не поверил:

– Осень сейчас. Незачем утопленнице из реки осенью выходить.

– Да ладно тебе привередничать. Я же не собираюсь ее насовсем наверх брать. На время. А?

Сговорились играть на уход Глашки на поверхность. Хозяин, раззадорившись, потребовал поставить против Глашки серебряный кувшин и золотой медальон – вещи им особенно любимые. И тут что-то вышло не по Романову замыслу. То ли колдун занервничал, слишком уж желая Глашку увести в эту ночь с собой, то ли она сама заволновалась или задумалась. Только водяной и кувшин, и медальон свой отыграл назад. Роман вновь поставил кучу всякого добра против Глашки и вновь проиграл. Было впору бросить игру и убираться с остатками добра. Но Роман не привык отступать. Все, что выиграл, даже кольцо, поставил он на кон. И тут, когда утопленница взяла в руки кости, мысленно прокричал ей: “Коли наверх пойдешь, деток своих сегодня увидишь…” Метала она в этот раз за хозяина. И так ударили ее руки по стаканчику, что вышло две двоечки. А Роману отсыпала она аж пятерку с шестеркой.

На том игра и кончилась. Взамен одного золотого царской чеканки взял Роман старое железное ведро, что в реке лет пять как утопло, сложил туда все отнятое у водяного, подхватил Стена под руку да и повел из избушки.

– Больно будет, когда вода из легких выходить начнет, – предупредил он, поднимаясь наверх. – Но ничего. Перетерпишь.

Рядом с ними плыла Глашка, смешно загребая воду руками. Ради выхода на берег надела она длинную белую рубашку с широкими рукавами.

– Я до того, как русалкой стать, плавать-то не умела, – призналась она.

– Глупая ты, Глашка, – беззлобно отозвался Роман. – Какая радость молодой девчонке в реке сидеть – это для стариков занятие подходящее. Да и то, если наверху уже вконец опостылело. А ты…

– Щекотать людей до смерти приятно, – отозвалась Глашка, ухмыляясь щербатой усмешкой.

И только теперь Стен вдруг понял, что там, за столом, мечущим кости над волшебной картой видел он вместе с Гамаюновым самого себя.

Глава 11

РУСАЛКА НА СВОБОДЕ

Лена шла вдоль берега вслед за Эдом. По времени было уже раннее утро. Но утро осеннее, и потому тьма не спешила рассеиваться. В этой темноте медленно передвигались фигурки бредущих на работу людей, как грешные души, потерянные между небом и землей. Эд тщательно обшаривал лучом фонарика каждый квадратный метр берега. Но попадались лишь выброшенные на берег бревна, осколки стекла да пустые смятые банки. Лена смотрела на широкую спину Эда, на его крепкую шею и тронутые сединой густые волосы. От него исходило ощущение надежности. Хорошо бы жить в городе, который охраняет Эд. Но не рядом с ним. Рядом с человеком, который так легко убивает, жить не хотелось. Через дом. А Эд заходил бы в гости. К ней… Нет, к ним… К ним со Стеном. Да, да, разве она могла в этом усомниться? Нет, в мечтах она никогда не сомневалась. Что-что, а мечтать она умела.

Лена не отказала себе в маленьком удовольствии и, сделав вид, что споткнулась, ухватила Эда за руку.

“Надо было найти его сразу, как он убежал, и вернуть. Я же говорил, что это слишком опасно. Но… какая глупость!”

Лена ничего не поняла из подслушанного и отстранилась.

Так они прошли до самого моста, пролезли под чернильной его тенью, промочили ноги и двинулись дальше. Неожиданно пошел снег – часто, мокрыми белыми кляксами. От снега сделалось светло, будто солнце встало до срока. Весь берег, за несколько минут накрытый белым покрывалом, выглядел теперь на удивление опрятным. Тут сзади послышалось шлепанье торопливых шагов. Эд крутанулся на месте, и рука его привычно легла на кобуру. Но он зря тревожился: их догонял Юл.

– Я знаю, где они, – крикнул он. – Я слышу голос Романа, он меня зовет. Надо перейти через мост. Они на той стороне.

И он повел Лену и Эда за собой. Вскоре на снежной белизне обозначились два темных пятна. Поначалу почудилось, что бревна лежат, выброшенные из воды. Но когда Эд с Леной подошли ближе, то увидели, что это Роман и Алексей. Роман сидел, а Стен лежал, и его голова покоилась у колдуна на коленях.

– Т-сс… – прошептал колдун, поднося палец к губам. – Он спит и его нельзя тревожить.

– Я принесу носилки. Я буду быстр, как только смогу. – Эд понесся назад, к тому месту, где оставался вертолет, с неожиданной для его возраста резвостью.

– А он не замерзнет, лежа на снегу? – спросил Юл.

– Напротив, ему сейчас жарко. Потрогай его. Да не бойся, потрогай.

Юл, поколебавшись, коснулся ладони Стена. В самом деле кожа была теплой, даже горячей. Будто тот не на снегу лежал, а под пуховой периной. Теперь Юл разглядел, что лоб брата покрыт испариной. Мальчишка почти в испуге отдернул руку и припустил вслед за Меснером.

– Я его понимаю. – Роман улыбнулся, глядя вслед убегающему мальчишке. – Он не может поверить, что Стен жив. А согласись, теплый мертвец – это неприятно.

Лена присела рядом со Алексеем на корточки. Она только теперь почувствовала, как смертельно холодно здесь на берегу, и ее стала бить дрожь. Она пыталась погладить спящего Стена по голове. Но пальцы так прыгали, что она испуганно отдернула руку. Роман стиснул ее запястье и насмешливо глянул в глаза. В полутьме она не могла различить выражение его лица. Но ей казалось, что он насмехается над ее растерянностью.