Группировка. Он, Она и Небо - Сергей Лесков

Глава 13. И снова прямой контакт. Встреча двух друзей

Михайлов вошел в кафе через три минуты после Куприна. Он сразу же прошёл в банкетный зал, где уже находился Куприн. Он сидел за столом, застеленным их фирменной скатертью, на которой было вышито северное сияние. Перед ним лежал ствол, ПМ с навинченным глушителем. Виктор подошел с противоположной стороны стола и достал свой, аналогичный ствол, положил его таким же образом рядом со своей рукой. Пока он всё это проделывал, Куприн даже ни разу не дернулся, только смотрел Виктору в глаза спокойным и несколько ироничным взглядом.

— Может быть, поздороваемся, братишка? — предложил он вдруг совершенно нормальным голосом, каким они всегда общались друг с другом. У Виктора даже где-то дрогнуло в сердце от этих слов.

Михайлов встал из-за стола и протянул руку Алексею, тот крепко пожал её, и они обозначили легкое обнимание друг друга и похлопывание по спине левой рукой товарища. Всё это несколько разрядило обстановку.

— Выпьем по сто пятьдесят? — спросил Алексей. — За встречу!

— Давай, но не больше.

Они выпили и слегка закусили свежим салатиком из огурцов и помидор.

Виктор достал якобы мешавшие ему в кармане джинсов ключи с брелком и мобильный телефон и положил всё это хозяйство рядом с пистолетом. Алексей на брелок внимания не обратил, а вот телефон Виктора взял в руки и отключил его совсем, вынув из него даже батарею. Так же взял в руки свой телефон и на глазах друга проделал с ним ту же операцию. Сказав при этом: «Так будет нам спокойнее».

— Наверное, ты прав, — согласился Михайлов. — Ну, расскажи, как ты жил без меня всё это время?

— Плохо, Витя жил, — ответил ему друг. — Сначала тебя сутками караулил по приказу «Первого», потом всё своей доли ждал и жду, Воробья похоронил. Ты же знаешь про него?

— Знаю. Озеров постарался?

— А кто же ещё? Уверен в этом. Вот только сам, или приказал кому, не знаю, — со злостью выговорил Куприн. — Хотя по некоторым признакам считаю, что он лично его подвесил, своими руками. Ну, да и сам недолго потоптал нашу грешную землю.

— Ты его очень красиво выманил в Мшагу, — внимательно глядя в глаза собеседнику, эффектно выговорил эту фразу Виктор. — Красиво и грамотно. Сам придумал или помог кто?

— Ты и это знаешь, — казалось, без всякого удивления констатировал Куприн. — История пока это умалчивает. Ты лучше скажи, куда кассиршу спрятал? Это действительно оказалась та девушка, которую ты любил, если ради неё двух быков «Савчука» завалил?

— Да, это она. И она сейчас очень далеко отсюда, и вы её не достанете. Да и не до неё тебе сейчас, ведь так, Леша? — спросил Михайлов своего друга детства. — Сейчас у вас с юристом земля под ногами горит, спасать свою шкуру как-то надо, деньги легализовывать. Где хоть они? Я понимаю, ты мне правды не скажешь, но ответь: ты хотя бы уверен, что они где-то здесь? В городе?

— Они здесь, у юриста, думаю, спрятаны где-то дома, но не факт. За ним ведь тоже кто-то стоит. Или ты думаешь, он всё это придумал и организовал для удовлетворения собственного тщеславия? Ведь, по большому счету, сумма, которую он имеет с этого дела, не представляет для него такого огромного значения, какое она представляет, например, для нас. Он имеет намного больше со своего бизнеса в «Акрилле». Давай в открытую: что конкретно ты хочешь от нас? В данный момент от меня? Врать друг другу нам с тобой не имеет никакого смысла. Да и тем более мы настолько хорошо срослись за нашу долгую жизнь душами, что малейшую ложь сразу же распознаем.

— Ты совершенно прав. Лгать не будем. — Михайлов обрадовался, что разговор вышел на этот уровень, ведь они с сыщиками именно так и хотели. Поэтому продолжил совершенно откровенно: — Мне надо чтобы сняли все обвинения с Татьяны, и чтобы она спокойно вернулась к сыну, и не боялась, что в любой момент её могут грохнуть. А для этого мне надо доказать, что настоящий организатор разбоя — это твой юрист. Мне необходимо, чтобы над ним состоялся суд.

— Понятно, — сказал Леша. — Ну а сам ты готов сесть в тюрьму за убийство и ограбление банка?

— Для меня пока этот вопрос не стоит так кардинально. Сначала мне нужно вытащить Таню, а дальше видно будет. Во всяком случае, психологически я готов сдаться властям. У меня даже написано чистосердечное признание, которое хранится у людей, с кем я сейчас работаю.

— И с кем же ты работаешь? — поинтересовался Куприн. — С ментами?

— С бригадой частных сыщиков, которые вышли на меня, когда занимались розыском Тани по просьбе её родителей.

— Да, жаль, что наши с тобой интересы в этом деле не совпадают, — с сожалением проговорил Куприн. — Ты догадываешься, что мой теперешний шеф, которого ты хочешь упрятать за решетку, желает, чтобы я сегодня убрал тебя, если появится такая возможность?

— Конечно, догадываюсь, поэтому и машинку с собой взял, — подтвердил мнение друга Михайлов, — но не хочу стреляться с тобой. Я думаю, мы как-нибудь договоримся, придем к какому-нибудь решению, устраивающему нас обоих.

— Давай будем пробовать, — сказал Алексей. — Мне, например, нужны только деньги и реальная возможность смотаться отсюда.

— В Германию, к сыну? — спросил Виктор.

— Твои сыщики хорошо поработали, сильная команда, — с уважением сказал Куприн. — Да, туда. Здесь мне нечего делать. Старший сын уже достаточно взрослый, на ноги я его поставил, а там ещё маленький мальчишка, ему помогать надо. И не столько финансово, — сам понимаешь, там всё нормально, — а чисто отец парню нужен. Но интересы наши настолько не совпадают, что мы мешаем друг другу, а договориться, мне кажется, будет просто невозможно. Тем более ты не всё про меня знаешь.

— Если ты имеешь в виду убийство Калинина, — открыто сказал Михайлов, — то меня это ни грамма не беспокоит, туда ему и дорога. А договариваться, Леша, надо. Иначе мы перестреляемся, как мальчишки в детских играх в войнушку.

— Ну, если ты даже и это знаешь, то давай будем пробовать договариваться, — согласился Алексей. — Что конкретно ты можешь предложить мне?

— Я предлагаю тебе, прежде всего, почувствовать, как было всю жизнь раньше, себя друзьями, настоящими друзьями. Вспомнить то время, когда мы могли жизнь отдать за друзей, когда доверяли другу, как себе, — говоря эти красивые слова, Михайлов на глазах Алексея взял в руки брелок и открыто отключил запись.

Куприн понял, что их предыдущий разговор записывался на диктофон, но большого значения этому не придал, потому что ожидал что-то подобное. Да и судя по информированности Михайлова, диктофонная запись, дублирующая уже известные факты, особой опасности не представляла. А вот что Михайлов задумал сейчас? Это было уже интересно. Он продолжал внимательно смотреть на друга и молчать, ждал продолжения. И оно последовало:

— Ты уже понял, что моим новым друзьям, — продолжил Виктор, — а именно таковыми я их и называю, потому что они не сдали меня ментам, поверили мне, помогают, не щадя своих сил, известно практически всё про наше ограбление, про участие каждого, даже про организующую роль твоего юриста, отца твоей любимой женщины и деда твоего второго сына. Нет только реальных доказательств его руководства и участия. Косвенных улик очень много. И нет денег. Если ты дашь мне эти доказательства, поможешь найти деньги, я помогаю тебе уйти от ответственности, от сыщиков и ментов, и уехать в Германию. Сыщики мне доверяют. Но придется их обмануть немного для старого друга и для достижения моей основной цели. Вот мои предложения к тебе. Другого варианта уйти от суда и тюрьмы у тебя не будет, это гарантированно.

— Очень заманчиво, — ответил на предложение Виктора Куприн. — Но какие-то гарантии у меня будут, что ты меня не разведешь?

— Кроме моего честного слова никаких гарантий дать не могу, — честно сказал Виктор. — Сам понимаешь, я практически одной ногой уже в тюрьме, и кроме честного слова оперировать такими понятиями, как гарантия, мне нереально.

— Понятно, — ответил Куприн. Он почти не думал, не рассуждал. Заминка была лишь в недолгих пяти секундах. — Но я согласен, Виктор, потому что знаю тебя и верю тебе, как и прежде, в детстве. Да и понимаю, что обложен, судя по твоей информированности, как и юрист — со всех сторон. Давай уж к конкретике приступим. Что мне нужно сделать, чтобы помочь тебе?

— Прежде всего, дать чистосердечные показания по всему, что знаешь о юристе, на диктофон, желательно с фактами и реальными какими-то, возможно материальными вещами, доказывающими его организующую роль. Понимаешь, тебя как свидетеля в процессе не будет, так хоть твои показания на диктофоне останутся. — Михайлов говорил убежденно и с надеждой, что Куприн поймет его должным образом.

Алексей прекрасно его понимал и согласился на эти показания. Когда Михайлов снова включил диктофон, Куприн начал говорить: